Сергей Маслаков - 69

ПРЕДИСЛОВИЕ

«А смысл Пу­ти не в том, что­бы дой­ти,

А в том, что­бы при каж­дом но­вом ша­ге,

Бо­сыми сто́па­ми ус­тавше­го бро­дяги,

Цве­тов ка­сать­ся, не сми­ная ле­пес­тки...»

(с) А. Ско­бёл­кин

Сти­хи.ру

Есть та­кое яв­ле­ние в этом ми­ре, ког­да пти­ца, для то­го что­бы за­петь свою прек­расную пес­ню, по­кида­ет своё гнез­до и ле­тит ис­кать куст тер­новни­ка. Она не ус­по­ка­ива­ет­ся, по­ка не най­дёт его. А ког­да его на­ходит, она са­дит­ся нап­ро­тив са­мого боль­шо­го и ос­тро­го ши­па. И за­пева­ет свою вол­шебную песнь. И по­ёт она её так, что в бла­гого­вении от этой пес­ни за­мира­ет вся все­лен­ная.

По­тому что и вся все­лен­ная, и всё, что в ней бы­ло сот­во­рено жи­вут толь­ко по­тому, что есть эта пес­ня. Всё рас­цве­та­ет от её вол­шебных зву­ков, а не­бо, пол­ное сол­нечно­го све­та и глу­бин­ной си­невы, бу­дучи за­воло­чен­ное тол­стым сло­ем тём­ных и хо­лод­ных об­ла­ков, про­бива­ет­ся навс­тре­чу этой пес­не, раз­ры­вая без­жизнен­ный сум­рак до­лины.

И толь­ко шип, нап­ро­тив ко­торо­го си­дит пти­ца, из­ли­вая свою песнь, ка­кое-то вре­мя ос­та­ет­ся как бы бе­зучас­тным к это­му вол­шебс­тву. По­тому что шип ста­рый, по­видав­ший ви­ды, с тол­стой ог­ру­бев­шей ко­рой, на­поми­на­ющей створ­ки плот­но зак­ры­той ра­кови­ны, пог­рязшей в ти­не во ть­ме глу­бины мор­ской. Но песнь нас­толь­ко прек­расна и бес­по­доб­на, что сво­ей жи­витель­ной вла­гой она оро­ша­ет ог­ру­бев­шую ко­ру, смяг­чая её и сог­ре­ва­ет сво­им теп­лом. И в один мо­мент ко­ра ло­па­ет­ся, и из тре­щины на­чина­ет про­бивать­ся рос­ток.

Че­рез не­кото­рое вре­мя под воз­дей­стви­ем жи­витель­ной вла­ги и теп­ла, ис­хо­дящих от этой вол­шебной пес­ни, рос­ток пре­об­ра­жа­ет­ся в бу­тон. Вско­ре бу­тон ло­па­ет­ся, и тог­да ми­ру во всей сво­ей не­пов­то­римос­ти яв­ля­ет­ся прек­расный цве­ток. Кра­сота и бла­го­уха­ние ко­торо­го та­ково, что мир впа­да­ет в без­молвие от его ве­лико­лепия. Он бу­дет цвес­ти до тех пор, по­ка ль­ет­ся эта песнь. А над песнью этой не влас­тны ни сти­хии, ни си­лы, ни вре­мя. Она веч­на.

И это не ле­ген­да. Это - ре­аль­ность.

ЕСТЬ ЛЮДИ…

Есть лю­ди, при­рода ко­торых от­ли­ча­ет­ся от ос­новной се­рой мас­сы при­мер­но нас­толь­ко, нас­коль­ко при­рода ор­ла от­ли­ча­ет­ся от при­роды ку­рицы. Не факт, од­на­ко, что для них са­мих это яв­ля­ет­ся оче­вид­ным. Но, так же как не­воз­можно ро­дить не за­чав, так же и не­воз­можно, что­бы оп­ре­делён­ная при­рода, ко­торая есть в че­лове­ке, не яви­ла бы се­бя... в своё вре­мя. Ак­си­ома.

Есть лю­ди, ко­торым в оп­ре­делён­ный мо­мент ста­новить­ся про­тив­но иг­рать спек­такль, ко­торый они так дол­го иг­ра­ли. Они, вдруг, от­ка­зыва­ют­ся от тех пра­вил иг­ры, ко­торые им бы­ли на­вяза­ны пря­мо с их рож­де­ния. И дан­ное Бо­гом пра­во быть са­мим со­бой ста­новит­ся для них их пра­вом. Это­го пра­ва у них уже ни­ког­да и ник­то не смо­жет ни по­хитить, ни заб­рать си­лой.

Есть лю­ди, ко­торые при­няли свою «крас­ную таб­летку». Они от­ка­зыва­ют­ся жить в ми­ре ил­лю­зий и от­кры­ва­ют се­бя навс­тре­чу прав­де, ка­кая бы она ни бы­ла. Для них нет пу­ти на­зад, они сде­лали свой вы­бор.

Есть лю­ди, ко­торых жизнь, по­рой, не­щад­но бь­ёт бей­сболь­ной би­той по го­лове. От та­ких сок­ру­шитель­ных уда­ров они па­да­ют, те­ряя соз­на­ние. Пря­мо там, где та­кой удар их нас­тиг. Иног­да пря­мо в грязь... При­ход в соз­на­ние пос­ле та­ких уда­ров судь­бы соп­ря­жён с му­читель­ны­ми стра­дани­ями. Но, они опять вста­ют, пре­воз­мо­гая боль, от­ря­хива­ют с се­бя грязь, при­лип­шую пос­ле па­дения, и про­дол­жа­ют свой путь. И нес­мотря ни на что, они при­няли для се­бя од­но важ­ное ре­шение - не ста­новить­ся ци­ника­ми. Они ими и не ста­нут. Ни­ког­да.

Есть лю­ди, ко­торые приз­ва­ны быть сво­бод­ны­ми. Они не про­дадут свою сво­боду за че­чевич­ную пох­лёбку. Их сво­бода сто­ит для них очень до­рого, для не­кото­рых из них она ст́о­ит жиз­ни. Они идут на та­кие жер­твы. Их судь­ба - сра­жать­ся за сво­боду всю жизнь и уме­реть вне рабс­тва.

Есть лю­ди, ко­торых ок­ру­жа­ющие рас­пи­на­ют, раз­ре­за­ют на кус­ки, втап­ты­ва­ют в грязь, под­жа­рива­ют на кос­тре прос­то по­тому, что эти лю­ди - иные. У этих лю­дей есть неч­то от­ли­ча­юще­еся от пус­то­ты, от ва­ку­ума внут­ри. Че­го нет у тех, кто над ни­ми глу­мит­ся. И пос­ле то­го, ког­да ок­ру­жа­ющие всё же умы­ли ру­ки в кро­ви та­ких лю­дей - на их мо­гилах они на­пишут: «Он был ве­ликим че­лове­ком».

Есть лю­ди, ко­торые ос­тавля­ют по­зади всех сво­их кри­тика­нов и су­дей. Они прос­то идут сво­им пу­тём и не мо­гут ина­че. И, нес­мотря на то, что они пос­то­ян­но оп­лё­выва­емы, ок­ле­вета­ны, обес­че­щива­емы дру­гими - они не пла­тят им тем же. Их внут­ренняя при­рода не поз­во­ля­ет им сде­лать это.

Есть лю­ди, ко­торые не сог­ласны на second best и им пре­тит от­но­шение «и так сой­дёт». Они луч­ше ум­рут с го­лоду, чем бу­дут пи­тать­ся по­мо­ями.

Есть лю­ди, ко­торые на сво­ём смер­тном од­ре не бу­дут уго­вари­вать се­бя в том, что они про­жили дос­той­ную жизнь и ис­полни­ли спол­на своё пред­назна­чение. Они бу­дут знать это.

ИНВАЛИДИ́БИЛЬНОСТЬ

«По­веде­ние че­лове­ка, как и вся его жизнь, оп­ре­деля­ют­ся ли­бо ме­рой его сле­пос­ти, ли­бо ме­рой его зря­чес­ти».

Те­ма про­буж­де­ния, проз­ре­ния, осоз­на­ния ре­аль­ной су­ти ве­щей очень плот­но при­сутс­тву­ет и «об­ти­ра­ет­ся» как в ли­тера­туре, так и в ки­нема­тог­ра­фе, в фи­лосо­фи­ях и ду­хов­ных уче­ни­ях. Эта те­ма, тем или иным об­ра­зом, прос­то ви­та­ет в воз­ду­хе, и ей прак­ти­чес­ки всё про­пита­но. В той или иной сте­пени, яв­ности или скры­тос­ти.

Вот жил че­ловек, не ту­жил. День за днем, день за днем. И всё ка­залось, что имен­но так и на­до. И то, что мо­жет быть ина­че, наш ге­рой не по­мыш­ля­ет и близ­ко да­же. Все так жи­вут. Так жи­ли на­ши пред­ки. А че­го мо­жет быть ина­че? И за­чем? Это у ме­ня судь­ба та­кая. И так да­лее... На­вер­ня­ка, вы в кур­се...

И вдруг с ним что-то про­ис­хо­дит. Сю­жеты мо­гут от­ли­чать­ся от то­го, что имен­но и как, но при­водят к од­но­му - наш ге­рой вне­зап­но ме­ня­ет­ся. У не­го с глаз как бы сва­лива­ют­ся шо­ры, зас­тавляв­шие его ви­деть имен­но так и имен­но в том ра­кур­се, ко­торый да­вал лишь очень уз­ко-уре­зан­ную по­лосу «об­зо­ра». И вот эти шо­ры, от­ва­лив­шись от его глаз, рас­кры­ва­ют со­вер­шенно иную кар­ти­ну: объ­ем­ную, с со­вер­шенно иной цве­товой гам­мой. И те ос­но­вы и «прав­ды», в ко­торых че­ловек пре­бывал и на ко­торых ба­зиро­валось его ми­ровоз­зре­ние, не ве­дая ино­го, не прос­то блек­нут, а рас­сы­па­ют­ся в пыль, как ми­фичес­кие ве­лика­ны, ко­торые бы­ли страш­ны в сво­ём ве­личии не­зыб­ле­мос­ти и неп­ре­река­емос­ти, сто­ило лишь дот­ро­нуть­ся до них сво­ей ру­кой.

Че­ловек в его ны­неш­нем сос­то­янии - есть не что иное, как сгус­ток во­нючей, склиз­кой, ядо­витой сли­зи. Сло­ва, пос­тупки, от­но­шение, не име­ющие ни­какой кон­кре­тики, (от сло­ва - concrete, - бе­тон, анг.), прин­ци­пи­аль­нос­ти, ос­но­ватель­нос­ти, не­делан­ности, пон­тов.