Пелам Вудхаус - Несокрушимый Арчи

Пелам Гренвилл Вудхаус

Несокрушимый Арчи

Посвящение Б.У. КИНГ-ХОЛЛУ

Мой милый Бадди!

Мы друзья уже восемнадцать лет. Немало моих книг было написано под твоим гостеприимным кровом. И до сих пор я ни одной не посвятил тебе. Какой приговор вынесет этому Потомство? Беда в том, что посвящения начали внушать мне суеверный страх. Едва снабдишь книгу надписью

МОЕМУ

ЛУЧШЕМУ ДРУГУ

ИКСУ,

как Икс поворачивается к тебе спиной на Пиккадилли или ты вчиняешь ему иск. В этом есть что-то роковое. Однако я не в силах вообразить, чтобы кто-нибудь оказался способен поссориться с тобой, ну а я становлюсь все более и более привлекательным, так что рискнем.

Всегда твой

П.Г. Вудхаус

Глава 1

Тягостная сцена в отеле

— Вот что, малышок, — сказал Арчи.

— Сэр? — бдяще откликнулся регистратор.

Все служащие отеля «Космополис» всегда бдели. На этом в числе многого другого настаивал мистер Дэниел Брустер, его владелец. А поскольку мистер Брустер все время рыскал по вестибюлю и примыкающим окрестностям, лично наблюдая за происходящим, расслабиться хотя бы на секунду было опасно.

— Мне нужен управляющий.

— Не могу ли я помочь, сэр?

Арчи поглядел на него с сомнением.

— Ну, собственно говоря, мой милый старый регистратор, — ответил он, — я намерен закатитъ громовый скандал, и было бы некорректно втянуть в него и вас. С какой, собственно, стати вас, хочу я сказать. Субчик, чью голову я хочу затребовать на подносе, — это именно чертов управляющий.

В этот момент к их разговору присоединился корпулентный седой мужчина, стоявший поблизости и озиравший вестибюль со сдержанной суровостью, словно приглашая его позволить себе что-нибудь эдакое.

— Я управляющий, — сказал он.

Взгляд его был холоден и враждебен. Другим, говорил этот взгляд, Арчи Моффам, возможно, и нравится, но только не ему. Дэниел Брустер весь ощерился, готовый к бою. То, что он услышал, потрясло его до самых недр души. Отель «Космополис», его частная личная собственность, был ему дороже всего на свете, исключая его дочь Люсиль. Он гордился тем, что этот отель в корне отличался от прочих нью-йоркских отелей, управляемых безликими компаниями, или акционерами, или советами директоров, а потому лишенных той отеческой заботы, которая превратила «Космополис» в то, чем он был. В других отелях случались разные неполадки, и клиенты жаловались. В «Космополисе» никаких неполадок никогда не случалось, потому что Дэниел Брустер всегда был на месте, чтобы предотвращать таковые, и клиенты никогда не жаловались. И вот этот долговязый, тощий бобовый стебель, выдающий себя за англичанина, прямо перед его глазами выражает неудовольствие и, видимо, предъявляет претензии.

— На что вы жалуетесь? — спросил он леденящим тоном.

Арчи тут же уцепился за верхнюю пуговицу сюртука мистера Брустера, но был немедленно выбит с этой позиции нетерпеливым рывком дородного торса этого последнего.

— Послушайте, старичок! Я приехал в эту страну поразнюхать насчет работы, поскольку, как вы могли бы сказать, в Англии не наблюдается ажиотажного спроса на мои услуги. Не успел я демобилизоваться, как родственнички забубнили про Край Золотых Возможностей и тут же швырнули меня на лайнер. С идеей, что в Америке я, возможно, ухвачу что-нибудь…

Он ухватил сюртучную пуговицу мистера Брустера, который тут же вновь его стряхнул.

— Между нами говоря, в Англии я не особенно утруждал себя, и родственничкам это слегка поднадоело. Во всяком случае, они отправили меня сюда…

Мистер Брустер высвободился в третий раз.

— Я предпочел бы отложить историю вашей жизни, — сказал он холодно, — и услышать, в чем конкретно состоит ваша жалоба на отель «Космополис».

— Ну да, конечно. Чудненький старый отельчик. Я как раз дошел до этого пункта. Ну, дело обстояло так. Типус на пароходе сказал мне, что лучше этого отеля в Нью-Йорке нет…

— Он был абсолютно прав.

— Ах, прав, черт дери! Ну, в таком случае могу сказать только, что остальные отели в Нью-Йорке сильно подплесневели, раз этот самый лучший! Я снял здесь номер вчера вечером, — продолжал Арчи, содрогаясь от жалости к себе, — и какой-то омерзительный кран где-то снаружи кап-кап-капал всю ночь и не давал мне заснуть.

Досада мистера Брустера усугубилась. Он почувствовал, что в его броне образовалась щелочка. Даже самый отечески бдительный владелец отеля не в состоянии бдительно приглядывать за каждым краном в своем детище.

— Кап-кап-кап, — неумолимо повторил Арчи. — А перед тем как лечь, я выставил свои штиблеты за дверь, а утром к ним никто даже пальцем не притронулся. Даю вам честное благородное слово — не притронулся.

— Естественно, — сказал мистер Брустер. — Все мои служащие честные люди.

— Но я хотел, чтобы их почистили, черт возьми!

— В подвале есть салон чистки обуви. В «Космополисе» обувь, выставленная за дверь, не чистится.

— В таком случае «Космополис», по-моему, чертовски скверный отель.

Плотная фигура мистера Брустера желейно задрожала. Ему было нанесено непростительное оскорбление. Намекните на незаконнорожденность мистера Брустера, сбейте мистера Брустера с ног и пройдитесь по его лицу бутсами с шипами, и вы не перекроете все пути к полюбовному соглашению. Но отпустите подобное замечание по адресу его отеля, и война уже объявлена.

— В таком случае, — сказал он, выпрямляясь, — я должен попросить вас сдать ваш номер.

— И сдам! Я и минуты лишней не останусь в этой чертовой дыре.

Мистер Брустер удалился, и Арчи бросился к кассе расплатиться по счету. Собственно говоря, с самого начала его намерением (хотя из стратегических соображений он скрыл таковое от своего противника) было покинуть отель именно в утренний час. Одно из захваченных из Англии рекомендательных писем принесло приглашение некой миссис ван Тайл погостить у нее в Майами, и он решил отправиться туда незамедлительно.

«Ну, — задумчиво предположил Арчи по дороге на вокзал, — одно, во всяком случае, ясно наперед. Нога моя больше никогда не ступит в это чертово место!»

Однако ничто в этом мире не бывает ясно наперед.

Глава 2

Мистер Брустер потрясен

Мистер Брустер сидел в своих роскошных апартаментах в «Космополисе», курил одну из своих восхитительных сигар и беседовал о том о сем со своим старым другом профессором Бинстедом. Сторонний наблюдатель, который видел мистера Брустера только в вестибюле его отеля, удивился бы обстановке его гостиной, так как она была начисто лишена той суровой простоты, которая отличала внешность ее владельца. Дэниел Брустер был человеком, одержимым одной страстью. Он был, по французскому выражению Паркера, его камердинера, конусером. Изысканный художественный вкус мистера Брустера весьма содействовал исключительности «Космополиса» и его превосходству над другими нью-йоркскими отелями. Он самолично подобрал гобелены в обеденном зале ресторана и всевозможные картины по всему зданию. А в частной жизни он увлеченно собирал предметы, которые профессор Бинстед, разделявший его склонности, тотчас украл бы без малейших зазрений совести, представься ему такая возможность.

Профессор, пожилой щуплый коротышка, алчно порхал по комнате, озирая ее сокровища жадным оком сквозь очки в черепаховой оправе.

— Брустер, — сказал профессор Бинстед, задержавшись у каминной полки.

Мистер Брустер благодушно обернулся к нему. Нынче он пребывал в мирном настроении. Миновало более двух недель после его знакомства с Арчи, описанного в предыдущей главе, и он наконец смог выбросить этот неприятный инцидент из своей памяти. С того дня все дела Дэниела Брустера шли как по маслу наивысшего сорта, ибо он только что удовлетворил свое честолюбивейшее на данный момент желание, завершив переговоры: о приобретении участка ближе к центру города, где намеревался воздвигнуть новый отель. Ему нравилось строить отели. Кроме «Космополиса», его первенца, он владел летним отелем в горах и поигрывал с идеей заглянуть в Англию, чтобы обзавестись еще одним в Лондоне. С этим, однако, приходилось подождать. А пока он сосредоточится на будущем отеле, что ближе к центру города. Приобретение участка стоило ему многих хлопот и тревог, но теперь все эти заботы остались позади.

— Да? — откликнулся он.

Профессор Бинстед держал в руке фарфоровую статуэтку тончайшей работы. Она изображала воина домундирной эпохи с копьем в руке, нацеленным на противника, который, судя по победному выражению на лице воина, был куда плюгавей его.

— Откуда она у вас?