Леонид Влодавец - Гастроль без антракта Страница 114

это точно. И вот тут-то я и услышал первую, очень далекую, но отчетливую автоматную очередь. Звук был такой, будто я, стоя на десятом этаже, слушаю, как мальчишка елозит палкой по батарее центрального отопления где-нибудь на втором или даже на первом этаже. Потом протарахтело еще несколько, что-то зазвенело, забрякало… После небольшого, минут на пять, перерыва выстрелы загрохотали довольно близко от места моего заточения. Я услышал визг рикошетирующей пули, звон какой-то разлетевшейся вдребезги стекляшки. Опять загавкало, еще ближе. Теперь в промежутке между пальбой мне отчетливо послышался топот ног. Кто-то в одиночку делал перебежки и отстреливался. Потом бахнуло громко и встряхнуло пол — это уже была граната. После взрыва некто, похоже мужик, испустил душераздирающий вопль. Да, похоже, что «джикеям» придется попотеть, если они, конечно, вообще останутся живы. Если Танечка собрала все магазины от убиенных ею на площадке лифта, то она не скоро останется без работы…

Автомат начал молотить совсем рядом с дверью, ее даже встряхивало немного. Бил «ПП-90». Длинная очередь на полмагазина, потом отдаленный шум — кто-то повалился на пол, а затем: топ-топ-топ! Перебежка. Еще очередь короткая, с другой стороны, треск отлетевшей щепки, звон очередной разбитой посуды.

Когда кто-то зашлепал пятками гидрокостюма по паркету мимо двери, ведущей в ванную, зло и яростно полоснула короткая очередь. Частично она пришлась в дверь, и если бы я не сидел на полу у трубы, то имел бы все шансы угодить под рикошет. В белом лаковом покрытии двери появились две рваные дыры, шепки упали мне на ноги, а пули, расколов пару плиток на стене, противоположной от входа, еще раз отрикошетили, ударившись в стену. Большое им спасибо за то, что это произошло примерно в полуметре над моей головой.

Впрочем, еще одна или две пули угодили в того, кто перебегал мимо двери.

Он судорожно схватился за дверную ручку, пытаясь удержаться, распахнулдверь, и в это время ему еще раз добавили в спину. От удара человек в гидрокостюме с красно-белой полосой ничком грохнулся на пол. Вместе с ним на голубую плитку, устилавшую пол, полетел и автомат. После этого кто-то невидимый с треском проломил прикладом нечто деревянное, раскокав при этом что-то фарфоровое, простучало несколько очередей, и еще какие-то увесистые детины промчались мимо. Тарахтение автоматов после этого некоторое время отсутствовало. Оно послышалось позже и на значительном удалении от меня.

Гражданин, ввалившийся в ванную, признаков жизни не подавал. Костюмчик на нем был, как у меня, лица я не видел, но сразу мог догадаться, что это не Таня и не Бетти. Прежде всего по автомату, чем-то похожему на укороченную «М-16», но с длинным прямым магазином и необычной формы прикладом. Итак, это был «джикей», чье присутствие здесь в таком виде могло принести несомненную пользу. На поясе гидрокостюма просматривался нож точно такого же образца, что был у меня до тех пор, пока Кармела не отобрала. Нож этот имел не только крепкое острие, чтобы протыкать чужие животы, и не только лезвие, чтоб резать им горло неприятелю. На одной стороне клинка имелась отличная пилка, которой можно было перепиливать стальные тросы, болты и прочие металлические предметы, например мои наручники. Правда, для того чтобы распилить наручники, мне желательно было иметь третью руку. Поскольку такого излишества природа мне не предоставила, оставалось попробовать то, что было в наличии, то есть связанные ноги. Покойничек лежал достаточно далеко, чтобы я смог дотянуться до него из положения сидя. Пришлось повернуться на левый бок, немного напрячь скованные руки, не пожалеть плечевые суставы. Перебросив пятки через убиенного, я достаточно успешно подтянул его под себя, размазав по полу кровавую лужу. В гидрокостюме мне любая мокрота была по фигу.

Рукоятка ножа торчала из-под трупа, но добраться до нее было не так-то просто. Пришлось повернуться вокруг трубы, усесться лицом к ногам покойного, а затем дотянуться до ножа скованными кистями рук. Бедные суставчики мои! Как вы только все это сдюжили! Итак, рукоятка ножа оказалась у меня в правом кулаке, а мизинцем левой руки я сумел надавить на фиксатор, удерживавший нож в ножнах. Очень полезный инструмент угодил ко мне в руки, только вот воспользоваться им было нелегко. Как я его ни пристраивал в ладони, все время получалось, что мне гораздо проще отпилить себе одну из кистей, чем распилить наручники. Мешала чертова труба. Конечно, человек, любящий свободу больше жизни и здоровья, возможно, рискнул бы пожертвовать кистью. Я же, напротив, всегда считал, что здоровье намного важнее свободы, а без здоровья мне эта свобода на хрен не нужна. Поэтому я решил, что не будет ничего страшного, если я попробую для начала распилить трубу. Правый кулак стиснул рукоять покрепче, повернув его пилящей стороной к трубе, и закаленная сталь тихонько задвигалась взад-вперед, проедая узкую канавку в чугуне. Труба была всего двухдюймовая, но пилил я ее больше часа с небольшими перекурами. Правда, когда из трубы полилась вода, пилить стало полегче. Через пропил целый фонтан холодной воды хлынул на пол и стал заливать его. К тому времени, когда я перепилил трубу полностью, вода уже потекла в коридор, перелившись через порог ванной комнаты. Тем не менее протащить скованные руки через пропил я не сумел. Пришлось попробовать отжать трубу, но ни черта из этого не вышло. Зато вышло — без всякого моего на то желания — нечто другое. Нажимая на трубу, я ее все-таки чуточку погнул, да так удачно, что намертво заклинил в пропиле нож. Удачно потому, что та сторона, где располагалась пила, оказалась выступающей из края пропила. И теперь я мог, отпустив рукоять, потихонечку-полегонечку надпиливать браслеты наручников. На сей раз работы было поменьше, всего на полчаса. Чик-трак! — как выражались детишки моего поколения, и руки мои разъединились. На левой, правда, еще болтался браслет, но освобождение уже настало. Я отжал трубу, вытянул из пропила нож, несколько рывков острием — и ноги тоже возрадовались воле.

Вторую браслетку я перепилил очень быстро и тут же подобрал с залитого водой пола автомат убитого «джикея». Не зная, как эта импортная техника реагирует на воду, я снял с него магазин, выщелкнул из патронника патрон, разобрал и протер, использовав для этой цели полотенце, которое висело на вешалке. Потом собрал и вставил магазин на место. У покойника было еще два полных магазина, поэтому кое-какой запас сил для сохранения своей жизни и здоровья у меня появился.

Прежде чем вылезать, я все-таки прислушался. Береженого… В общем, ничего подозрительного я не услышал и осторожненько выбрался из ванной. Место было не очень знакомое, во всяком случае, как отсюда выбираться и куда, я не знал.

Судя по всему, комната, где я очутился, предназначалась под будуар одной из Лопесовых возлюбленных. Судя по стилю — для Луизы Чанг по кличке Мун. Шелковые панно с драконами и рыбами, масса всяких фарфоровых побрякушек и безделушек китайского производства, здоровенные напольные вазы, кровать-лежбище в китаезном стиле — все это сразу заставляло вспомнить о наличии луноликой гонконгской леди, обладавшей сразу двумя перстеньками Аль-Мохадов. В такой аранжировке она смотрелась бы очень неплохо.

Перестрелка, благодаря которой я получил свободу, нанесла интерьеру солидный ущерб. Тут валялись несколько перевернутых стульев, покорябанных и расколотых пулями; стеклянные, хрустальные и фарфоровые осколки от разбитой посуды устилали изгвазданный паркет. Гильз валялось немало.

Всего из комнаты вели четыре двери: одна — в ванную, откуда я только что вышел; другая — в небольшую комнатушку для приставленной к Мун дуэньи или служанки; третья — в гостиную, отделанную как чайный домик, правда, по-моему, уже не китайский, а скорее японский; наконец, четвертая образовалась совсем недавно, когда Танечка и Бетти нашли китайскую напольную вазу с тремя драконами и, обезвредив ее с помощью Таниного безымянного пальца правой руки, набрали код «6745». После этого стенной шкаф погрузился под пол, а дамам открылось продолжение пути к сейфу.

Не знаю почему, но мне захотелось пройти именно туда, хотя я уже прекрасно понимал, что вопрос с сейфом за это время давным-давно решился. Стрельбы нигде не слышалось. Вновь восстановилась характерная для этих мест гробовая тишина.

Через стенной шкаф я попал в совершенно иной мир — не то арабский, не то африканский, во всяком случае, такой, какой был предназначен Лопесом для Элеоноры Мвамбо — она же Стар. Тут были какие-то статуи африканских божков, нечто вроде кусочка джунглей из пластиковых деревьев, мощная кварцевая лампа под потолком и бассейн с песчаным пляжем, рядом с которым были разложены какие-то подушки, резиновые крокодилы, удавы и тигры. В то же время тут были и медные сосуды с чеканкой, и пиалы, и явно арабского стиля мебель. Конечно, и тут не обошлось без стрельбы. Причем не только по мебели и убранству. Именно здесь получил свое один из верных подручных Дэрка. Он плавал в бассейне, но только за счет того, что в капюшоне гидрокостюма собрался пузырь воздуха. Вода в бассейне приобрела мутно-розовый оттенок. Но застрелен «джикей» был, конечно, несколько позже. Когда Таня и Бетти проходили через «Африканскую комнату», у них еще не было таких помех.