Тропа изменника - Валерий Георгиевич Шарапов Страница 12

— Заказать вам кофе?

— Нет уж, спасибо, лучше клюквенный морс. Пока вас ждала, надулась кофе по самое горло. Что ночью буду делать?

Вопрос был интересный. Кравцов промолчал. Ночь неумолимо приближалась, и провести ее следовало в безопасном месте, чтобы утром не было мучительно обидно. Она закончила трапезу, погрузилась в тоскливое оцепенение. Он даже не пытался проникнуть в ее внутренний мир. Что он понимал в этих британцах-инопланетянах?

Заведение оказалось нешумным. Приходили в основном парочки, прятались за колоннами и перегородками, тихо интимничали. Из невидимых динамиков лилась негромкая инструментальная музыка.

— Ну все, Элли, выбираемся из царствия меланхолии, у нас есть дела. Во-первых, материалы, которыми ты не спешишь поделиться с нашей разведкой. Во-вторых, компрометирующая информация на члена парламента… При себе ты это добро, конечно, не держишь. Надеюсь, и дома не хранишь? В квартире тебя поджидает засада, и забрать мы это не сможем. Есть что сказать?

Он прекрасно понимал, что ее терзало. Стоит Комитету получить упомянутые материалы, как нужда в миссис Кларк пропадет и ситуация упростится. Разведчики придумают, как извлечь пользу из этих материалов. Это явственно читалось в ее глазах.

— Небольшое дополнение, — вздохнул Кравцов. — Если ты считаешь, что я хочу лишь вытянуть из тебя эти сведения и потом бросить на произвол судьбы, то ошибаешься. Во-первых, я знаю, что такое совесть… Согласен, глупо прозвучало, совесть в нашем деле — последнее, к чему хочется апеллировать. Даже если она есть. Бросить тебя на произвол судьбы — это означает сдать МИ-5. Без нашей помощи тебя найдут — не сегодня, так завтра. На допросе ты расколешься — не можешь не расколоться. Имя загадочного члена всплывет, и нам уже от него не будет пользы. Так что мимо, Элли. Нам невыгодно, чтобы ты попала к своим коллегам.

— А как насчет моего устранения, — Элли пристально смотрела Кравцову в глаза, — после того, как я сообщу интересующие вас сведения? Мы же не говорим про совесть, нравственность и прочую мораль?

— Никак, — Андрей решительно покачал головой. — Твой труп найдут, выстроят логическую цепь и все поймут правильно. Твоя гибель выгодна лишь советским шпионам, желающим утаить важные сведения, то есть априори плохим парням, не желающим дружить с британцами. Еще твоя смерть выгодна члену парламента, которым ты помыкаешь, но если он не прикончил тебя до сих пор, то маловероятно, что замыслит это сейчас. Может, я чего-то не знаю? Но пока опустим этот вопрос. Чем это закончится, ты понимаешь. Меня возложат на жертвенный алтарь, то есть сдадут с потрохами вашим носителям света — лишь бы с вами не ссориться по таким пустякам. На жертвенный алтарь мне не хочется, проще доставить тебя по адресу живой и здоровой. Во-вторых, я не занимаюсь убийством людей, находящихся в заведомо беспомощном состоянии. В твоем устранении лично для меня нет смысла. Вопросы? Хорошо. У тебя должны быть подложные документы на случай поспешного бегства из страны. А также денежные средства для этой цели. Не говори, что этими вещами не озаботилась. Ты грамотно вела работу. В итоге тебя раскусили, но это, извини, удел большинства шпионов. Везет немногим. Трудно в одиночку противостоять мощному аппарату. Разумеется, упомянутое ты также хранишь не дома.

— У тебя неплохой английский, — заметила Элли. Словно и не слушала, что он говорит. — Но что-то в нем…

— Наводит на размышления? — улыбнулся Кравцов. — Это называется тамбовский акцент. Тамбов — это город в СССР, безнадежная периферия. Согласно подложным документам, я уроженец канадского Квебека с украинскими корнями и английский — не такой уж родной язык. Но спасибо, что похвалила. Просто не прогуливал занятия в школе, институте и последующих учебных заведениях, о которых умолчим… Ты нарочно меня отвлекаешь, чтобы собраться с мыслями? Я настаиваю, миссис Кларк, ваш покорный слуга — единственный человек во всей Британии, не желающий вам зла.

— Есть квартира в Ист-Энде, про которую никто не знает, — неохотно вымолвила Элли. — Снята через подставное лицо, аренда и бытовые услуги регулярно оплачиваются. Эта квартира… — Она замялась.

— Как говорят в России, запасной аэродром, — кивнул Андрей. — Будем надеяться, что про эту жилплощадь никто не знает. Мы сможем провести в ней ночь? Разумеется, без глупостей, о которых ты могла бы подумать. Требуется спокойная обстановка, чтобы составить план дальнейших действий.

— Мне нужно домой на Эвенсон-роуд, — глухо вымолвила Элли и посмотрела с вызовом.

— Не понимаю, объясни, — нахмурился Андрей.

— Ты мужчина, не поймешь… — Она замялась. — В квартире на Хейли-стрит ничего нет, это, как ты выразился… запасной аэродром. Там пусто и грязно, это понятно? Все мои вещи, все, что нужно, — на Эвенсон-роуд… Я даже не пытаюсь это объяснить, все равно не получится. Личные вещи, кое-какая одежда…

— Можем купить.

— Не можем, — повысила голос Элли. — Вернее, можем, но это сопряжено с большими неудобствами. Магазины закрыты, круглосуточно работают лишь некоторые точки, по которым мы будем метаться до утра. А у нас даже нет машины… Как я поеду в таком нелепом виде в страну моей мечты? — У нее еще хватало сил иронично относиться к вещам.

— Хорошо, я понял, — кивнул Кравцов. — Идем к тебе домой, я буду заговаривать зубы агентам МИ-5, чтобы чего не подумали, а ты соберешь свое нижнее белье, фотографии родственников и прочие заколки и колечки… Или прикажешь вступить с ними в схватку и всех уложить?

— Но мы не уверены, что нас там ждут. — Элли смутилась, но настаивала. — Согласна, они там были, обыскали квартиру, некоторое время посидели в засаде. Но они же не идиоты, верно? Я знаю, что они там, значит, в квартиру точно не вернусь, потому что тоже не полная идиотка. Понимаешь, что я хочу сказать? Их может там не быть. Посидели и ушли, сняли засаду и наблюдение, потому что…

— Ты не идиотка, и они не идиоты, — закончил Кравцов. — Это я уже понял. И ресурсы, которые небезграничны, лучше использовать в другом месте. Маленький вопрос, Элли: у тебя все в порядке с головой? Это точно была ты — человек, передавший Советскому Союзу бездну ценной информации, — то есть по определению человек благоразумный и осторожный?

— Будь я такой, ты бы от меня ничего не дождался, — проворчала молодая женщина. — Раз на это пошла, значит, понимаю, что такое риск. Я не предлагаю действовать безрассудно, Эндрю. Но проверить-то мы можем? Риск разумный, пороть горячку не будем. Заметим посторонних — сразу уходим.