Гульназ Ямалеева - Три дня до эфира Страница 13

В десять утра Окунь не выдержал и набрал номер.

— Алло, — ответил ему Виктор Поваляев.

— У вас все спокойно? — поинтересовался оперативник.

— Да.

— Иван Давыдович на месте?

— Иван Давыдович? — удивлённо переспросил пресс-секретарь, — его нет.

Скорее всего, он в офисе…

— Как в офисе?

— Я тоже удивлён, обычно он без меня не уезжает на работу.

Окунь повесил трубку, быстро выскочил из машины, вбежал в подъезд и буквально взлетел на второй этаж. Запыхавшись, он вошёл в квартиру, которую ему открыла Лидия Сергеевна, и за десять минут осмотрел все вокруг. Следов насилия видно не было. Вероятнее всего, Снегирёв покинул свою квартиру самовольно.

Окунь, обречённо вздохнув, стал набирать номер Краснова.

Шура сидела у себя на кухне и вяло жевала бутерброд с колбасой. Есть совсем не хотелось, настроение было поганое. Николаева она не видела со вчерашнего дня, телефон Сергея, её бывшего мужа, не отвечал, а больше поделиться плохим настроением было не с кем, и девушка, давясь сухой пищей, завтракала…

— Какая мразь, — наконец выдавала она из себя давно вертевшееся на губах слово, и на душе стало легче. — Вот зар-р-раза!..

Шура встала и подошла к плите. Чайник все ещё был горячим. Девушка налила себе чай, и несколько капель кипятка попали на руку. Она громко взвыла и неосторожным движением сбросила чашку на пол. В результате мелкие осколки разлетелись по полу, а вокруг ног образовалась лужица. Шура бросилась в коридор и в стотысячный раз набрала номер Сергея.

— У-у, — ответил ей сонный голос бывшего мужа, — алло?

— Серёжа, друг, это я, Шура.

— Александра? — Сергей мгновенно проснулся. — Ты чего? У тебя голос какой-то не такой. Что случилось?

— Серёжка, приезжай, мне плохо, — наконец выдавила Шура и заплакала.

— Буду, я сейчас буду. Подожди, не плачь…

— Угу, — промычала Шура и положила трубку. Верный рыцарь Серёга прикатил, как и обещал, через десять минут. Непричёсанный, в расстёгнутом плаще, вымокший, он влетел в квартиру с круглыми от испуга глазами.

— Что случилось? — выдохнул он. Несмотря на то что развелись они давным-давно, чувства Сергея к Александре, как торжественно называл молодой химик свою бывшую жену, не угасали. Он все так же готов был в любую минуту прийти ей на помощь и все так же нежно, с немым вопросом заглядывал ей в глаза.

С присутствием Николаева в её жизни Сергей смирился. Алексей — парень что надо, раз и навсегда зафиксировал для себя Сергей и больше этот вопрос не поднимал.

«Ревность ревностью, но счастье любимой все же главнее», — сказал себе бывший муж Потаповой и успокоился.

— Серёга, ты — настоящий друг! — бросилась к вошедшему Шура. — Мне так… Так плохо… Так отвратительно на душе…

— Александра, — Сергей осторожно обнял девушку и на всякий случай заглянул на кухню. Силу удара Николаева ему уже приходилось испытывать и больше не хотелось. — А где Алексей?

— Давай не будем о нем…

Обнявшись, они прошли на кухню. Следы недавней аварии с чашкой Шура уже успела уничтожить, и кухня встретила гостя сияющей чистотой.

— Шура, я так волнуюсь. Что случилось?

— А, ничего, — отмахнулась девушка. — Даже рассказывать не хочется — так все противно.

— На работе неприятности? Шура извлекла из холодильника масло, сыр, колбасу и приготовила гостю бутерброды.

— Поешь, Серёжа, ты ж небось не завтракал.

— Не-а, — радостно кивнул бывший муж и с жадностью набросился на угощение.

Шура поставила локти на стол и, подперев щеки кулаками, уставилась в окно:

— Господи, Серёжа, сколько всякой гадости на свете существует.

— Это ты про людей? — с набитым ртом проявил интерес к разговору Сергей.

— Про них самых, — задумчиво отозвалась Шура и, выдержав паузу, вопросительно посмотрела на Сергея. — И почему, спрашивается, к власти самые поганые из них стремятся? И что удивительно, пробиваются!

— Тебя что, с работы выгоняют? — Гость испуганно посмотрел на девушку.

— Ну прям! Меня выгонишь.

— А что случилось? Александра, не томи, я уже весь как на иголках.

— Я, Серёжа, на днях интервью брала у одного кандидата в губернаторы. А он оказался таким неприкрытым мерзавцем, что мне тошно стало.

— А чего .он тебе не понравился? Приставал, что ли?

— Если б приставал, я б его хоть за самца считала, а тут — мразь, и все тут. Нет, ты представляешь, — Шура встала и подошла к окну, — он, мерзавец, ещё людьми собирается управлять.

— Он что, тебя плохо встретил?

— Встретил он как раз хорошо. Они, подлецы, знают, что теперь без журналистов никуда. Только он думает, что все купить можно и все продаётся.

— Ты с ним в диспут, что ли, вступила?

— А ты как думал! Я им такое устроила! Сначала все, конечно, чинно было.

А потом он как начал мне втирать про сильную руку, да про то, что мы с тобой, Серёжа, и со всем нашим народом быдло, что нас держать в кулаке нужно… Тут я и пошла. Терпеть не могу, когда о нашем несчастном, обманутом народе неуважительно отзываются…

— Александра, а ты знаешь, самое интересное, что этот народ-то пойдёт за него голосовать. И ещё его выберут.

— Да знаю я это, Серёжа, знаю. Вот что и обидно. Идёт в политику всякая шушера и своими грязными лапами будет ещё законы устанавливать.

— А туда с чистыми руками не ходють, — угрюмо отозвался Сергей.

Шура встала, налила себе чай и присела рядом с бывшим мужем.

— Спасибо, Серёжа, что приехал. Вот я выговорилась — и мне легче стало.

— Ну слава богу! А то я подумал, что вы опять с Лехой поругались.

Журналистка опустила голову:

— Мы и поругались…

— Ну вот! Опять? Она кивнула.

— И где же он теперь?

— Я не знаю. И знать не хочу! Я… Я… — Шура вдруг всхлипнула по-детски и прижалась к бывшему мужу. — Я что-то, Серёжа, совсем запуталась в своих чувствах. То мне кажется, что я его ненавижу, а то вдруг так накатит, что думаю — как же я без него теперь жить буду…

Глава 8

ПО СЛЕДУ

Саша открыл глаза и сладко потянулся. Он ещё не совсем отошёл от сна и поэтому не сразу понял, где находится. Мальчик потёр глаза, и звук наручников мгновенно вернул его к действительности. На мгновение Саше захотелось вернуться в только что увиденный сон, в котором он был вместе с отцом и матерью. Они все трое сидели за огромным столом, уставленным фруктами, и о чем-то весело разговаривали. Саша держал в руках плюшевого медведя и гладил мягкого друга по голове. Вся атмосфера сна дышала уютом и спокойствием. Как-то незаметно они все трое перекочевали из дома в большущий магазин. Мать катила впереди себя тележку с продуктами. А отец держал его на руках. Вокруг были разбросаны огромные воздушные шары. Мальчик помнил, что ему очень хотелось достать один из шаров, но отец крепко держал его на руках, и Саше никак не удавалось даже потрогать заветную цель. Наконец все-таки он как-то изловчился и протянул руку к шару. Но тот в ту же секунду куда-то ускользнул, и мальчик только поймал рукой воздух.

Отец громко засмеялся. Саша возмущённо посмотрел на него и с ужасом отпрянул.

Вместо отца он увидел, что сидит на руках какого-то незнакомого мужчины.

Испуганный мальчик пронзительно закричал, и мгновенно все растаяло. Исчезли куда-то магазин, мать с тележкой, воздушные шары, и он оказался один в тесной душной комнате, прикованный наручниками к батарее.

Саша горько заплакал. Рядом с ним валялся табурет и лежала горка остывшей гречневой каши. За плотно закрытой дверью послышались шаги. Лязгнул замок, и в комнату вошёл парень в натянутой на лицо маске.

— Проснулся, пацан, — кивнул ему парень и, увидев рассыпанную кашу, недовольно покачал головой:

— Нехорошо продуктами разбрасываться.

— Нехорошо детей наручниками к батарее приковывать, — отозвался мальчик.

— А это, брат, не твоё дело, — почему-то миролюбиво ответил охранник. — Ты вот лучше поешь. — И он поставил перед Сашей тарелку с супом.

— Не хочу я есть. — Саша отвернулся.

— Ну мало ли что не хочешь. Ешь, а то заставим.

— Я хочу домой.

— Все мы туда хотим, — философски изрёк парень, — но не всегда наши желания…

— Дайте мне карандаши, я рисовать хочу, — неожиданно заявил мальчик.

— Рисовать? — удивился охранник. — А что, это можно…

Он вышел из комнаты и через несколько минут принёс Саше старый потрёпанный блокнот и фломастер.

— Это, малец, все, что есть, ты уж не взыщи. — Он разложил принесённое перед Сашей, придвинул табурет поближе к мальчику, поставил на него тарелку с супом и вышел.

— Отлично, — прошептал Саша и на удивление легко освободил узкую кисть из наручника.

Первым делом освобождённый мальчишка бросился к тарелке с едой, но мысль, что в супе может находиться снотворное, остановила его. Мальчик схватил блокнот, вырвал оттуда лист и быстро написал фломастером: «Спасите, я — Саша Снегирёв. Меня похитили. Я нахожусь здесь, в доме с окрашенными окнами!»