Легенды о проклятых3. Обреченные - Соболева Ульяна "ramzena" Страница 16

- Не думаю, но это обычные меры предосторожности. Эй, Дарни, шли гонца к Янтару, пусть весь дозор на ноги поднимает и идет на Адвер. Артас дас Лаан. – представился он, прекратив горланить, – я провожу вас в покои. Здесь, в Латране, вы в относительной безопасности. Под домом есть лаз. Туннель к самому озеру, если все будет из рук вон плохо.

***

Я металась из угла в угол по небольшой уютной комнате, сильно отличающейся от огромных помещений самого замка. Но мне не хотелось здесь ничего рассматривать. Я не могла найти себе места, представляя, что сейчас творится в городе. Мне казалось, я с ума схожу.

Моран приготовила для меня чан с горячей водой и я, кусая губы, ждала, пока она смоет с моих волос вонючий жир, ототрет с меня всю грязь. После побега я просидела в яме, а затем в клетке, и Моран причитала, оттирая мое тело жесткой губкой, а я дрожала от ужаса и неизвестности. Мне казалось, меня раздерет на части, пока я не узнаю, что происходит в Адвере. Да, это из-за меня. Проклятый Сайяр прав. В очередной раз я чувствовала едкий запах смерти, которым пропиталась вся до кончиков волос.

Я подбегала к окну, всматриваясь в огни, пылающие в Адвере. Издалека все ещё видела на одной из башен знамя Церронов. Когда на второй башне сменили знамя, у меня началась истерика, и я, оттолкнув Моран, спустилась вниз, накинув плащ побежала к воротам. Артас попытался развернуть меня обратно. Войско Латрана в полной боевой готовности охраняло подступы к охотничьим угодьям. И именно это заставляло меня покрываться холодным потом. Я знала, что все они боятся. Чувствовала кожей это напряжение в воздухе, читала на их лицах и во взглядах, которыми обменивались воины и снова смотрели на полыхающий Адвер.

- Пошлите туда гонца. Узнайте хотя бы что-то. Пожалуйста. – умоляла я Лаана, а он усмехался, глядя на меня.

- Даалы самые лучшие воины и стратеги. Очень скоро над Адвером снова будут развеваться их знамена. Идите в дом, моя деса, здесь слишком холодно – замерзнете. Я Рейна с таких лет знаю, - он опустил руку ниже колена, – уже тогда он был опасен для своих сверстников. Мой брат обучал его военному делу, и я готов побиться об заклад, что у Церрона ничего не выйдет.

- Дозор атакует стены Адвера, - крикнул кто-то с вышки, - полыхает правое крыло замка.

От того, что происходило в замке зависела и моя жизнь, но меня это почти не волновало. Я боялась, что он уже давно погиб там, за каменными стенами, а я об этом не узнаю, не увижу его больше, не успею ничего сказать. Мы с ним так мало говорили. Мы тратили все силы на беспощадную войну и ненависть, и я устала ненавидеть, я устала вечно воевать. Я хотела сдаться.

Когда в очередной раз вернулась к себе, Моран помогла мне раздеться, и я осталась в одной мужской рубахе по колено. Пока она расчесывал мне волосы, я всматривалась вдаль до слез и жжения в глазах, прислонившись к холодному стеклу ладонями и всхлипывая каждый раз, когда выл горн, а на очередной башне сменялось черное знамя на желтый стяг Церронов.

- Вам нужно отдохнуть, Одейя, вы нормально не спали несколько суток. Утром все станет ясно.

Но я её не слушала. Я молилась. Да, я молилась о нем Иллину, я просила Саанана и взывала к тем богам, которых и вовсе не знала. Пусть он выживет. Я готова сломаться и опуститься перед ним на колени. Готова принять свою участь любовницы, рабыни, шлюхи, самой ничтожной подстилки, только пусть живет. Я не выдержу ещё одну потерю. Я не могу потерять его в третий раз.

Слышишь меня, Рейн дас Даал? Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне целым и невредимым. Вернись ко мне живым! Пусть весь мир сгорит в саананской бездне, а ты держись там ради меня!

Ближе к рассвету мои пальцы начали примерзать к стеклу, а ноги окоченели от холода, но я не чувствовала боли, я смотрела на Адвер до едкой боли в глазах…и я самая первая увидела, как открылись ворота и группа всадников взяла направление на Латран. По мере того, как они приближались, мое сердце билось все медленней и медленней. В Адвере всё ещё полыхали пожары, а знамена Церрона развевались на шести башнях. Я не знала, что это означает.

А потом я почувствовала, как сердце начало биться быстрее и ещё быстрее. Не знаю, что это было. Возможно потом, когда-нибудь я это пойму, но я бросилась босиком по лестнице вниз, пробежала мимо слуг, толкнула дверь и ринулась к воротам по снегу.

Солдаты умолкли, все обернулись ко мне, даже Лаан приподнялся в седле и не мог произнести и звука.

- Саанан меня раздери! Вы видите это так же, как и я? – спросил кто-то тихо.

- Кровавые волосы…да это же…

- Тихо, мать твою! Я отродясь не видел такого саананского цвета.

- Дас Даал! – раздался голос дозорного с вышки, - Велиар приближается к Латрану! Открыть ворота! Поднять все знамена!

Я почти их не слышала из-за завывания ветра, стояла в снегу и смотрела на ворота, на то как они медленно расходятся в стороны, и черный конь меида скачет прямо на меня, пока не стал на дыбы, осажденный своим хозяином, и не замер, как вкопанный.

Всадник в маске смотрел на меня, а ветер беспощадно трепал мне волосы и бросал хлопья снега в лицо. Он застыл, как и все его воины.

- Рейн!

Резко соскочил с коня, и я побежала онемевшими от холода ногами… к нему, по снегу, и бросилась в объятия. Он прижал к себе рывком так сильно, что у меня хрустнули кости и подогнулись колени. Подняла голову, вглядываясь ему в глаза, сдернула маску и обхватила ладонями его холодное лицо, не понимая, что по щекам катятся слезы.

- Ждала меня, - выдохнул мне в губы не вопрос, а утверждение и подхватил на руки, накрывая плащом.

Осмотрел своих воинов:

– Гай Дас Церрон мертв. Его кишки жрут мои волки. Мятежники украшают собой все подъездные пути к Валласу. Дозор подоспел вовремя. Лаан, за верную службу все владения Церронов теперь твои!

- Потери?!

- Сто человек военными и много жертв среди населения.

- Вы весь в крови, мой Дас. Лекаря к велиару!

- К Саанану лекаря, - крикнул Рейн и снова посмотрел на меня, а я протянула руку, стирая кровь с его щеки, содрогнулась увидев жуткий порез от меча у виска. Кровавый след потянулся от моих пальцев по широкой скуле к губам, цепляя нижнюю, чувственную, слегка потрескавшуюся от холода. Жуткая улыбка, застывшая на его изуродованном лице, больше не пугала меня, сквозь стекло слез смотрела, как под моими пальцами остаются кровавые дорожки, и снова посмотрела в глаза, а он приподнял меня выше и сильнее прижал к себе, внимательно вглядываясь в мое лицо.

- Страшный? – с какой-то надорванной горечью.

Я прижалась губами к его губам, чувствуя привкус железа и соли, слыша его гортанный стон и ощущая дрожь пальцев на моей спине.

- Согрей меня, Рейн. – прошептала прямо в губы, - Я замерзла без тебя до смерти.

Серо-зеленые глаза вспыхнули и обожгли мгновенным лихорадочным блеском, от которого под кожей заполыхали миллиарды искр.

- Я тебя сожгу, маалан.

- Хочу сгореть с тобой, Рейн дас Даал.

- Им иммадан… Девочка-смерть. Будем гореть вместе. Я тебе обещаю.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ОД ПЕРВЫЙ

Он стоял на балконе, как изваяние. Стоял уже несколько часов, и никто не смел приблизиться к нему. От страха они все онемели, потому что таким Ода Первого не видели никогда. С того момента, как гонец принес известие о взятии Валласа и о пропаже Одейи дес Вийяр, в велиара словно вселился сам Саанан – он отрубил гонцу голову, едва тот произнес те самые роковые слова о похищении дочери и о мерзких слухах, что Одейя дес Вийяр отныне шлюха проклятого недоноска, сына Альмира дас Даала.

Од Первый схватил меч, лежащий на столе, и одним взмахом перерезал шею несчастного, которому пришлось принести дурные вести в Варнар. Следующим взмахом меча обезумевший велиар обезглавил ещё нескольких слуг. Он размахивал оружием и ревел, как раненый медведь.

Люди тут же попятились к открытым дверям, в панике покидая помещение. Велиар редко впадал в состояние такой мрачной ярости, но если впадал, то мог зарубить всех, кто попадался под руку. Последний раз он пребывал в похожем расположении духа, когда узнал о смерти Аниса, но даже тогда сумел держать себя в руках и всего лишь отрезал вестнику язык. В этот раз он просто сошел с ума. Около часа бушевал в своих покоях, разворотил все помещение до основания.