Валерий Горшков - Кобра Страница 10

– Неужели?! – неожиданно рассмеялся Браташ, почему-то обернулся к своей милой девочке, дождался ее улыбки и вновь воззрился на меня. – Ну, раз так, тогда держи, – финансист достал из кармана лакированное портмоне, вытащил визитную карточку и протянул ее мне со словами: – Это моя, так сказать, основная должность. К твоей будущей работе не имеющая никакого отношения. – Последнюю фразу жиртрест произнес таким безапелляционным тоном, словно минуту назад я, временно бесхозный черномазый раб в седьмом поколении, уже собственноручно подписал контракт, передавая себя целиком и полностью в его частное владение как минимум до пенсии.

Я внимательно оглядел кусочек голубого картона с серебряным тиснением, на котором был изображен дореволюционный герб Санкт-Петербурга, и, окончательно обнаглев, прочитал вслух:

– Браташ Станислав Тадеушевич. Холдинговая компания «Российский Финансово-Промышленный Синдикат». Президент. – Затем поджал губы, кивнул, дескать, не слабо, и простецки спросил:

– А что за работа?

– Если в двух словах, то физически совсем несложная. Но – весьма ответственная! – снова рассмеялся заметно опьяневший Браташ и опять посмотрел на своего кареглазого ангела. Девушка снова улыбнулась. Я внимательно наблюдал за ними обоими…

В кругу моих знакомых коммерсантов про внезапно разбогатевшего бывшего коммуняку Браташа, некогда подвизавшегося в мелких халдеях у самого ленинградского наместника ЦК КПСС товарища Романова, ходили разные слухи. Он, как дерьмо в проруби, всплыл на поверхность деловой элиты Питера года полтора назад, вскоре после скандального банкротства нескольких крупных «финансовых пирамид», принимавших денежные вклады от населения и в совокупности кинувших доверчивых лохов на огромную сумму, что-то в районе пятидесяти миллионов баксов. Теперь, когда не только каждый толковый бизнесмен, но и регулярно почитывающий местные бульварные газетенки пенсионер-очкарик наслышан о тесных связях известного финансиста Станислава Тадеушевича с одной из крупнейших преступных группировок города на Неве, не трудно догадаться об источниках обогащения толстяка. За спинами подставных зиц-председателей, якобы хозяев лопнувших «мыльных пузырей», стояли именно братки, выделившие деньги на организацию суперкидка. И они, мягко говоря, не прогадали. Львиная доля огромных средств наличными, тихо, без пальбы и разборок, изъятая у клюнувших на халявные дивиденды вкладчиков, плавно перетекла в закрома «пацанов». А Браташ, как главный разработчик «бизнес-плана» аферы и непосредственный куратор проекта, получил свой оговоренный заранее процент. Открыл вполне легальную фирму с большим штатом сотрудников, стал известным в Питере меценатом, спонсором и благодетелем униженных и оскорбленных, одновременно не без успеха курируя финансовый портфель поднявшейся за счет его мозгов бандитской группировки, начавшей пачками покупать ментов, судей и влиятельных госчиновников и быстро вошедшей во власть.

Одним словом, я прекрасно отдавал себе отчет, какая именно беспринципная скотина сидела, выпятив живот, за столиком напротив и делала мне заманчивое предложение. Я знал, что, дав согласие работать на бандитского финансиста, отныне буду повязан с Браташем такими прочными путами, освободиться от которых можно только вместе с головой. Все это я прекрасно знал…

Но я слишком привык жить, ни в чем себе не отказывая. Что такое жалкие две тысячи, выигранные мною сегодня ночью на собачьих боях?! Не пройдет и пары недель, как в моих карманах начнет гулять ветер и я пойду по миру с протянутой рукой. Мне совсем не улыбалась перспектива лишиться роскошной тачки, домработницы, дорогой одежды, качественной еды, красивых девочек и всех прочих удовольствий, которые доступны за деньги. Я не хотел устраиваться безропотным терпилой в автосалон на Энергетиков и, получая жалкие полштуки баксов в месяц, день за днем превращаться из беззаботного повесы в рядового зашуганного лоха, за копейки лебезящего перед боссом и богатыми клиентами и живущего в постоянном страхе, что в один прекрасный момент его просто вышвырнут на улицу пинком под зад.

Поэтому, выслушав предложение Браташа, я не ответил категорическим отказом. Я решил взять паузу и еще раз все обдумать. Позже, на трезвую голову. К тому же мне, как и любому человеку на моем месте, было интересно для начала услышать все условия и «нюансы» возможной будущей работы. А сказать «нет», еще не произнеся «да», никогда не поздно.

– Мне бы хотелось более конкретнее, Станислав Тадеушевич, – вот что я сказал толстяку.

– Что ж, можно и конкретней, – ухмыльнулся он, распечатывая принесенную расторопной официанткой пачку сигарет и сминая в кулаке прозрачную пленку. – Мне нужен курьер, Денис. Для регулярных – два-три раза в месяц – командировок в Соединенные Штаты. Летать придется налегке, с одним чемоданчиком. В чемоданчике этом будут… – Браташ замолчал, прищурился, буравя меня тяжелым, подавляющим волю змеиным взглядом, – …будут только документы. Секретные. Очень ценные. Такие, пересылку которых рискованно доверять даже имеющей безупречную репутацию курьерской почтовой службе, вроде «DHL». Для таможни – это всего лишь деловые бумаги, так что с пересечением границ проблем не будет. Для непосвященного человека – вообще макулатура, набор непонятных таблиц, цифр и символов. Но для заинтересованных лиц эти документы могут представлять огромную ценность. Именно поэтому для их доставки мне нужен крепкий парень, который готов в любой момент, по моему звонку, сорваться и первым же самолетом отправиться за океан, который отлично владеет английским, имеет располагающую к себе интеллигентную внешность, хорошо знает Нью-Йорк и… – вновь сделал паузу финансист, – …умеет держать язык за зубами. Эта работа – максимум на год. Но я привык ценить преданных мне людей, которые знают, чего хотят от жизни и чем готовы ради этого поступиться. Так что если сработаемся, о своем будущем можешь не беспокоиться. Как видишь, я хочу не слишком много, а предлагаю взамен пять тысяч долларов в месяц.

Я держал себя в руках. Остановил проходившую мимо официантку и попросил принести двойную порцию водки с соком и оливки. Потом закурил.

– Неужели мало?! – фыркнул уставший ждать ответа Браташ. Я торопливо помотал головой. Какое мало! Я чуть не ошизел, услышав названную им сумму! Пять тонн! И это – за то, чтобы возить туда-сюда «дипломат» с бумагой, содержание которой меня интересует не больше, чем судьба урожая бананов на плантациях Берега Слоновой Кости?!

– Да нет, что вы. Это очень солидная зарплата, – поспешил заверить я. – Мне нравится ваше предложение, Станислав Тадеушевич. Я только хочу быть в курсе, для кого именно эти документы могут представлять интерес? Всегда полезно знать, за каким углом тебя стерегут с дубиной, чтобы проломить череп.

– Логично мыслишь, – кивнул Браташ. – Действительно, немало в мире найдется деловых членов, готовых на любое преступление ради одной-единственной бумажки форматом А4. Все торгаши с Уолл-Стрит хотят знать, что будет на фондовом рынке завтра, через неделю, и тем более через месяц! Но мало кто из смертных имеет возможность получать такие прогнозы из первых источников!.. – Финансист, видимо, сообразив, что под воздействием алкоголя сболтнул лишнее, замолчал, насупился, ковырнул вилкой кусок лососины, бросил его обратно в тарелку, отхлебнул из бокала минералки, отодвинул его в сторону и только затем продолжил, уже спокойно и деловито:

– Насчет своего драгоценного черепа можешь не волноваться – схема передвижений по Штатам отработана в деталях. Получив документы в Нью-Йорке, ты сразу отправишься в другой город, где есть международный аэропорт. Не исключено, что через весь континент. И уже там сядешь в самолет до Европы, и дальше – до Москвы. Здесь, в России, тебя уже будут встречать… Ну, как, согласен? – И Браташ, не дав мне ни секунды на размышление, протянул руку для пожатия.

Я угодил в капкан, из которого не было безболезненного выхода. Пожать – значит, прямо сейчас, не сходя с места, сказать «да». Со всеми вытекающими для меня последствиями. Не пожать – публично, в присутствии свидетелей! – клешню известного бандитского финансиста и аналитика – значит нажить себе сильного и влиятельного врага, за спиной которого – целая криминальная группировка. И еще неизвестно – что хуже.

В моем распоряжении была всего секунда на ответ, и самым разумным мне показалось выбрать из двух зол меньшее. Я протянул руку и сжал горячую, сухую и мягкую, словно допотопная резиновая грелка, длань Браташа:

– Я согласен, Станислав Тадеушевич. На днях у меня последняя ходка от «Фортуны», и по возвращении в Питер я в вашем распоряжении. Только визу нужно будет продлить.

– Вот и хорошо, Денис. На визитке есть номер трубы. Как только вернешься – сразу звони. Встретимся и обсудим детали. А сейчас извини, земеля, ты у меня здесь не один, – не сказав больше ни слова, Браташ повернулся ко мне спиной и начал разговор с терпеливо дожидающимся его освобождения пожилым эстонцем. Очаровашка в красном платье по-прежнему молчала, потягивая белое вино, лишь время от времени одаряя своего «папика» нежной, как апрельское солнышко, улыбкой.