Луиджи Малерба - Башковитые курицы

Луиджи Малерба

Башковитые курицы

Узнав, что Земля круглая, как шар, и очень быстро вращается в пространстве, курицы всполошились, и у них началось сильное головокружение. Шли они по лугам, качаясь как пьяные, и для верности держались друг за дружку. Наконец самая находчивая из них предложила поискать место поспокойнее и по возможности квадратное.

Одна башковитая курица забилась в угол курятника и лапой чесала себе голову. До того дочесалась, что облысела. Как-то раз подошла к ней подружка и спросила, что ее так заботит.

— Лысина, — ответила башковитая курица.

Одна курица из Умбрии была уверена, что у нее этрусский профиль. Она все время поворачивала голову так, чтобы все могли полюбоваться этим профилем. Кончилось же тем, что голова у нее скособочилась, из-за чего курица и упала однажды в яму и сломала ногу. После падения голова курицы выпрямилась, но курица навсегда осталась хромой.

Одна бродячая курица случайно очутилась в скопище людей и коней, и ее чуть не раздавили, но в конце концов ей удалось выбраться и спрятаться в кустах. Когда она рассказала об этом происшествии, ей объяснили, что она попала на поле битвы при Ватерлоо, где Наполеон потерпел окончательное поражение. И бродячая курица очень возгордилась оттого, что стала свидетельницей великого исторического события.

Воскресным утром курицы вышли из курятника и отправились на поиски зернышек и червячков. Одна из них подошла к крольчатнику и спросила у кролика:

— У вас тоже сегодня воскресенье?

Кролик ответил утвердительно, и курица помчалась сообщить эту новость подругам. Петух задумался и изрек:

— Странно.

Одна очень набожная курица каждое воскресенье приходила к мессе и кудахтала в лад церковному хору. Священнику это надоело, и он пожаловался ее хозяйке. А набожная курица только этого и добивалась — она мечтала умереть на костре, как Жанна д'Арк. Правда, в костер ее не бросили, а изжарили на решетке, как Святого Лоренцо.

Одна курица пыталась втолковать подругам теорему Пифагора, но те никак не могли ее усвоить. И тогда она нашла весьма остроумное объяснение. Встав посреди курятника, она объявила:

— Курица, нарисованная на гипотенузе прямоугольного треугольника, равна сумме куриц, нарисованных на двух катетах.

С того дня теорема Пифагора стала неотъемлемой частью культурного наследия курятника.

Одна курица, несколько неуверенная в себе, все бродила по курятнику, бормоча:

— Кто я такая? Кто я такая?

Подруги забеспокоились: уж не сошла ли она часом с ума. Наконец другая курица не выдержала и ответила:

— Ты дура!

И неуверенная в себе курица сразу перестала мудрствовать лукаво.

Одна курица-астроном сделала открытие, что все небесные галактики есть не что иное, как клубы пыли, подымаемые курицей, которая роется в глубинах мироздания.

— А за этими галактиками что? — спросили ее подруги.

— Приглядитесь хорошенько — и вы увидите там, в самом низу лапы курицы, которая подняла всю эту пыль.

Одна тщеславная курица утверждала, будто она из рода Теодолинды, королевы Лангобардов, и потому подруги должны называть ее принцессой. Как-то раз на гумне ей преградила путь соперница, заявив, что она происходит от викингов и среди ее предков была королева Тови Венди, дочь принца Мистивоя и жена короля Гаральда Вендландского, сына Горма Победоносного. Услышав такое, тщеславная курица спряталась в кустах и трое суток не показывалась в курятнике.

Одна хвастливая курица встретила в огороде жабу. Жаба тут же стада раздуваться, раздуваться, чтоб сравняться ростом с курицей.

— Гляди, — предупредила ее курица, — как бы с тобой не случилось того же, что с лягушкой, которая хотела дорасти до вола.

— Ничего, — ответила жаба, — ты ведь не вол, а я не лягушка.

И продолжала раздуваться, пока не стала даже больше курицы.

Однажды на рассвете к дверям курятника подошла утка и во всеуслышание заявила, что знаменитое колумбово яйцо было вовсе не куриным, а утиным. И тут же пустилась наутек, а все курицы бросились за ней вдогонку. Хорошо еще, что утки умеют плавать, а на пути попался пруд, иначе туго бы ей пришлось.

Одна косоглазая курица видела мир словно в кривом зеркале и была уверена, что он и в самом деле кривой. Все ей казались кривыми: и остальные курицы, и сам петух. Ходила она все время бочком и часто натыкалась на стены. Однажды ветреным днем она шла с подругами мимо Пизанской башни.

— Смотрите, как ветер клонит башню! — воскликнули курицы.

Косоглазая курица тоже взглянула, и ей башня показалась абсолютно прямой. Она не стала спорить с другими, но про себя подумала: видно, они косоглазые.

Одна легкомысленная курица вдали от курятника встретила фазана. Она безумно в него влюбилась, но это была несчастная любовь, потому что фазан по близорукости принял ее за крольчиху. Впрочем, даже если б фазан и понял, что перед ним курица, он бы вряд ли ответил на ее любовь.

Одна курица-поджигательница бродила повсюду со спичкой в клюве.

— Все могу сжечь дотла! — грозилась она. — А вот не сжигаю, потому что я курица культурная.

В конце концов подруги приперли ее к стенке, и она призналась, что ничего бы не могла спалить, так как не умеет зажигать спички.

Одна экстравагантная курица становилась посреди гумна, прятала лапу под крыло и застывала так надолго в надежде, что подруги примут ее за цаплю. Но те никак не хотели принимать ее за цаплю. А утки и вовсе ее жалели, считая калекой. Индюк же долго кружил вокруг, а потом воскликнул:

— Глядите на эту дуру-цаплю, которая притворяется курицей!

У одной курицы была мания: ей казалось, что она — автомобиль. Подруги не стали ее разуверять, но предупредили, чтоб не вздумала заводить мотор ночью, когда они спят.

На общем собрании курятника было решено сделать праздничным днем не воскресенье, а пятницу, поскольку в пятницу люди не едят мяса. Но неизменная курица-скептик не преминула заметить:

— Да, но куриные-то яйца они едят.

Одна курица взяла моду навешивать на себя индюшачьи, фазаньи и даже павлиньи перья, которые подбирала где только могла. Она казалась себе очень элегантной и все время твердила, что одевается в стиле либерти. Остальные курицы не знали, как расценить ее причуды, и решили не выносить приговора, пока не составят окончательного суждения о своей подруге.

Одна курица-спортсменка очень хотела научиться ездить нa трехколесном велосипеде, но отказалась от этого намерения, когда, сосчитав свои лапы, убедилась, что их всего две. Она думала, что управлять трехколесным велосипедом можно лишь, если у тебя три лапы.

Одна безумная курица считала себя Жанной д'Арк, а подруги ей говорили:

— Ну, ладно, пожалуйста, Жанна д'Арк так Жанна д'Арк.

Но вскоре курице надоело быть Жанной д'Арк, и она решила стать Наполеоном.

— Но это невозможно, — возразили подруги, — ведь Наполеон — мужчина.

Но безумная курица ответила, что раз она безумна, то может быть кем угодно.

— Вот захочу и буду бронзовым памятником Наполеону.

На это уж подругам нечего было возразить, и с тех пор безумная курица целыми днями неподвижно стояла посреди гумна, воображая себя бронзовым памятником Наполеону.

Один петух, страдавший манией величия, вбил себе в голову, что он — царь зверей. Цари нынче не в моде, сказали ему, теперь везде республики, но петух не успокоился и стал рыскать по лугам в надежде встретить льва, чтоб показать ему фигу. Льва он не нашел, поэтому петушиной фиги так никто и не увидел.

Одна неграмотная курица мечтала научиться ставить подпись. Наконец она отыскала другую курицу, умевшую читать и писать, и та согласилась давать ей уроки. Но неграмотная курица вдруг хлопнула себя лапой по лбу и воскликнула:

— Да ведь я не знаю, как меня зовут!

Невежественная курица услыхала разговор на латыни и решила, что латынь — это новый корм. Она сообщила о своем открытии подругам, но те не поверили. Одна курица, считавшая себя самой умной, заявила:

— Дуры, латынь — это не корм, а домашнее животное. — И с видом знатока добавила: — Оно похоже на свинью, только еще грязней.

Один ненормальный петух надеялся, что рано или поздно ему удастся снести яйцо. Он забивался в угол курятника и сидел там часами, но, несмотря на все старания, ни одного яйца так и не снес. Вот несправедливость, думал он , преглупые курицы и те яйца несут, а мне не удается — хоть тресни.

— Чтобы стать философом, — говорила одна старая курица, возомнившая себя очень мудрой, — не обязательно думать о чем-то, можно думать ни о чем.

Вот она становилась в уголок и думала ни о чем. Именно так, а не иначе, по ее словам, она и стала философом.