Андрей Дышев - Зеркало для героя Страница 11

Дверь снова содрогнулась от серии ударов. Из-за нее раздался невнятный голос второго пилота, а затем прогремело несколько выстрелов.

Я едва успел упасть на пол. Древесные и пластиковые щепки вертолетами полетели по салону. Реверсивный вой двигателей прекратился, и самолет, забирая куда-то влево, съехал с полосы и покатился по полю.

– Ты что, заснул там?! – закричал Влад. Он уже стоял на корточках перед люком, готовый прыгнуть вниз. Пробитую дверь снова пронзили пули, и она превратилась в решето. Опасаясь нарваться на дурную пулю, я пополз, стараясь не поднимать голову слишком высоко.

– Прыгай!! – крикнул я Владу, когда до люка оставалось не больше двух шагов.

Влад оглянулся, убедившись, что я цел и не нуждаюсь в его помощи, махнул мне рукой и вывалился в проем. Даже относительно небольшая скорость самолета, помноженная на трехметровую высоту, отделяющую люк от поверхности земли, могла привести к тому, что Влад не поднялся бы на ноги без посторонней помощи, но я не успел увидеть, как он приземлился.

Измочаленная пулями и ударами дверь сорвалась с петель. Грохот выстрелов заставил меня прижать голову к полу и замереть.

– Осторожнее! – раздался голос второго пилота. – Ты можешь прострелить топливные патрубки!.. Ах, черт! Они открыли аварийный люк!

Выстрелы стихли. Как раз в этот момент самолет остановился, и свист двигателей пошел на убыль. Я лежал под столом в метре от трупа штурмана и боялся дышать.

– Вот один, – прозвучал голос стюардессы.

– Похоже, что мы его прикончили.

Под ногами пилота и стюардессы хрустели пластиковые щепки.

– Второй ушел вместе с чемоданом, – сказал пилот и наступил мне на ногу.

– Тем лучше для нас, – ответила стюардесса. – Смотри, Фрэнк, он дышит!

Притворяться уже не было смысла. Я выкарабкался из-под стола и встал на ноги. Что-то щекотало мне лоб. Я провел по нему рукой. Пальцы размазали кровь.

– Он ранен, – сказала стюардесса.

Она и Фрэнк стояли напротив меня. Женщина держала винтовку штурмана, а Фрэнк – револьвер «магнум». Оба как-то странно смотрели на меня, словно я был животным или испорченной деталью в часовом механизме. Кажется, они забыли, что я прекрасно понимал испанский.

– Главное, чтобы они не оставили его живым, – сказала стюардесса, рассматривая мои ноги.

– Не имеет значения, – ответил Фрэнк. – Он все равно ничего не докажет.

– Все равно пусть лучше ему отрежут язык и выколют глаза.

Какая милая женщина, подумал я.

В салон вошел командир. Он посмотрел на зияющий проем люка, на меня, на труп штурмана. Все поняв без комментариев, он приказал Фрэнку:

– Опусти рампу!

Потом вскинул смуглую волосатую руку, посмотрел на крупные часы в золотом корпусе и вернулся в пилотскую кабину.

– Давно твой друг выпрыгнул? – спросил меня Фрэнк по-английски.

– Не знаю, – ответил я по-испански. – Когда мы заходили на посадку, я ударился головой о край стола и потерял сознание.

– Не с парашютом же он прыгнул в самом деле! – сказала стюардесса.

Я видел, как командир, надев наушники, включил тумблер радиостанции.

– Внимание! – сказал он в микрофон. – Говорит командир самолета колумбийской авиакомпании с бортовым номером четырнадцать шестьдесят шесть Эдвард Гез. Подчиняясь требованиям террористов, я посадил самолет на запасном аэродроме ВВС США «L-7» в одиннадцать часов пятнадцать минут по атлантическому времени. Не дожидаясь полной остановки самолета, террористы открыли аварийный люк и покинули борт…

Я услышал, как снаружи скрипнули автомобильные тормоза. Рядом с самолетом остановился песочного цвета джип. Хлопнули двери. По рампе в салон поднялись двое мужчин. Они были очень похожи, словно состояли на службе в почетном карауле: бронзоволицы, коротко подстрижены, в темных очках, в серых рубашках с короткими рукавами и бежевых брюках. Стюардесса и Фрэнк посторонились, пропуская «гостей» в салон.

Не обратив внимания на труп, они подошли к дверному проему и молча встали лицом к нему. Момент для побега был очень удобный. Я находился в двух шагах от двери, ведущей на рампу, и не задумываясь рванул бы из этого гиблого самолета, если бы Фрэнк не заслонил собой проход. Выпрыгнуть через аварийный люк я тоже не мог, его закрывала своим упитанным телом стюардесса.

Командир снял наушники, поднялся с кресла и медленно зашел в салон. Он старался казаться спокойным, но было заметно, как он напряжен.

– Где второй? – спросил один из «гостей», невысокий, с крепкими волосатыми руками, тяжелым носом, который, казалось, вырос за счет губ и подбородка.

– Он выпрыгнул, – ответил Эдвард.

– А багаж?

– Видимо, он взял его с собой.

Повисла зловещая тишина. Мне казалось, что я дышу громче всех. Под ногой «гостя» хрустнула щепка. На его лице, словно вылитом из бронзы, не дрогнул ни один мускул. Командир почувствовал, что от него ждут еще каких-то объяснений.

– Я передал по радио, что террористы сбежали с самолета во время захода на посадку, – сказал он.

Этого оказалось недостаточно.

– Дальше! – поторопил носатый.

Эдвард пожал плечами, не зная, что еще говорить.

– Я думаю, – произнес он, – что полиция будет здесь через двадцать-тридцать минут.

Носатый вскинул руку вверх, будто хотел взглянуть на часы. Тыльной стороной ладони он хлестко ударил пилота по лицу. Эдвард, потеряв равновесие, упал на пол.

– Торопишься, командир, – сказал «гость» и кивнул своему напарнику.

Я думал, что без стрельбы не обойдется, но «гости» повернулись и направились к рампе, как бы мимоходом прихватив меня с собой. Мы спустились на землю и словно окунулись с головой в горячий липкий воздух. Не в силах вынести ослепительный свет, я прикрыл глаза ладонью, глядя из-под нее как из-под козырька.

На джипе, млея от жары, сидели еще двое мужчин. Водителя я окрестил индейцем за длинные смоляные волосы, скуластое лицо и полосатое пончо на плечах. Рядом с ним, закинув ноги на боковую дверь, полулежал грузный мужчина с двумя карабинами в руках. Эти точно отрежут язык, с содроганием подумал я, и с того мгновения в голове моей крутились только мысли о стоимости моей жизни, которая могла обойтись этим малосимпатичным парням исключительно дорого.

– Осмотрите посадочную полосу, – сказал им носатый «гость». – Второй успел выпрыгнуть из самолета, но он вряд ли ушел далеко. Обыскать все!

– Слушаюсь, хозяин! – ответил индеец, завел машину и, круто развернувшись, выехал на асфальт. «Гость» опустил мне руку на плечо. Сверкнуло золото часов и тяжелого перстня с овальной печаткой в виде свернутой в клубок змеи.

– Пойдем, господин Вацура, – сказал он устало и доброжелательно.

Я пробыл на жаре всего минуту, но пот уже катился с меня градом. Противоестественное насилие над привычкой организма к определенному климату давало о себе знать. В висках стучала кровь. Мне не хватало воздуха. Перед глазами плыли зеленые пятна. Влад мог поломать себе ноги, думал я. Он слишком тяжел для таких прыжков.

Я готовил себя к худшему. Этот вежливый «гость» со своим непомерно разросшимся носом запросто диктовал условия экипажу государственной авиакомпании. Похоже, что именно он был автором той нехорошей шутки про двух террористов, которые вынудили экипаж совершить посадку на заброшенном военном аэродроме. Мир стал невероятно дырявым, с грустью понял я. Уже ничего нельзя скрыть. Влад только заикнулся про колумбийскую авиакомпанию, стоя у кассы в Москве, а эти бронзовые хозяева джунглей уже знали, что в их сторону скоро полетят два лоха с миллионом долларов… Как все же хорошо, что миллионом завладела Анна, а я привез полный чемодан старых журналов. Даже если она предала нас, мне все же будет легче от той мысли, что деньги останутся у нее, а не попадут в руки этих чунчо.[1]

Мы с сухим шелестом шли по выжженному лугу, распугивая мелкую желтую саранчу. Чем ближе подходили к зеленой мешанине джунглей, наполненных истерическим криком обезьян, напоминающим ругань коммунальных баб, тем желанней становилась влажная прохлада. Я облизывал пересохшие губы и время от времени оборачивался, чтобы взглянуть на самолет и взлетную полосу. Самолет дрожал в горячих потоках воздуха и, казалось, сейчас начнет оплавляться, как восковая свеча. Джип исчез из поля зрения. Наверное, индеец вместе с толстяком начали прочесывать просеку от самого начала.

Мы зашли в тень широких, сплетенных друг с другом крон деревьев. Почва под ногами с каждым шагом становилась все более мягкой и влажной. Нога по щиколотку погружалась в эту губку, обильно пропитанную водой. Кроссовки очень быстро промокли, но это доставляло удовольствие.

«Гость» остановился рядом с тонким и гладким, как телеграфный столб, деревом, ловко и незаметно вытащил из-за пояса револьвер, взвел курок и показал мне широкое черное дуло. Его напарник толкнул меня спиной на ствол, заломил руки и сцепил их наручниками, такими тесными, словно они были предназначены для мартышек.