Валерий Романовский - Белая кость

Памяти друга

В ночь с 10 на 11 ноября  2005 года ушел из жизни замечательный человек, известный подводник — капитан 1 ранга Валерий Федорович Романовский.  Ему исполнилось всего 60! Это непозволительно мало, хотя  и типично для людей, живущих полной жизнью, во имя интересов своей страны, близких и друзей.  Годы, проведенные в море, под водой, в тисках прочного корпуса не проходят даром… Слишком часто сердце работало c перегрузкой.

Потомственный офицер, выпускник старейшего Военно-морского училища имени М.В.Фрунзе (1967), командирских классов  и военно-морской академии (1981) он стал командиром подводной лодки в 27 лет. Затем служил командиром ракетной ПЛ, заместителем командира бригады и, наконец, комбригом лиепайской 22-й бригады подводных лодок. В ту пору наш флот не застаивался в базах. Тренируя подчиненных, комбриг проводил в море не менее 300 суток в году. А география автономных плаваний, межбазовых переходов, учений и стрельб отнюдь не ограничивалась Балтийским морем. Познакомившись в Лиепае, мы подружились с ним в Алжире, куда он, будучи замкомбрига, пригнал в 1983 году очередную лодку («С-7») для местных ВМС…

В жизни Валерий Федорович был ярок, талантлив и чертовски красив. Он обладал потрясающим обаянием, и многие, сталкиваясь с ним, невольно пытались ему подражать, что было  заранее обречено на неуспех. Его отличали врожденное благородство и честь.

Как командир, он был неизменно сдержан и тактичен, однако мог так отчитать нерадивых, что тем становилось во сто крат стыднее, чем если бы на них  кричал начальник-горлопан. Впрочем, было бы нелепым изображать комбрига, а впоследствии начальника факультета ВВМУРЭ им. Попова, эдаким сусальным рубахой-парнем, которого любили все, без исключения. Он отстаивал свое мнение твердо и с таким достоинством, что нажил себе немало врагов. Может быть, именно поэтому и не стал адмиралом. А жаль, в годы испытаний флот нуждается именно в таких людях!

Светлый образ настоящего русского офицера, патриота, преданного друга и заботливого отца навсегда сохранится в наших сердцах. В его смерть просто не верится. Хочется думать, что старый моряк просто ушел в свое самое долгое и дальнее плавание… Впрочем, эпитет «старый» подходит к кому угодно, но только не к  В.Ф. Романовскому.

Мы  благодарны  ему за время, что он провел с нами, и за тот блестящий пример, который неизменно являл собой. А на этой земле остаются его сыновья, масса друзей и  прекрасные рассказы о флотской жизни.

Сергей Апрелев 

Санкт-Петербургским литературным фондом имени  В.В. Конецкого подготовлен к выходу в свет сборник подводных историй, авторы которых в прошлом — командиры советских подводных лодок и активные участники «Холодной войны на море». Рассказы одного из них, бывшего лиепайского комбрига, капитана 1 ранга В.Ф. Романовского предлагаются вашему вниманию.

Валерий Федорович Романовский — офицер флота, посвятивший жизнь и службу дизель-электрическим подводным лодкам в период 70–90-х годов, период пика расцвета и начала заката эпохи этого благородного и трудного рода подводных сил.

Позади — служба на Балтике и Севере, многие дальние походы в океан и нескончаемая череда выходов в море при отработке задач боевой подготовки на этих кораблях, длительное время игравших роль станового хребта флота.

Позади — многие тысячи миль плавания в надводном и подводном положениях, тысячи погружений и всплытий, штормà в открытом море, когда дизельные лодки превращаются в «неваляшки», условия службы и быта подводников на дизельных лодках, которые никаким другим кораблям и не снились и нормативной лексикой не описываются. Может быть, именно поэтому в среде подводников так ценится, и так живуч и изощрен юмор, который в этой среде тоже не простой, а «подводный».

Позади — все должностные ступени — от командира  минно-торпедной боевой части до командира подводной лодки, и далее — до командира бригады подводных лодок.

С собой — память о службе, море, подводных лодках, экипажах, товарищах и обстоятельствах, память, которая воскрешает и отдельные яркие эпизоды.

Это — история…

И если деловая, серьезная часть опыта и воспоминаний сегодня вряд ли  востребована, то эпизоды, имеющие окраску «подводного» юмора, срока давности не имеют.

Читайте…

Владимир Поленин

Часть 1. Гардемарины

Челюсти

Роман Ростовский — курсант 2-го курса минно-трального факультета ВВМУ им. М.В.Фрунзе — был расписан и производил приборку на минном дворе училища. Стоял май, утро было чудесное, объект — практически чист. Он мел асфальтовую дорожку тротуара от въездных ворот до крыльца  трапа ведущего в санчасть. Окна санчасти выходили во двор и «грозили» объекту окурками, фантиками и огрызками, которые частенько падали на убираемые  Ромой газон и асфальт. Лежащие в санчасти курсанты порой не сильно утруждали себя походами до туалета, где располагались мусорные урны, предпочитая метать мелкий мусор в форточки.

Внимательный взгляд Ростовского отметил странный предмет, лежавший в кустах у поребрика, напоминавший кость. Рома поднял и рассмотрел находку повнимательнее. Это был действительно фрагмент нижней челюсти человека. Торчащие из гипсового скола кусочки проволоки говорили, что кость в свое время принадлежала учебному черепу-экспонату и, похоже, была выброшена за ненадобностью. Находка была чистенькой, с аккуратным рядом зубов и весьма привлекательной, почти натурального цвета. Недолго думая,  Ростовский сунул находку в карман робы, решив про себя:  «Для хохмы сгодится».

До экзаменационной сессии оставался еще месяц, и учебный процесс шел своим чередом. Как и все учащиеся страны, курсанты до обеда боролись с голодом, а после обеда со сном. Уж так устроен молодой, растущий организм.

Близился обед, есть хотелось очень, мысль о об этом непроизвольно способствовала выделению слюны и желудочного сока. Долгожданный звонок  воспринят аудиторией был с естественным возбуждением. Помывка рук и построение заняли считанные минуты. Предвкушая скорое потребление пищи, курсанты обменивались незатейливыми шутками, весело переговаривались, в пределах дозволенного, в строю, дружно двигаясь к конечной цели — столовой.

В то время курсанты 2-го курса питались в центральном зале столовой, располагаясь по 10 человек за столом.

Определившись с посадочными местами, Ростовский вооружился чумичкой и взялся за раздачу первого. Никто не возражал, так как Роман этим занимался часто. Раскладывал честно, и народ ему доверял. В тот день на первое давали щи с кислой капусты. Разлив по мискам щи и убедившись, что процесс насыщения пошел полным ходом, Ростовский незаметным движением руки извлек из кармана находку и бросил ее в остатки первого. Потом опять взял половник, сделал им пару круговых движений по дну бачка и, как бы недоуменно произнес:

— Мужики здесь еще мослы.

Желание коллектива было безоговорочным и единогласным.

— Мослы!? Мослы делить!

Брошенная в коллектив новость на мгновение остановила жевательные движения присутствующих и приковала  взоры к бачку.

Ростовский, зацепив кость чумичкой, вытащил ее из остатков щей. Воцарившееся молчание подтверждало интерес коллектива. Роман двумя пальцами взял «кость» с которой свисали волокна капусты и на легком удалении приставил ее к  своему лицу, к тому месту, где по идее она должна была бы  располагаться у нормального человека.

Представить выражения лиц присутствующих может только человек с фантазией. Славик Несесян побледнел и мгновение потерял сознание и, если бы не курсант Виктор Яковлев, наверняка загремел бы под стол. Его поддержали и Славка «остался на плаву». Коллективное оцепенение длилось несколько секунд, а потом переросло в хохот и веселье. Привлеченный непонятным оживлением к столу приближался дежурный по факультету. Чтобы не испытывать судьбу, Ростовский резким движением стряхнул в бак капусту и сунул кость обратно в карман робы.

Все  осталось без последствий. А шутка выявила слабинку Славика Несесяна. Ну, а,  как известно, на человеческие слабости в коллективе сильная память. Поэтому прилюдно их желательно не проявлять. А эту как раз и запомнили.

В очередной раз, стоя в камбузном наряде, какие-то чудаки отрезали ухо от головы свиной туши и, положив лилово-волосатый «десерт» на флотское блюдце с якорем и голубой каемкой, накрыв чистой накрахмаленной салфеткой, поставили этот натюрморт рядом с прибором Славика Несесяна.

Но это, дорогой читатель, хохма для другого рассказа.

5 ноября 2003 г.

Червонец для полного счастья