Борис Привалов - Надпись на сердце

Надпись на сердце

Борис Авксентьевич Привалов родился в 1924 году на Брянщине. Школу окончил в Москве. Учебу совмещал с работой, перепробовал много профессий: был актером, поваром, продавцом книг, экскурсоводом, сотрудником планетария. Во время Великой Отечественной войны был корреспондентом военной прессы, репортером Всесоюзного радиокомитета. По окончании Литературного института имени Горького — на профессиональной писательской работе.

В московских газетах и журналах Борис Привалов опубликовал более пятисот рассказов, фельетонов, очерков, рецензий. Много времени он отдал пропаганде произведений прогрессивных американских писателей — вышло десять книг рассказов, переведенных Приваловым (совместно с И. Савицким): «Глазами американцев» (1951), «Рыцари доллара» (1952), «Завоеватель» (1952) и т. д. Перу Привалова принадлежит также несколько сборников военных рассказов — «Обыкновенная жизнь» (1950), «Рассказы о смекалке» (1953), «Тайна сержанта Горленко» (1955), «Трижды убитый» (1958) и др. Но любимыми жанрами Бориса Привалова всегда были сатира и юмор. Дружба с выдающимся советским сатириком Евгением Петровым во многом определила дальнейший литературный путь Привалова. Именно Е. П. Петров напечатал в «Огоньке» в 1942 году первый его рассказ.

Вышедший в 1956 году в нашем издательстве роман-фельетон «Не проходите мимо», написанный Борисом Приваловым совместно с Бор. Егоровым и Яном Полищуком, выдержал несколько изданий и был переведен на многие языки как братских советских республик, так и за границей. Вместе с Егоровым и Полищуком Приваловым было написано много рассказов, которые вошли в книги «Получите и распишитесь» (1955), «Крестовый король» (1956), «Пыль столбом» (1957), «Тут что-то есть» (1958), «Бремя славы» (1958), «Капля внимания» (1959).

Последние годы Борис Привалов плодотворно работает над циклом юмористических повестей: «Веселый мудрец» (1958), «Нестерко — мужик озорной» (1960), выпускает сборники рассказов: «Чемпион болельщиков» (1958), «Кошки черных мастей» (1959) и др.

В сборник «Надпись на сердце» вошли в основном новые рассказы Бориса Привалова. Многочисленные поездки писателя по стране, встречи с людьми различных профессий, возрастов, воззрений — все это дало ему громадный материал для работы. В данном сборнике печатается часть большого цикла юморесок, написанного Приваловым за последний год. Они разнообразны по сюжетам и темам и в какой-то мере возрождают забытый в нашей юмористике жанр «очень короткого рассказа».

Борис Привалов — член Союза писателей, ответственный секретарь секции сатиры и юмора Московского отделения РСФСР.

ЧЕТЫРЕ ДАМЫ

ПАРИ

В гостинице, где жили я и мой друг фотокорреспондент, остановились американские туристы. Почти одновременно с ними прибыли несколько бразильских гостей, группа французов, делегация из Индонезии.

Возле подъезда начали дежурить группы школьников — собирателей значков и автографов. Некоторые энтузиасты до того увлекались самим процессом коллекционирования, что в азарте брали автографы не только у иностранцев, но и у местных жителей, которые заходили пообедать в ресторан гостиницы. Рассказывали, что один четырехклассник получил в свой блокнот подпись собственного папаши и спохватился только после того, как отец сказал:

— А что-то я давно не оставлял автографов в твоем дневнике! Пойдем-ка домой, посмотрим, как ты выучил уроки!

Когда я спросил у ребятишек, почему подавляющее большинство из них собирает значки, а не автографы, то мне поведали занятную историю. Когда в городе, по дороге с Московского фестиваля, на несколько дней остановилось около ста делегатов, для любителей автографов началась страдная пора, а «значкисты» приуныли: иностранные значки были делегатами все до единого раздарены по дороге к Москве и во время самого фестиваля.

Но юные собиратели допустили крупную ошибку, которую никогда бы не сделал взрослый коллекционер — они брали автографы бессистемно, у всех иностранцев подряд. Таким образом, каждому школьнику для того, чтобы его коллекция могла хоть и какой-то мере считаться полной, предстояло собрать около двух миллиардов подписей, то есть подписи всего населения Земли, кроме соотечественников. Эта задача непосильна не только для одного человека, но и для целого учреждения. Оттого-то обычно коллекционеры и собирают автографы по какому-либо принципу: один охотится за подписями знаменитых актеров, другой — известных спортсменов, третий — свергнутых королей, четвертый — всех знаменитостей вообще, пятый «собирает национальности», то есть мечтает иметь автографы на всех языках мира, и так далее.

Откуда ребятишкам было знать о таких тонкостях? Они искренне желали заполучить как можно больше «иностранных подписей» и не думали ни о чем другом, в том числе и о своих коллегах — собирателях значков, которые безмерно страдали от вынужденного безделья и страстно завидовали бурной деятельности «автографистов».

А когда делегаты фестиваля уехали, то выяснилось, что из ста возможных автографов юные коллекционеры набрали по сто пятьдесят, а кое-кто — по двести. При тщательном рассмотрении оказалось, что многие имена и фамилии — русские, только написаны иностранными буквами. Как же это могло случиться? Оказалось, некоторые «значкисты», изнывая от вынужденного бездействия, решили доказать, что собирание значков гораздо более возвышенная и значительная задача, нежели коллекционирование всех подписей подряд. Для этого они выпросили у своих старших братьев и сестер, которые более или менее были подкованы по части иностранных языков, автографы и затем путем различных обменно-коллекционных комбинаций пустили их в оборот.

После этого события авторитет автографолюбителей рухнул, и большинство из них переключилось на значки.

Ребятишки великолепно знали, какой турист из какой страны прибыл и куда поедет дальше, что ему понравилось, а что не приглянулось в их городе. Разговаривали они с иностранцами на сложной словарной смеси, которую один из американцев назвал «азбук-коктейль». Было всегда очень интересно и полезно участвовать в ребячьих разговорах. Я останавливался возле гостиницы, вынимал какой-нибудь значок и смиренно просил растолковать мне: какой он страны, в честь чего выпущен, что означает вот этот кружочек с веткой и все такое прочее. Одни — знатоки — высказывали свои соображения, а другие в это время рассказывали новости.

— Утром видел бразильца, — сообщил толстощекий мальчуган в школьной фуражке, — до пояса совсем наш, а выше пояса — сплошная Южная Америка!

Брюки у бразильских туристов действительно были обычные, но вместо пиджаков они носили клетчатые курточки и на головах — широкополые цветастые шляпы.

— А меня остановила французская гражданка, — похвастал карапуз в беретике, — и спрашивает: «Где тут продают щенят породы «лайка»?

— Ко мне американец подходил, — почему-то шепотом сказал третий, — тот самый, с красной лысиной, который еще с вами, дяденька, спорил насчет электричества. Вот только сейчас их автобус с экскурсии прибыл. Я к нему за значком, а он говорит: «Какой бритва имеет твой отец? Электрик?»

Ого! Вот это новость! Мистер Н., который живет в соседнем с нами номере, вернулся из поездки! Значит, сейчас станет известно, кто выиграл пари — мы или он!..

...Мистер Н. познакомился с нами в коридоре отеля: представился по-соседски, тут же сообщил, что является представителем крупной фирмы электроприборов и его специальность — продажа электробритв.

Он был гладколиц, как новорожденный, и по-младенчески лыс. Шесть-восемь бесцветных волосинок, аккуратно набриолиненных, казались струнами, натянутыми на красную от солнечных лучей кожу черепа.

— Господин Н., — сказал нам сопровождающий мистера переводчик, — рекомендует себя как человека мрачного, но добросовестного. Он объездил со своими электробритвами почти весь мир, видел почти все страны и почти никогда не кривил душой: откровенно говорил о том, что ему нравится, что не нравится просто, а что — категорически. От себя добавлю, — улыбнулся переводчик, — что мистер Н. заражен распространенной болезнью туристов — «вирус-скепсис». Он очень угнетен мыслью о том, что ему придется зарастать бородой. Он бреется только электробритвами, а его убедили, будто в России электричество имеется лишь в больших городах. Маршрут же поездки пролегает через деревни, села и поселки. Впрочем, мистер сам немного говорит по-русски. Я ему помогаю только в трудных случаях.

— Да, да, — кивнул мистер Н., — я очень плохо говорю, но понимаю ваш язык тоже неважно... Я веру свой друзья в Нью-Йорк. Я три раза десять лет... ж-ж-ж... электрик... — Он зажужжал, как шмель, и провел кулаком по щеке.