Сергей Зверев - 7000 километров южнее Москвы Страница 12

Столовая, как сообщил комендант, находилась прямо в этом же здании на первом этаже. Покончив с размещением, Борис и Константин как старшие своих групп вместе с Ндангу Аччаду и комендантом отправились знакомиться с бытовыми объектами и территорией в целом. Первым делом, разумеется, осмотрена была столовая, где гостей из России поставили на довольствие и пообещали в течение ближайшего часа покормить. Осмотрели душевую и прачечную, магазин и медпункт, где хорошенькая чернокожая фельдшерица рассказала об угрозах и опасностях, с которыми в Банзании может столкнуться всякий приезжий, а также о том, что следует делать в случае укуса змеи или ядовитого паука.

Через час, искупавшись в душе и вполне насытившись экзотическими блюдами, очень наперченными и насыщенными всякими иными пряностями, спецназовцы вернулись в свою комнату. После ночи, проведенной почти без сна, Гаврилин решил хорошенько отоспаться. Изъявил желание вздремнуть и Дельшат. А вот все прочие, помявшись, сказали Борису, что хотели бы погулять по городу. Ну так, осмотреться…

Подозрительно взглянув на Кипреева, Борис строго поинтересовался:

– Что, заинтересовала местная архитектура или местные красотки?

– Архитектура, и только архитектура! – истово тот помотал головой, хотя в его глазах явственно читалось что-то жульнически-пройдошливое.

– Вася, учти! Подхватишь заразу… Ну, остальное тебе уже понятно…

– Так точно, понятно! – залихватски отчеканил Кипреев, напоминая непоседливого фокстерьера, которого хозяин наконец-то вывел на прогулку.

Болтая о всякой ерунде и подначивая друг друга, парни скрылись за дверью. Рухнув плашмя на неразобранную койку – сил раздеться уже не было, – Борис мгновенно провалился в бездонную пучину сна. Хроническое недосыпание последних дней основательно измотало даже тренированный организм офицера, и он, несмотря на всю свою неслабую подготовку, держался, что называется, на пределе.

Гаврилин не помнил, сколько он проспал, что ему снилось и даже то, где он сейчас находится. Проснувшись словно от толчка в бок, он несколько мгновений напряженно вспоминал, куда же его занесло на сей раз. Наконец сориентировавшись, в полной темноте поднялся с постели и, достав из холодильника бутылку минеральной воды, сделал несколько глотков. Со стороны коек доносилось многоголосое сопение и похрапывание. Светящийся циферблат электронных часов, висящих на стене, показывал половину третьего ночи.

Борис поставил бутылку на место и внимательно оглядел комнату. Все койки были заняты, никто не отсутствовал. Это обстоятельство привело его в умиротворенное расположение духа – уже и то неплохо, что на данный момент никаких ЧП. Раздевшись и разобрав постель, он снова погрузился в сон, но теперь уже более похожий на обычный, нормальный, со светлыми сновидениями…

Проснулся Борис ровно в половине шестого, как и запланировал. На улице еще была настоящая темень, но уже несколько разбавленная светом утренней зари. Надев «спортивку» – легкую майку и трико, обувшись в кроссовки и захватив с собой упаковку аэрозольного репеллента, он спустился вниз и сделал несколько пробежек, после чего выполнил комплекс гимнастических упражнений. Оживившихся при его появлении москитов и прочую кровососущую живность пришлось отпугивать аэрозолем.

Когда в шесть ноль-ноль из-за горизонта вынырнуло солнце, с ходу начав очередной день, Гаврилин закончил заниматься на замеченном им еще вчера турнике и отправился в общежитие. Войдя в комнату, он негромко, но твердо скомандовал:

– Подъем!

Все тут же задвигались, доставая из шкафчиков бритвы, зубные щетки, полотенца…

– Ну как, выспались? Отдохнули? – поинтересовался Борис.

– Да, выспались… – с зевотцой откликнулся Долгунов. – Но уж лучше бы нас послали на Крайний Север. По мне, приятнее спать в холодной палатке, чем постоянно жить в этой парной бане.

– Понимаю, – усмехнулся Гаврилин, – но нам выбирать не приходится. Сегодня решил на зарядку не поднимать, а завтра подъем в пять тридцать. Сейчас всем покончить с утренними делами, и организованно идем завтракать. В семь двадцать выезжаем на комбинат. Время пошло!

Вопреки обещанному автобус в семь двадцать не появился. Он прибыл к общежитию без двадцати восемь. Это был большой немецкий штрассенбан белого цвета на полсотни пассажиров. Годами, правда, ничуть не новее вчерашнего «пазика». Отчаянно зевающий шофер без конца протирал заспанные глаза. К этому времени на посадочной площадке скопилось около четырех десятков человек, в основном представителей Европы, в том числе и России. Но, как заметил Гаврилин, имелись и уроженцы Индии, Ближнего и Дальнего Востока.

Западноевропейцев он узнал с первого же взгляда. Эти держались особнячком, как видно, считая себя «белой костью», и выглядели скучающими кисловатыми занудами. Лишь время от времени некоторые из них перебрасывались парой слов, в основном брюзжа по поводу недисциплинированности «этих бездельников ниггеров».

Наконец дверь автобуса отъехала, и люди потянулись внутрь. Тут же появился и запыхавшийся Ндангу Аччаду. Поприветствовав своих вчерашних подопечных, он объявил, что новичкам сейчас нужно будет зайти к первому заместителю генерального менеджера по кадрам и технологиям, для чего он, собственно говоря, и прибыл их сопроводить.

Захрипев старым дизелем, автобус двинулся к воротам и покатил по улицам Рабуби. Василий, сидевший впереди Гаврилина, неожиданно обернулся и, смущенно покашливая, вполголоса сообщил, что вчера смог раздобыть весьма интересную информацию. Одобрительно кивнув, Борис тоже чуть слышно ответил:

– На место приедем, выберем момент, расскажешь.

В общем разноязыком гомоне голосов чуткое ухо Гаврилина неожиданно уловило нарочито громко сказанное по-английски, но с польским акцентом:

– Всякий раз как еду с этими русскими, жалею, что нет с собой противогаза. Фу, дышать нечем!

Эту хамскую тираду услышал не он один. Кипреев, мгновенно сориентировавшись, обернулся в сторону говорившего – крупного рослого мужчины с широкими плечами – и, утрированно подчеркивая польский акцент, парировал по-английски:

– Это и понятно, пан дегустатор, чресла англосаксов, каковые ваши правители изволят вылизывать на протяжении уже многих лет, благоухают куда изысканнее…

Сказано это было чрезвычайно дружелюбным, проникновенно-сочувственным тоном, отчего комизм ситуации уловили все и отреагировали на этот язвительный «спич» громким смехом. Налившись багровой краской и топорща усы «а-ля Пилсудский», «пан» свирепо выдохнул:

– Пся крев! – После чего продолжил по-английски: – Твое счастье, сопляк, что сегодня не эпоха дуэлей. Я с удовольствием шпагой или пистолетом в один момент поставил бы тебя на место!

Но тут же он пожалел о сказанном. Василий круто развернулся в его сторону и, глядя прямо в отчего-то забегавшие глаза усача, презрительно усмехнулся:

– Пан дегустатор желает подуэлировать? А он в штаны не наделает, если вдруг я соглашусь? – Слова прозвучали без тени угрозы, но и без шутовства – уверенно и жестко. – Шляхетский гонор заиграл в одном месте? Так я его могу поубавить и без дуэли!

Так мог заявить только человек, прекрасно сознающий свою силу и возможности. В автобусе все сразу притихли, наблюдая за этим противостоянием. И понимая, что настал критический момент, когда кто-то должен сдаться, а кто-то победить в этом нравственном споре – ничья исключалась начисто. И усач в какой-то миг сломался. Изобразив оскорбленно-надменный вид, он отвернулся, буркнув, что не желает рисковать своим контрактом из-за драки с русским наглецом.

Но он не предполагал, что его ждет окончательный моральный разгром, причем с той стороны, откуда никак не мог прийти. Сидевший позади него светловолосый парень, махнув рукой Василию, хмуро произнес с досадой в голосе:

– Я приношу извинения за недостойное поведение этого пана. Поверьте на слово, не все поляки о русских того же мнения, как он. Он – потомок адъютанта Юзефа Пилсудского, вот и строит из себя невесть что. Всех уже достал своими выходками.

– Да я, вообще-то, так и понял… – дружелюбно улыбнулся Кипреев. – Не так давно наш байкерский клуб «Ночные волки» был в Польше, у нас прекрасные отношения с местными байкерами. Кстати, там же в это время были англичане и американцы, и с ними мы тоже отлично ладили…

– О! Так ты – байкер?! – обрадовался парень, обмениваясь рукопожатием со своим собеседником. – Я тоже! То-то, смотрю, лицо чем-то знакомое! Меня зовут Станислав Мистецкий.

– Анатолий Голубев! – представился Василий своим псевдонимом.

– О, Анатоль! У меня дома есть друг Анатоль. А у тебя какой байк? На сколько «кубиков» движок?..

У них завязался оживленный, понятный лишь им обоим профессионально-любительский разговор о мотоциклах, качестве дорог и общих знакомых из мира двухколесных машин. Усач, явно ошарашенный словами своего соотечественника, а тем более его дружеским общением с «этим русским», сидел с гримасой оскудевшего толстосума, которому только что сообщили о том, что его банковские счета пусты, а кредиторы уже подали на него в суд.