Виктор Доценко - Король Крыс

Виктор Доценко,

Фёдор Бутырский

Бешеный против Лютого

Король Крыс

От авторов

Уважаемые друзья!

Читая остросюжетные книги, вы хоть раз, наверное, задавались вопросом: «а что, если?..»

Что если два гениальных сыщика — Шерлок Холмс и комиссар Мегрэ — оказались бы вдруг противниками? Кто вышел бы победителем в смертельной схватке — храбрый рыцарь Айвенго или благородный мушкетер Д’Артаньян? А сумел бы штандартенфюрер фон Штирлиц так ловко уходить из хитроумных ловушек, будь на месте коварного Мюллера майор Пронин?

В этом первом романе–боевике нового сериала, который мы предлагаем на ваш суд, как раз и реализован сценарий жесткого противостояния двух главных героев разных книг — Савелия Говоркова, по прозвищу Бешеный, и Максима Нечаева, известного под оперативным псевдонимом Лютый.

Савелий Говорков вряд ли нуждается в представлении. Выпущено уже десять романов сериала о нем (на подходе одиннадцатый — «Война Бешеного»), по первым сняты фильмы: «По прозвищу Зверь» и «Тридцатого уничтожить». Честный, открытый, благородный и чуточку наивный — таким знают Бешеного миллионы читателей.

Со вторым героем — Максимом Нечаевым — поклонники детективно–приключенческого жанра познакомились сравнительно недавно. Однако многочисленные отклики читателей на романы «Бригада Лютого», «Прокурор для Лютого» и «Подземная война Лютого» убедили автора, что он на верном пути. Как и Савелий Говорков, Максим Нечаев — непримиримый враг криминального беспредела, подобно Бешеному, Лютый благороден в помыслах и неустрашим в поступках.

Однако при всех своих замечательных качествах Савелий и Максим — совершенно разные люди. У каждого свой, далеко непростой характер, неодинаковые пристрастия, вкусы, порой противоположные взгляды, наконец, собственная история жизни.

И вот, по воле судьбы, наши достойные друг друга герои — убежденные борцы за торжество справедливости — становятся ярыми противниками на российском криминальном поле боя. Как сложится их противостояние, кто одержит верх в поединке, в котором ставка — жизнь? Не будем здесь раскрывать карты, читайте, надеемся, не разочаруетесь.

Хотим предупредить тех, кто знаком с главными героями по книгам о них, что в нашем новом сериале возможны какие‑то неизвестные прежде факты их жизни, так как и действуют они в новых обстоятельствах, существуют в другом литературном пространстве.

Виктор Доценко, Федор Бутырский

Пролог

Ну чо, щас старшому на «ручник» звякну, и двинем…

Рядом с тяжелым неповоротливым джипом «Ниссан–Пэтрол» стояли четверо: две кожаные куртки, зеленый кашемировый пиджак и строгий деловой костюм. Предложение позвонить на сотовый последовало от делового костюма. Сплюнув под ноги, он извлек из кармана телефон и, набрав номер, произнес:

Это я… Ага, уже на месте… Да?.. Чего?.. Мгм, ясненько! Как скажешь, не кошмарить — так не кошмарить. Культурно так перетрем — и весь базар… Ага… Давай, и тебе того же.

Спрятав телефон в карман, мужчина выразительно кивнул спутникам:

Старшой говорит, чтоб культурненько было. Нам велено не наезжать, а только прощупать… Пока только прощупать. А пробивка — она и в Африке пробивка.

Припарковав машину, четверка двинулась к высокому ультрасовременному зданию из стекла и бетона — коричневые стеклопакеты весело блестели под весенним солнцем. На позолоченной табличке у входной двери значилось: АВИА- МАРКЕТИНВЕСТБАНК.

«Деловой костюм», метнув короткий оценивающий взгляд на видеокамеры наружного наблюдения рядом с табличкой, изобразил на липе выражение сдержанной доброжелательности и с силой вдавил кнопку переговорного устройства. Видеокамера медленно повернулась на консоли, в радужно–черном глазке объектива отразились лица визитеров, и из динамика переговорного устройства донесся металлический голос:

Вы к кому?

Сергей Анатольевич у себя? — официально вежливо осведомился звонивший.

Кто его спрашивает?

Гаврила Коньковский. Ваш шеф уже в курсах. Ждет.

Визитеров пропустили сразу же: видимо, в офисе их действительно ожидали.

Ярко освещенные коридоры, мягкие бобрики ковровых дорожек, бесшумный скоростной лифт, еще один коридор — и дорогая, баксов за пятьсот, табличка на дверях мореного дуба гласила:

ИЛЬИНСКИЙ СЕРГЕЙ АНАТОЛЬЕВИЧ — УПРАВЛЯЮЩИЙ АВИАМАРКЕТИНВЕСТ- БАНКА.

«Кашемировый пиджак», не постучавшись, округлым плечом нажал на дверь, и они вошли в приемную.

Вы к кому, молодые люди? — Длинноногая секретарша с внешностью фотомодели, отложив косметический наборчик, дежурно улыбнулась вошедшим.

Да к нему, — ответил «деловой костюм», на этот раз куда более развязно.

Простите, как о вас доложить? — Рука с наманикюренными ногтями привычно потянулась к телефонной трубке.

А на хрена докладывать? Мы еще вчера ему стрелку кинули, — небрежно бросил «деловой костюм», однако, поймав недоуменный взгляд секретутки, снизошел до объяснения: — Да коньковские мы, коньковские.

Спустя минуту странные посетители Авиамаркетинвестбанка сидели за столом управляющего — плотного моложавого мужчины с короткой стрижкой и несоразмерно большой, круглой, как бильярдный шар, головой. Несмотря на очевидную значимость собственной должности в банке, управляющий старался не встречаться с посетителями взглядом — в его глазах сквозила затравленность насмерть перепуганного животного.

Коньковские начали первыми. Говорил в основном «деловой костюм», «кашемировый пиджак», то и дело поправляя на бычьей шее массивную цепь червонного золота, нехорошо и многозначительно щурился, а двое в кожаных куртках, сунув руки в карманы, бесцеремонно разглядывали висевший на стене цветной портрет толстой голой бабы — подлинник Рубенса.

Сергей Анатольевич, — «деловой костюм» вытянул под столом ноги, — вы тут недавно со своим банком нарисовались, и так уж вышло, что па нашей территории…

Управляющий вздохнул облегченно: человек, несомненно, опытный, он понял, что это не бандитский наезд, а всего лишь знакомство.

Да, Авиамаркетинвестбанк появился в столице сравнительно недавно и вскоре, как и следовало ожидать, попал в поле зрения криминалитета. Такое теперь в России время: куда ни плюнь — попадешь или в крутого, или в бригадного, или в подрядного, или в приблатненного, или, что того хуже, замусоренного.

Дикий капитализм по–русски означает тотальный, всеобъемлющий беспредел. Беспредельничают менты, беспредельничает так называемая братва, а Лубянка давно уже подмяла под себя до четверти московских финансовых структур. В России недостаточно быть умным, удачливым и богатым. Надо иметь еще или «крышу» в лице отмороженных бандитов, или подкармливать милицию — иначе ничего не добьешься. Или налогами задавят, или аудиторов натравят, или за решетку кинут, или, что совсем хреново, покрошат в собственной машине из АКСов купленные киллерюги.

Вновь организованный банк, разумеется, свое прикрытие уже имел: небольшую, но очень мобильную преступную группировку, известную в Москве как очаковская.

…И потому нам просто хочется узнать: за вами кто‑нибудь есть? — завершил «деловой костюм», придавив собеседника тяжелым взглядом.

Управляющий сглотнул некстати набежавшую слюну — острый кадык заходил над узлом трехсотдолларового галстука.

Вы хотите выяснить, кому платим?

Вот–вот, — вставил «кашемировый пиджак». — Кому отстегиваете за крышу?

Деньги за охранные услуги мы перечисляем фирме «Арнольд», это в Очаково. — При воспоминании об очаковских хозяин кабинета невольно поморщился: эти ублюдки всегда относились к нему с показным пренебрежением, называя за глаза не иначе как «коммерсюга жирный».

Понятненько, — ощерился «деловой костюм». — И как — нормальненько у вас с ними все получается? Никаких непоняток?

В смысле? — насторожился управляющий.

Ну, проблемы там какие‑нибудь. — «Деловой костюм» вяло пошевелил пальцами.

Проблемы, конечно, были, и немалые. С первых же недель своей «деятельности» очаковские повели себя нагло: заставили подшефный банк перевести несколько десятков тысяч долларов своему бизнесмену, а когда банкир выяснил, что кредит невозвратный, и попытался протестовать, поставили его на «понятия» и потребовали неустойку в пять штук баксов «за неуважительное отношение к братве».

Но не рассказывать же об этом бандитам, тем более что они пришли только для того, чтобы прощупать!

Нет проблем, — ответил управляющий, скривившись, словно от зубной боли.

Вот и хорошо, — неожиданно улыбнулся «деловой костюм» и, пружинисто поднявшись из‑за стола, протянул руку на прощание: — Ну что, Сергей Анатольевич, извините за беспокойство, успехов и процветания вам и вашему банку. Всего наилучшего!

Минут через пять «четверка» сидела в просторном салоне джипа. Рыжее мартовское солнце сильно припекало, слепило глаза, но непроницаемо–черные тонированные стекла бандитской машины не пропускали лучи в салон, отбрасывая их озорными солнечными зайчиками во влажный весенний воздух.