Моя тень убила меня - Андрей Михайлович Дышев Страница 11

лень, скучно и вообще я пока не очень нуждался. Что же тогда меня мучило? Легкое чувство брезгливости, словно кто-то без спроса взял мои вещи, поносил их и вернул. И что-то еще. Смутное, расплывчатое и нехорошее чувство. Ревность? Или естественное беспокойство за чистоту своего имени, которую я так свято берегу? Откуда мне знать, как этот артист изгалялся на сцене, что он там вытворял, что говорил, какое впечатление оставил о себе?

Положа руку на сердце, Батуркина надо было отыскать и набить морду. Но как-нибудь потом. При случае.

Я вскочил из-за стола и, отхлебывая на ходу из бокала, вернулся в гостиную. Еще раз позвоню Юрке и расспрошу подробней о выступлении этого жулика с кручеными усиками. Что он делал на сцене, о чем говорил?

Не успел я поднять трубку, как позвонили в дверь. Кого это еще принесло?

– Я целый час не могла тебе дозвониться! – с порога выговорила мне Ирина, когда я открыл дверь. – У тебя все время занято! А мобильный отключен!

Она была в насквозь промокших джинсах и красной футболке. Вода стекала с тонких слипшихся прядей на шею и грудь. Глаза были полны тревоги.

– Я болтал с другом, – ответил я, заводя Ирину в прихожую и закрывая за ней дверь. – А что стряслось? Курс доллара обрушился? Или наше агентство сгорело?

– Ты вечерние новости смотрел? – спросила Ирина, скидывая тяжелые сырые кроссовки. – Вчера вечером в Евпатории выступал частный детектив, мастер практической дедукции Кирилл Вацура.

– А сегодня днем еще и в Севастополе, – мрачным голосом добавил я. – Иди в ванную, переоденься. Там есть халат.

За что я любил Ирину, так это за то, что она всегда приходила ко мне вовремя. Пока моя подруга шуршала мокрой одеждой в ванной, я поставил на стол еще один столовый прибор. Конечно, у нее голова горячая, энергия хлещет через край, как теплое шампанское из бутылки, зато заводит она меня с пол-оборота и вынуждает ввязаться в драку, о чем я иногда потом жалею.

– Ты зря пьешь, – сказала она, появляясь на кухне и затягивая на ходу пояс халата.

– Почему?

– Потому что мы сейчас поедем… Ладно, я сяду за руль!

– А куда поедем, воробышек мой мокрый?

– Как куда? В Севастополь!

– Зачем, селедочка моя глубоководная?

– Как зачем?! Как зачем?! – вспылила Ирина, торопливо отрезая кусочек буженины. – Чтобы выловить этого самозванца! У него наверняка будет и вечернее выступление… Послушай, ты ее нещадно пересолил. И переперчил…

Мчаться в дождь и на ночь глядя в Севастополь мне совсем не хотелось. Была охота гоняться за каким-то пройдохой!

– Набить морду мы ему всегда успеем, – сказал я. Мне пришлось умолчать о том, что мне известно имя этого пройдохи, и найти его не составит большого труда.

Ирина положила вилку на стол и как-то странно взглянула на меня.

– Набить морду – это само собой. Но у нас другая цель.

– Какая? – уточнил я, тщательно разжевывая мясо и прислушиваясь к вкусовым ощущениям. Ничего не пересолил. И перца в самый раз. Ирина, как всякая женщина, в споре с мужчиной использует все доступные аргументы против него, в том числе и не относящиеся к теме спора. Сейчас наверняка скажет, что у меня плохая прическа и мне пойдет "шапочка".

Ирина фыркнула, поражаясь моей наивности.

– Мы должны отобрать у него деньги, которые он заработал нечестным путем, используя твое имя!

– Деньги? – переспросил я. – Но ведь это он их заработал.

Ирина всплеснула руками от негодования.

– Ты что? Прикидываешься? – спросила она, строго глядя на меня. – Твое имя, твой авторитет – это все равно, что твой автомобиль, на котором этот мерзавец занимается частным извозом. Это все равно, что твоя яхта, на которой самозванец катает курортников и получает с этого деньги. Имя – это средство производства! Как минимум половину заработанных денег он обязан вернуть тебе!

Меня забавлял милый гнев моей подруги.

– Я сейчас не очень нуждаюсь, – ответил я, наполняя бокал портвейном.

– Что?? Не нуждаешься?? Да как ты можешь… Да ты только… – Она обвела огненным взглядом стены кухни, но серьезного изъяна не нашла. – Тебе надо делать ремонт в гостиной! Надо машину ставить на техобслуживание! И вообще, что это за слова такие! Я лучше знаю, в чем ты нуждаешься, а в чем нет!

– Ты разговариваешь со мной, как моя жена, – заметил я.

Ирина осеклась и вонзила вилку в буженину.

– Знаешь, – сказала она изменившимся голосом, колко поглядывая на меня, – тебе надо сменить прическу. То, что ты носишь, – ужасно. Тебе больше пойдет "шапочка".

Я понял, что Ирина кинула в топку спора последний аргумент. А женщина без аргументов – страшное существо. Разъяренная тигрица в сравнении с ней – блеклая тень. Я сломал свое упрямство и сдался. Показывать крутой нрав перед человеком, который к тебе неравнодушен – жестоко.

– Уболтала, – сказал я. – Поехали. Но ты уверена, что у него будет вечернее выступление? А если будет, то где?

– Собирайся! – скомандовала она, давая понять, что этот вопрос она решит сама.

Пока я убирал со стола, Ирина, вооружившись справочником, засела за телефон. Она обзвонила все театры, концертные залы и летние площадки Севастополя, и очень скоро выбежала из гостиной, победно размахивая клочком бумажки.

– Летний театр туристско-оздоровительного центра "Балаклава"! – воскликнула она. – Начало в девять вечера!

Мы одновременно глянули на большие напольные часы, которые стояли в холле. Без четверти девять. Выступление моего двойника должно было начаться через пятнадцать минут.

Глава седьмая. Бить морду

Щетки на стеклах работали безостановочно, мощные колеса джипа вспенивали лужи, и лучи фар выхватывали из темноты косые полосы дождя. Мы преодолевали поворот за поворотом, но шоссе, поломанное, словно кардиограмма, казалось бесконечным. Я ничего не видел, кроме отбойников с горящими, как глаза хищников, отражателями, и зеркального полотна дороги, часто забывался и спрашивал себя: а куда и зачем мы едем?

Ирина притихла рядом со мной. Утопая в моем белом джемпере пятьдесят второго размера, она, как могло показаться, дремала. Но,