Лев Пучков - Триумфатор Страница 12

Так… А вот это не прокол ли? Лиза-то как раз специалист и, не задумываясь, ответила на вопрос по специфике. Будем надеяться, что директор на самом деле в таких вещах не разбирается и спросил просто так – чтобы разговор поддержать.

– Ну и ладно. Вам что-нибудь заказать? – радушно предложил директор. – Покушать, выпить?

– Нет, спасибо, – отказалась Лиза. – Давайте все быстренько сделаем и разбежимся. А покушаем и выпьем дома.

– Хорошо. – Директор встал и направился к двери: – Я пойду, отдам кое-какие распоряжения, а вы посидите.

Открыв дверь и ступив за порог, директор вдруг обернулся и многозначительно потыкал пальцем в потолок:

– Кабинет оборудован системой видеонаблюдения. Просьба: пока меня нет, не берите денег и не пробуйте уйти с ними. А то будет несолидно, если за вами погонится разом вся охрана рынка.

– За кого вы нас принимаете? – Лиза пожала плечами. – Даже как-то обидно…

– Да нет, это я просто – чтобы вы были в курсе… – Директор мило разулыбался и вышел.

Пятнадцать минут мы честно высидели, не проронив ни слова. Однако работать истуканами довольно быстро надоело, и следующие пять минут мы стали вполголоса общаться, выпили воду, а Ростовский даже выглянул в приемную – спросить секретаршу: нельзя ли уточнить, как там продвигается экспертиза?

Спрашивать, однако, было некого: секретарша отсутствовала. Выглянули в коридор: пусто. Подергали ручки соседних дверей – все закрыто.

– Что за халатность! – возмутилась Лиза. – Бросили с деньгами и пошли шататься где-то. Что за люди…

– Не понял, – самый зоркий из нас – Ростовский – вдруг обратил внимание, что вывеска на двери директора отсутствует.

– Это что за дела? Заходили – висела, а сейчас: нету! Ушла гулять вместе с директором и секретаршей?!

Тут в секцию въехала тележка с моющими средствами и щетками, за ней – пожилая мадам в фирменном комбезе, с недобрым лицом и взыскательным взором.

– А вы что тут делаете?

– Ну так это… Директора ждем, – растерянно пробормотал Костя.

– Какого директора?

– Как – «какого»? Директора рынка!

– А чего ж вы его здесь ждете?

– Как это – «чего»? Это же кабинет…

– Какой кабинет?! Это склад технической документации! Вас кто сюда пустил?!

Бросились смотреть деньги: первая и последняя купюра – качественно отксерены, начинка – резаная бумага.

– «Кукла», – Лиза, оттянув желтенькую резинку, шлепнула пачкой по стеклу и вполне истерично хихикнула: – Надо же – на кидняк напоролись. И так незатейливо – просто любо-дорого…

– Не понял, – Костя выглядел, как пассажир, у которого на транзитном вокзале разом сперли все чемоданы. – Это, вообще, что такое было?!

– Не знаю, что там у вас было, на улице разбирайтесь, – непреклонно заявила мадам, беря швабру на изготовку. – Уматывайте отсюда, мне убирать надо…

Глава 3

Управление «Л»

Хуже нет – ждать и догонять.

Эту поговорку наверняка придумали люди, весьма далекие от оперативно-разыскной специфики. Когда ты кого-то преследуешь, ты по горло занят, забываешь о времени и целиком сосредоточиваешься на цели, спина которой зазывно маячит где-то на пределе видимости.

Догнать любой ценой. Достичь. Добиться. Обыграть. Пересилить…

Если у тебя и жизнь устроена подобным же образом – есть ярко обозначенная цель и четко сформулированная мотивация ее достижения – ты весь срок своего пребывания в этом измерении будешь лететь как по рельсам, испуская моторный рев и искрясь от переполняющей тебя энергии.

А если у тебя нет такой цели? Нет мотивации для ее достижения? Нет никакой мотивации вообще?!

Что ты делаешь в таком случае? Целыми днями тупо сидишь на ж…, периодически задаваясь вопросом: на фига, вообще, я живу? Ради чего? Зачем я здесь?! И ждешь, когда с тобой произойдет что-нибудь из ряда вон. Пусть даже не очень хорошее, но непременно что-то экстраординарное, радикально меняющее надоевший образ жизни и вот это томительное никчемное ожидание.

Короче. Поговорка верна наполовину. В жизни нет ничего хуже ожидания. А особенно – страшного в своей неотвратимости ожидания смерти, о времени прихода которой тебя уже поставили в известность.

Вор задерживался. Я исписал кучу бумаги своими идиотскими сказками про истребительный отдел, выпил еще водки, с грехом пополам поел, глотая непережеванные куски, вздремнул и вновь протрезвел – а мой назначенный случаем судья все не ехал.

Рукосуя поменял любитель поболтать (на этот раз, правда, он работал глухонемым послушником: сидел на диване и молча лицезрел кучу барахла), его, в свою очередь, сменил третий супертяж, про которого и сказать-то нечего.

Вот так просто сидеть в ожидании конца было мучительно и муторно. Временами возникало острое желание плюнуть на все и броситься на сатрапов с кроватной спинкой наперевес. Единственно, что согревало в эти минуты, – крохотный лучик надежды. Я бросил на волю три воззвания. Если хотя бы одно из них дойдет до адресата, у меня есть шанс на спасение…

Прохор явился уже в первых лучах заходящего солнца (типа – Гесперида из централа!).

Живьем я его не видел ни разу, но фото на ориентировке было вполне актуальным – узнал, как только вошел.

Прохор не вписывается в стандартные рамки воровского облика, впечатанного в массовое сознание стараниями режиссеров и писателей. Никаких тебе благообразия и монументальности – это мелкий тип, шустрый, юркий, востроглазый и вообще какой-то по-пацански несолидный.

Тем не менее не следует забывать, что Прохор – один из крупнейших столичных авторитетов и вообще во всех отношениях большой человек. Вот вам пример, когда внешний облик никоим образом не соответствует статусу персоны.

– Били? – уточнил Прохор, ощупав меня цепким взглядом.

– Сопротивлялся, – очкарь слегка порозовел от смущения. – Эээ… Короче, хотел свалить – вон, Санька укусил.

– Ну-ну… – Прохор достал из кармана мятый листок и сунул очкарю: – На, читай.

– Это что?

– Читай. Вслух.

– Вслух?

– У тя че – уши заложило?

– Да не, я понял… Гхм… Эмм… «Ящик непаленой водки…»

Я чуть с табурета не рухнул. Е-мое… Это ж мое воззвание!!!

– «…получишь ты, если позвонишь вот по этому телефону и скажешь: "Андрюху приняли. Четвертый по списку. Спросить близнецов, они в курсе". Не забудь назваться и указать место, куда подвезти водяру. Гарантирую получение в течение часа после звонка…»

– Не понял… – в голосе очкаря сквозило безразмерное недоумение. – Это че такое?!

– А сам не догоняешь? – Прохор язвительно хмыкнул. – Это вот так вы его тут стерегли?! Глаз, говоришь, не спускали?

– Ну еп… Да как же… Ну, мля… Все время под присмотром…

– Дай-ка сюда, – Прохор забрал воззвание и сунул его в карман. – Так… На дальняк водили?

– Да, но…

– А ну, Афанас, пошли пацанов, пусть на улице за парашей поищут… – Прохор подошел ко мне и уточнил: – Сколько кинул?

Я сидел ни жив ни мертв – в буквальном смысле дар речи потерял. Нет, это вовсе не из-за близкого присутствия вора – человека, по слухам, жестокого, своенравного и непредсказуемого.

Мне сейчас было глубоко поровну, кто рядом: Джек Потрошитель, Чикатило или белокуро-оргастическая мечта шаловливой юности – Мэрилин Монро. Просто я был в шоке от того, что моя авантюра завершилась столь плачевно. Столько времени прошло, я уже начал верить, что у меня что-то получилось, и вдруг – нате вам!

– Раз, два, три, – Прохор сосчитал отсутствующие шары, прикасаясь пальцем к резьбе, и подмигнул мне: – Три малявы. Одна у меня. Осталось две.

После этого он сел на диван, закинул ногу за ногу и, дергая остроносой, до блеска начищенной туфлей, принялся сосредоточенно изучать дисплей своего мобильного.

Остальные молча стояли рядом. Очкарь был багров и глубоко несчастен, а мои конвоиры не смели поднять глаз.

Мои соболезнования, хлопцы. Ей-ей – не хотел. Ни причинять вам неудобства, ни, вообще, хоть как-то пересекаться с вами…

Вернулись пацаны Афанаса, доложили: пусто, на улице за сортиром ничего нет.

– Двое – на шоссе, – не отрывая взгляда от мобильника, распорядился Прохор. – Ждать, кто выйдет просить телефон. Остальные в деревню – работать ментами.

– В смысле – «ментами»?!

– Опрос местного населения, че непонятно?! У вас полчаса – добыть две оставшиеся малявы. Все – пошли.

Очкарь и мои конвоиры безропотно удалились. Остались двое крепышей, приехавших с Прохором, – наверное, телохранители.

– А ты шустрый, – одобрительно буркнул Прохор, продолжая пялиться в дисплей мобильного. – Неплохо придумал. Но ты, шустрый, маленько промахнулся. Знаешь, в чем?

Я подавленно молчал. В таком деле «маленько» не бывает. Если уж промахнулся, так на всю катушку, без скидок и права на апелляцию. Так что особой разницы – в чем именно промахнулся – нет.

– Тут телефонов ни у кого нету, – не дождавшись реакции, доброжелательно пояснил Прохор. – Давным-давно все с хат снесли и пропили до нитки. Какие, на хер, телефоны… Осталось два варианта: идти к ментам, просить трубу или с той же целью голосить на трассе: авось, кто из проезжающих сжалится и притормозит. Врубаешься? К ментам, понятное дело, никто не пойдет: тут сплошь наш народ, «хозяйский». А на трассе голосить можно до глубокой темноты. Потому что при свете дня хрен кто остановится – больно уж рожи у них страшные. И вообще, видуха такая, что в оторопь бросает. Хе-хе…