Александр Чагай - Врата джихада Страница 13

—Подобные тебе готовы забыть обо всех благородных це­лях и задачах, лишь бы удовлетворить свои низменные жела­ния. Ты мне надоел. В Исламабаде полно шлюх, и все они к тво­им услугам. Катись к черту. И не вздумай меня провожать. Я вы­зову такси.

На мгновение Тасмина заколебалась, потом нагнулась и поставила круглую коленку на кожаное сиденье джипа. Ксан на секунду вообразил, что женщина передумала, однако сле­дующее мгновение развеяло эту иллюзию. Она отвесила ему увесистую оплеуху: хорошо еще, что в салоне нельзя было по-настоящему размахнуться.

«Да, — подумал Ксан, потирая щеку. — Ты хотел этого? Вот и получил. Теперь все ясно, и ничто не помешает тебе работать. Она тебе сказала: ходи по шлюхам. Хватит с тебя и шлюх».

Он запустил двигатель, проехал несколько кварталов и оказался рядом со своим домом. Чокидар[13] куда-то подевал­ся. «Опять дрыхнет на заднем дворе». Нервы у Ксана еще не успокоились, и он никак не мог запарковать джип. Наконец, это ему удалось. Он с облегчением вздохнул и вошел в дом.Там его ждали.

Гость не включал свет, и Ксану не удалось его толком рас­смотреть. Он лишь запомнил, что это рослый и сильный муж­чина. Его лицо скрывала черная трикотажная маска, напо­добие тех, которыми пользуются спецназовцы. Короткий взмах — и резиновая дубинка обрушилась на висок Ксана.

Когда он очнулся, то обнаружил, что лежит на полу со связан­ными руками. Заметив, что жертва пришла в себя, неизвестный издал нечто вроде смешка, наклонился, потрепал Ксана по щеке:

— Я убью тебя. Но не сразу. Ты заслужил, чтобы тебя уби­ли не сразу.

Маска заглушала голос, но разобрать слова было нетруд­но. А если бы Ксан не разобрал, он бы и так догадался, что его ждет. Удары ногами: по ребрам, животу, голове. Натешив­шись, неизвестный накинул несчастному на шею капроновый шнур, с силой потянул за концы. Тело Ксана выгнулось дугой,шнур резал горло, кровь стекала под рубаху. Он уже не мог нормально дышать и чувствовал, что сознание его покидает.

Неожиданно тишину ночи вспорол вопль пожарной сире­ны. Ему вторили натужный рев тягачей, встревоженные кри­ки. За окном полыхнуло. Взрывной волной вышибло стекла,запах гари наполнил комнату.

Неизвестный с ожесточением выругался и бросился вон.

Огонь подступал. Занялись деревянные ставни, пузыри­лась краска. Желтое пламя выплеснулось на ковер. Морщась от боли, Ксан подставил под него руки, туго стянутые верев­кой. Что значат ожоги по сравнению со свободой!

Теперь нужно было позаботиться о том, чтобы не сгореть заживо. Слава богу — подоспели по пожарные, принявшиеся усердно поливать дом из брандспойтов. Потоки воды хлыну­ли в гостиную, безнадежно испортив паркет и мебель.

—    Ужасная история! — всплеснул я руками. — Кто тебя хо­тел убить? Террорист? Экстремист-ваххабит?

Ксан снисходительно улыбнулся. Видно, его забавляли мои наивные предположения.

—    Первое, что мне пришло в голову — это связано с «Аль-Халидией». Иные варианты в голову не приходили.

Исходив все комнаты, чтобы удостовериться в отсут­ствии очагов возгорания, лихие брандмейстеры не постес­нялись взять с хозяина мзду. Собственно, деньги предложил сам Ксан, который знал — в этой стране служивый люд полу­чает копейки и не стесняется принимать подношения. При­шлось выдержать и общение с полицейскими. Еще бы! Не каждый день поджигают виллу сотрудника ООН. А в том, что речь идет о поджоге, сомнений не оставалось. В палисаднике нашли полуобгоревшую канистру из-под бензина и жженую тряпку, которую использовали в качестве фитиля.

Ксан умолчал о покушении на его жизнь и согласился с констеблем, предположившим, что канистру взорвали местные исламисты, наслушавшиеся воинственных призывов муллы.

Когда полицейские и пожарники наконец удалились, он,почувствовав смертельную усталость, опустился на тот са­мый диванчик, на котором его пытали. Диванчик пропитал­ся грязной водой, она хлюпала под подушками и просачива­лась сквозь обивку. Стало себя жалко. И потому что дом при­обрел абсолютно непотребный вид, а до утра убираться не­кому, и потому что его хотят убить.

За горестными раздумьями Ксан не заметил, как погру­зился в состояние дремотного оцепенения. Едва ли он мог сказать, сколько проспал — пять минут или два часа. Его раз­будил шум, доносившийся с кухни. Скрипнула дверца, из кра­на полилась вода. Конечно, это он, этот мерзавец! Вернулся,чтобы закончить начатое.

Краем сознания Ксан понимал, что этого не может быть.С какой стати убийце идти на кухню, что-то готовить или мыть руки? Но голос разума был слабым и перебивался уве­ренностью, что кроме убийцы там быть некому.

К Ксану вернулось присутствие духа. Он бесшумно под­нялся, прокрался к платяному шкафу и нащупал плоский«вальтер» на одной из полок. Снять с предохранителя, от­править в ствол патрон. Легко пройти по коридору, главное не медлить, все на одном дыхании, левая ладонь аккуратно обхватывает ручку двери, рвануть на себя, стрелять без про­медления, он уложит негодяя наповал. Однако за долю се­кунды, отделявшую «фазу номер один» (открытая дверь) от«фазы номер два» (огонь на поражение), Ксан сообразил, что в кухне хозяйничает женщина.

За варившимся на плите кофе наблюдала Тасмина. Услы­шав, как распахнулась дверь, испуганно обернулась. Слава богу, не увидела пистолет, который удалось незаметно спря­тать за спину. Улыбнулась, отбросила со лба прядь волос.

— Ты спал. Я подумала — захочешь кофе.

Ксан попытался сказать, что да, очень захочет, но горло полоснула боль.

—    Молчи! — встревожилась Тасмина..

Кофе они пили в спальне (в разгромленной гостиной на­ходиться было немыслимо), и в неярком свете торшера жизнь представилась вполне терпимой.

Когда они расстались, Тасмина взяла такси. На душе было скверно от ссоры, которая грозила перерасти в разрыв. Добрав­шись до дома, она отпустила водителя, взяла свою машину и поехала к Ксану. Сразу войти не решилась. Вдруг хозяин в ван­ной или ложится спать. Пробралась к окну, заглянула внутрь.

Ксан не мог не отметить ее спокойствие и выдержку: Тасмина не запаниковала, не стала кричать, стучаться в сосед­ние дома. Вместо этого позвонила в штаб протиповожарной охраны, затем вынула из машины запасную канистру с бен­зином, подтащила к забору. Самым сложным оказалось найти фитиль. Она взяла свою дупатту, скомкала, воткнула в гор­ло канистры, чтобы ткань пропиталась бензином. Когда слух резанула сирена, оставалось только щелкнуть зажигалкой.

После слов благодарности воцарилось молчание. Прошло полминуты, пауза затягивалась. Ксан сосредоточенно думало женщине сидевшей рядом с ним.

Тасмина встала, оправила платье, посмотрела с неожи­данным вызовом.

— Я могу уйти. Но, если хочешь. Помнится, ты хотел меня трахнуть.

Грубая фраза ошеломила Ксана, и женщина позволила себе усмехнуться. Этакая ироничная усмешка отлично соот­ветствовала образу циничной и уверенной в себе дамы, ко­торый она ловко на себя примеряла.

— Передумал? Или после всех твоих шлюх на обычную женщину у тебя уже не стоит?

Ксан зло глянул на нее.

—    Разденься.

Она колебалась недолго. Подошла почти вплотную, од­ним движением стянула через голову шелковую куртку. За ней последовали шаровары, она осталась в трусиках и лифчике.Круглые груди, плоский живот. Бедра, пожалуй, широкова­ты, но это скрадывалось прямой осанкой, стройными нога­ми. Ксан подвел ее к кровати, крепко обнял за плечи, но це­ловать не стал: резко толкнул, она упала навзничь. Ксан тя­жело опустился на нее, рывком развел ноги.