Леонид Словин - Пауки Страница 13

Поднять его тоже было нелегко, я боялся потерять угол, под которым он был виден. Наконец мне удалось переместить его на лист чистой бумаги.

— Господи, это еще что?

Я был бы рад ошибиться!

Волос был перекрашен! Прикорневая часть — не менее пяти миллиметров — была светлой! Цвета так называемой спелой ржи!..

Я вернулся к фотографиям. Это был московский частный детектив. Еще в Москве я придумал для него прозвище Арлекино… Мы не были знакомы. Разговаривали всего раз и то — по случаю.

Как это бывает между профессионалами, работающими в одной сфере, я знал в общих чертах его историю.

Фамилия Арлекино в ментовских и прокурорских кругах была достаточно известной. Он работал следователем по важнейшим делам прокуратуры Федерации, ставшей затем Генеральной. Атлетичный, с вьющимися локонами, голубоглазый. внешностью чуть романтичной для важняка прокуратуры.

Карьера его в Генеральной прокуратуре сломалась в одночасье.

Было так.

Супруга президента небольшой национальной республики лично проводила избирательную кампанию своего мужа.

Накануне выборов она подослала двух дюжих быков к реальному претенденту на кресло мужа. Претендент угодил реанимацию, выборы выиграл действующий глава власти и счастливый супруг…

Это случилось в славное перестроечное время.

Общественность взволновалась. Быков отловили. Они назвали организатора, сумму гонорара… На представительницу слабого пола завели уголовное дело. Вести его в республике оказалось некому. На следователя давили. Пришлось передать важняку в Москву. Им стал Арлекино.

Конец истории был, однако, предрешен.

У высокопоставленной четы в столице обнаружились не менее высокие покровители. На предъявление обвинения в прокуратуру президентша явилась с солидным московским адвокатом.

Дело было прекращено как незаконно возбужденное.

Важняку объявили неполное служебное соответствие.

Генеральный принес извинение президенту крохотной республики и его супруге.

Положение Арлекино в момент изменилось. Незамедлительно подвернулась длительная — на год, не меньше — командировка в Тмутаракань для расследования чрезвычайно запутанного уголовного дела.

Арлекино отказался: болела жена.

Оставалось подать в отставку. А через короткое время он объявился в ипостаси частного детектива. Профессия эта к тому времени становилась все более престижной и оплачиваемой — бывшему важняку быстро отыскалось место в сфере охраны бизнеса.

Я еще стоял охранником в отеле на Арбате, конфликтуя с Пастором и Окунем, а к Арлекино, несмотря на отсутствие лицензии, уже поступали первые заказы.

Мы познакомились несколько лет назад в Управлении по регистрации и лицензированию, на Щепкина, в мрачном доме, где к тому же еще шел ремонт, мы разговорились совершенно случайно…

Знал ли он мою фамилию?

Вряд ли. Прокурорские не очень жаловали ментов.

Нас вызвали на одно и то же время с разницей в четверть часа для получения лицензии на право заниматься частной детективной деятельностью.

Начальство задерживалось, вместе с другими мы ждали в темном коридоре.

— Бывший важняк или начальник розыска в качестве начальника службы безопасности — лучшая реклама солидной фирмы! Не эти же! — Он показал стоявших у кабинета. Среди ожидавших лицензии частных охранников преобладали молодцы с криминальной внешностью.

Мы разговаривали недолго.

Сотрудники Управления по регистрации и лицензированию появились все разом — их куда-то вывозили: то ли на стрельбы, то ли на общегородские тренировки по борьбе с массовыми общественными беспорядками…

Нас вызвали первыми.

Время от времени я встречал его маленькую рекламку в изданиях типа «Центр плюс» и «Из рук в руки».

Он работал на свой страх и риск.

Как частный сыщик-одиночка быстро преуспел, потому что брался за любые заказы. Не брезговал и поручениями типа поймать на горячем, заловить неверного супруга или супругу…

«Расторопен!..»

В отличие от консервной банки, человек очень часто открывается с неожиданной стороны…

Я полагал, что за его спиной стоят менты, с которыми он периодически контактировал во время работы важняком в прокуратуре России. Оказалось иначе…

Торжественный сбор, посвященный пятилетнему юбилею банка, состоялся в ресторане на Палихе.

Съезжаться начали к шестнадцати.

Кроме крупных банкиров, бизнесменов и представителей прессы, прибыли покровители банка из мэрии, региональных управлений по организованной преступности и экономическим преступлениям, налоговой полиции…

Лукашова пригласила своих друзей из Госдумы.

Представлены были Торговая палата, ОВИР, ряд важных комитетов, комиссий…

Российский мир экономики креп, и в нем понемногу брали верх свежие силы, с трудом, но перемогавшие особенности, связанные везде и во все времена с этапом первичного накопления капитала.

Корешей Камала Салахетдинова было легко отличить — некоторые приехали в прикиде девяносто четвертого года — широких слаксах, кожаных коротких «косухах», с тяжелыми золотыми цепями, выпущенными сверху на сорочки.

Многих гостей сопровождали частные охранники и вооруженные огнестрельным оружием телохранители. Не все имели разрешение его носить.

Между приглашенными могли быть весьма противоречивые связи, которые нельзя было не принимать во внимание. Мы должны были исключить сведение счетов или захват заложников…

Мой кагэбэшник-заместитель, с которым мне все труднее было находить общий язык, предложил поставить на входе хомут с металлоискателем, однако его предложение было единодушно отвергнуто.

Я снова прибег к помощи Рембо, президента ассоциации «Лайнс».

Накануне торжества вечером «Лайнс» и СБ банка вместе приняли под охрану помещение ресторана и прилегающую территорию.

Снаружи ресторан ощетинился охраной: шальные головы не имели шансов свести счеты с кем-то из гостей в наиболее предпочтительном для этого месте — при высадке и посадке в машины…

Взяли под наблюдение и автостоянку. Она была буквально забита иномарками.

Несколько человек дежурили в подъездах и на чердаках соседних зданий. Коридор безопасности тянулся к дверям ресторана.

Особые меры приняты были и внутри.

В гардероб я поставил бывших ментов.

Старшим встал Виктор, мой давнишний друг, крутой московский мент. Бывший коллега Рембо по МУРу, ушедший потом в 108-е. Сотрудник уголовного розыска. Он привел с собой друзей. На них я мог положиться.

«Парусный флот, дворянство морей… — Это сказано и об этих людях тоже. — Высшая знать океанов…»

Начало нашему знакомству несколько лет назад положило задержание вооруженного особо опасного преступника. Перед тем как идти, мы врубили по стакану. Он сказал:

— Ты капитан. Я тоже. По званию мы равны. Но у себя на железке ты — начальник отделения розыска, я в своем 108-м — только зам. И потому я иду первым!

Во время перестройки я надолго потерял его из виду. Когда мы снова отыскали друг друга, он в майорской форме подрабатывал охранником в одном из посольств республик ближнего зарубежья. Работа и его хозяева ему порядком обрыдли.

Я увидел его случайно.

—Майора получил, Витька…

—Валяй в Чечню — и ты получишь!

Мы обнялись. Я подумал:

«Вот кого бы я взял в банк в свои заместители…».

Для начала он пошел в «Независимость» дежурным.

На Палихе я воткнул его в гардероб.

—За вешалку не волнуйся, — сказал он мне, вручая номерок.

Я не отходил от первых лиц банка.

Своих друзей Камал Салахетдинов встречал лично. В дверях. Эти люди не были внесены в список приглашённых. Кто они — об этом можно было лишь догадываться.

Криминальный мир был представлен главами двух солидных группировок.

До этого они договорились совместно выступить гарантами огромного 200-миллионнодолларового кредита, выделенного доселе мало кому известной фирме «Алькад», руководимой Окунем.

Крышу «Алькада» представлял тяжеловатый, с короткой накачанной шеей кавказец в отлично сшитом костюме, подчеркивавшем пластику борца-классика.

Тогда я еще не знал, кто он.

Для женщины, приехавшей вместе с ним, иного определения, кроме «супермодель», я не смог подобрать. Она смело могла претендовать на призовое место любого конкурса красоты. Не ниже 180 сантиметром, с абсолютно прямой спиной и узкой талией. Я мог бы перехватить ее ладонями рук.

«Мисс Осиная талия».

На ней было вечернее черное платье, обнажавшее плечи…

Авторитета и его подругу сопровождали два кавказца-боевика уголовного облика. Затем приехали президент «Алькада» Окунь и еще кто-то, я видел его только со спины…

В списке никого из этих людей не было.

Их усадили за один стол, недалеко от того места, где сидели руководители банка.

— Кто это? — одними губами спросил я у Лукашовой. Я видел авторитета впервые.