Отверженный 追放者 Часть III - Александр Орлов Страница 12

Нет, бонусы тоже были, — пресловутые баллы, которые здесь назывались «санто». Вот только и эти санто были будто намеренно введены как издевательство. Баллы начислялись и списывались с маленькой карты, которая была вшита в браслеты, выданные учителем.

Вот, к примеру, чтобы получить сменную одежду, нужно было потратить 1 санто, но, с другой стороны, если мастер решит, что от тебя воняет, или что форма слишком грязная, ты потеряешь 2 очка и заработаешь наказание.

Чтобы получить обед, — плати 1 балл, хочешь принять горячий душ — ещё 1 санто, а иначе купайся в ледяной воде.

А тут, как назло, в столовой находилась лавка, в которой можно было спустить всю зарплату за раз. Тут было все — часы, головные уборы, перчатки, стельки, шампуни, рамен, сладости, напитки, лекарства, книги… Даже пиво имелось! Правда, за баснословные 5 санто за бутылку.

А зарабатывались эти баллы с трудом, — за успешный норматив, сдачу экзамена, теста, работы на территории. То есть в день можно было от силы получить 3, максимум 5 санто на кадета.

Но самое паршивое, что в конце недели нужно было сдавать побор. 10 санто с группы. В случае если группа не собрала нужную сумму, следовало общее наказание. Всю неделю придется мыть общественный туалет, или восстанавливать забор после занятий, таская камни допоздна, мало ли чего мастера придумают.

Поэтому старшине нужно было удостовериться в том, что у членов команды хватит валюты чтобы покрыть минимальный побор, а значит, придется оставить кого-то без обеда, горячей воды, теплой одежды, и одновременно следить, чтобы нормативы были сданы всеми без исключений.

Вот и как в этих условиях жить, а⁈

Поработать за обед? А потом в ледяную воду? А как же одеяло потеплее? Потратить все заработанное на него?

Становилось понятно, что пресловутый недельный платеж будет обирать нас до нитки, отгрызая последнее накопленное. Кому-то придется пострадать и чего-то лишиться, и выбирать нужно было нам с Ягами.

Хорошо, что я не мягкосердный.

По завершению лекций нас погнали в лазарет на общий осмотр, а потом на плац, где Шибу заставил нас нарезать круги бегом до самого вечера. Я люблю побегать, но не четыре же часа подряд!

Нахрена будущему якудзе подготовка марафонца⁈ От полиции убегать по кварталу в течение всего дня? Или из нас курьеров доставки готовят, так на всякий случай…

После такого обучения на любой бандитской разборке развернулся и дал стрекача, как горностай. Меня так в школе якудза учили! Ярэ-ярэ, мать вашу!

После ужина и душа мы без сил развалились на койках, кто-то сразу уснул, кто-то лежал и жаловался на жизнь. Ягами последовал моему совету и пошел налаживать связь с парнями, а я повалялся немного и заскучал. Спать не хотелось, в бараке было душно и я решил выйти на улицу покурить. Статус зама позволял покидать барак даже в вечернее время, поэтому мне и скрываться не пришлось.

Я вышел на улицу, где на меня подозрительно уставились два охранника у входа, которые однако ничего не сказали. Тогда я забрел за постройку и обнаружил самодельную лавку, которую смастерили там давным-давно. Курилку укрыли среди деревьев, чтобы не мозолила глаза надсмотрщикам, а густая зелень создавала полумрак, скрывая от вездесущих фонарей, что были развешаны по всей территории базы. Там я и укрылся.

Достал из кармана кофты новую пачку сигарет, тяжело вздохнул. Чертовы два санто за пачку! С такими ценами особо не разгуляешься, придется экономить.

В толк не могу взять, когда это я стал курильщиком…

Я глубоко затянулся и с наслаждением выпустил дым. Даже в полной заднице можно почувствовать себя нормально. Я никогда не был особо требовательным и потакать Рио был не намерен. Я тебя ещё воспитаю, слизняк. Вот увидишь.

Как же я ненавидел Икари, боги! Человек позор. Сгусток липкой слабости на мозолистой ладони.

Единственное его преимущество, это смазливая мордочка, на которую легко клюют девчонки. Вот как сегодня, та блондинка… Интересно, о чем она думала, пока глазела на меня? Симпатичная…

— Что, уже нашел себе новую Мису-чан? — послышался насмешливый голос Музы справа от меня. — С этой я тебе помогать не собираюсь, слышишь? Нет, ну правда, второй раз я этого не выдержу! Все эти розовые сопли, слюни, пальцы по фалангу в мокрых местечках… Кошмар!

— Ты где пропадала? — поинтересовался я будто невзначай.

— А что, соскучился? — фыркнула она и достала фантомную сигарету. — Ты же знаешь, я не очень люблю тюрьмы. Мне здесь… мало места. Убивать никого нельзя, сам знаешь, поэтому я болтаюсь без дела, прямо как твой маленький дружок.

— Новая шутка с сексуальным подтекстом. Так мне это нужно или тебе?

— Я — твое отражение, дубина! Это твои мысли, не мои…

Мы посидели немного молча, курили, смотрели на черное небо, что проглядывало через кроны деревьев.

— Мне здесь и правда делать нечего, милый, — сказала она серьезно. — Пожалуй, я на время исчезну.

— Это как?

— Так. Усну. Или отправлюсь туда, откуда пришла. Не волнуйся это временно, я так уже делала, когда ты прошлый раз попался. Муза в тюрьме бывает только у рэперов, твое творчество подразумевает свободу. Думаешь что, мне податься некуда? Может, у меня тоже личная жизнь есть! Закручу с каким-нибудь ангелом, там…

— Постой, так не пойдет! — запаниковал я. — Давай найдем кого-то подходящего, пропажу никто не заметит! Здесь таких полно! Мы сможем обстряпать все по-тихому, ты нас знаешь…

— И что потом? Ты на закрытой территории, с ограниченным количеством человек внутри. Вычислить убийцу будет гораздо проще, подозреваемых-то не много! Ну, убьем мы одного, второго, а дальше? Только подставимся! Сам знаешь, затея тупая до неимоверности. Да не парься ты так, когда я буду нужна, разбудишь меня, или я сама проснусь. Я не ухожу от тебя, я просто исчезну на время.

— Но…

— Муза не живет без творца, не существует без работы! Твое искусство — охота, а без неё я умираю от голода. Спячка не самый плохой выбор.

— Вот так, да? — раздраженно хмыкнул я. — Сама же настояла на том, чтобы я сюда попал, а теперь рвешь когти? А мне что делать одному⁈ Что я здесь забыл⁈ Лучше прямо сейчас сбегу, меня они поймать не смогут.

— Ты так и не понял? — Муза положила холодную ладонь мне на щеку и развернула