Наталья Корнилова - Пантера. Начало Страница 14

Первое дело принесло нам сумасшедшие, по моим понятиям, деньги. Уркаганы, когда наутро мы предъявили им пусть слегка изуродованный, но все же труп их корешка, на радостях, не вдаваясь особо в детали случившегося, заплатили нам еще десять тысяч и пообещали рассказать о нас всем своим знакомым. Теперь в определенных кругах общества о нас знали, и это было неплохим началом. Негодяй Крильман остался по нашей милости на свободе, но был вынужден перечислить солидную часть своих нажитых за много лет неправедным путем немалых сбережений на счет Фонда помощи безработным детективам России, который тут же создал и возглавил не кто иной, как сам Родион Потапович — многоуважаемый мною босс.

На деньги Крильмана он выкупил в собственность трансформаторную будку вместе с прилегающим к ней участком земли, которую ранее просто брал в аренду, и за неделю на ней выросло еще два этажа. На первом остались кабинет с приемной и кухня, на втором мы устроили шикарную столовую, а на третьем разместились личные покои Родиона. Теперь это странное на вид сооружение, торчащее посреди двора, привлекало взоры изумленных горожан своей несуразностью и нелепостью, но зато нам там было просторно и уютно. Воспользовавшись своим правом компаньона, я настояла на том, чтобы после каждого удачно раскрытого дела на будке надстраивали очередной этаж. Тогда все будут знать, что наш бизнес процветает, и это послужит своеобразной рекламой. Босс, если не считать произведенного при этом оглушительного зубовного скрежета, был не против. Он, кстати, оказался довольно скрытным человеком, ничего о себе не рассказывал, больше отмалчивался, и я особенно ему не надоедала, тем более что самой было что скрывать.

После всего случившегося со мной я поняла, что теперь мне придется иметь дело не с простыми, добропорядочными людьми, а в основном с преступниками, которые живут по своим законам и правилам, и бороться с ними нужно их же способами и методами. Никогда раньше не сталкиваясь с миром зла, я, однако, как и все, знала, что в нем правят жестокость и сила — других доводов эти товарищи не приемлют и не понимают. Они сами создали эти законы, и я надеялась, через них же и погибнут. Вместе с тем мне не хотелось повторять того, что случилось со стариком Замуховским и его помощником, которые все еще лежали в больнице, — с ними можно было обойтись и помягче. Я трезво осознавала свои возможности и не хотела напрасных жертв. Поэтому, помня, чему учил меня приемный отец, дала себе слово не будить спящего во мне зверя — пантеру, — если бандит даст мне хоть малейшую возможность оставить его в живых. В конце концов, я жила среди людей, и нужно было учитывать их слабости, даже если это и закоренелые преступники. Впрочем, слабостей у меня и самой хватало, ибо прежде всего я была самой обычной девушкой…

Пока велось строительство этажей, я вплотную занялась приготовлениями к предстоящим схваткам. Первым делом купила себе красивые кожаные туфли и отнесла их знакомому обувщику Еремею Поликарповичу, некогда отмотавшему приличный срок за изготовление холодного оружия. Поколдовав над ними несколько дней, он напичкал их всевозможными прибамбасами, в результате чего они не потеряли своего вида, только слегка прибавили в весе, зато я теперь спокойно могла перемещаться в кишащем убийцами и маньяками пространстве родного города и безбоязненно ходить на любые задания. Еремей Поликарпович также изготовил мне накладные ногти из бритвенной стали, которые я приклеила суперцементом. Покрытые лаком для ногтей, они не бросались в глаза, не отличались по длине от обычных, но были остры, как лезвия дамасских мечей, и вполне безопасны в быту.

2

Только вчера закончили отделку третьего этажа, и сегодня утром уже вновь закипела работа в офисе. Вернее, как закипела: мы с Валентиной явились в трансформаторную будку для выполнения своих прямых обязанностей. Родион уже сидел в кабинете и внимательно изучал инструкции по пользованию различными шпионскими штучками, которых накупил великое множество. Это были «жучки» для подслушивания, подзорная труба, диктофоны, видеокамеры и даже прибор ночного видения. Поздоровавшись с нами, он продолжил свое занятие, а мы разошлись по рабочим местам: Валентина на кухню, а я — в приемную. У меня в приемной теперь стоял компьютер, факс, радиотелефон, новая мебель и даже телевизор с видиком в просторном холле для развлечения клиентов, которых пока еще не наблюдалось.

Было десять часов утра, и день обещал быть душным и жарким. Настроение у меня было отличное, самочувствие и того лучше. Правда, в последнее время меня все чаще одолевала мысль о мужчине, которого я до сих пор почему-то не встретила. И где, спрашивается, его носит? Почему я должна ложиться спать одна, мне не с кем сходить в кино и некому меня защитить от хулиганов в позднее время? Доколе я буду ждать этого умного, красивого и мужественного мужчину, который подарит мне счастье и разделит мои невзгоды? В конце концов, я симпатичная и современная девушка с огромным количеством достоинств, и мне не пристало сохнуть в одиночестве, не зная, куда девать бурлящие в моем горячем сердце чувства…

Я уже закончила оформлять на компьютере смету последних расходов босса, как на экране видеофона высветилась хрупкая фигурка уже немолодой женщины в простом ситцевом платье. Она стояла перед дверью нашего офиса и в раздумье разглядывала табличку на ней, которая сообщала каждому желающему, что он не ошибся, контора частного детектива Родиона находится именно здесь, в бывшей трансформаторной будке, постепенно принимающей вид Вавилонской башни.

Женщина вздохнула всей грудью, прижимая под мышкой небольшую сумочку из кожзаменителя, и оглянулась по сторонам. Судя по всему, она чего-то боялась или просто не знала, стоит ли вообще втравливать себя в неприятности, которые сулит всякое обращение в подобные заведения. Решив не дожидаться, пока она передумает и уйдет, я включила микрофон и спросила:

— Вам кофе с молоком или со сливками?

Она растерянно заморгала, оглянулась и потом удивленно уставилась на «глазок» видеофона, откуда донесся мой голос.

— Простите, это вы мне? — пролепетала она смущенно.

— Конечно. Мы всегда предлагаем клиентам кофе. Кстати, может, зайдете, а то на улице пить неудобно как-то.

— Спасибо, но я еще…

— Передумать сможете и здесь, с комфортом. Ну так как?

— Может, вы и правы, — пожала она плечами. — Я люблю со сливками.

Я впустила ее, она вошла и уселась в кресло, с любопытством рассматривая уютную обстановку. Валентина принесла на подносе кофе со сливками и печеньем, поставила на столик, бросив мимоходом изучающий взгляд на клиентку, и степенно вышла.

— Как у вас мило здесь, — улыбнулась женщина, помешивая ложечкой в чашке. — А снаружи все выглядит несколько странно…

— Важна не форма, а содержание, не так ли? — улыбнулась я в ответ. — Вы правильно сделали, что пришли именно к нам.

Она нахмурила выщипанные брови и опустила глаза.

— Я еще не решила, — пробормотала она.

— Ничего, мы подождем. Пейте, ешьте, смотрите телевизор, можете даже в бильярд сыграть, если желаете — нам не к спеху.

— Спасибо, вы так добры. — Она отхлебнула из чашки, поставила ее на блюдце, вздохнула полной грудью и решилась: — Так и быть, уболтали. С кем я могу переговорить?

— С боссом, — обрадовалась я. — Его зовут Родион Потапович, он — за этой дверью, — и показала глазами на кабинет. — Он у нас очень строгий, но зато настоящий профессионал.

Она поднялась, поправила платье и пошла к двери кабинета.

— Одну минуточку, я его предупрежу, — остановила я ее и включила селектор. — Босс, к вам посетитель.

— Зови, — раздался недовольный голос, видимо, я оторвала его от очередной инструкции.

— Вас ждут. — Я широко улыбнулась, чтобы компенсировать недостаток вежливости своего босса.

— Спасибо. Кстати, стоимость аппаратуры нужно вносить в основные фонды, а не в затраты, — произнесла она, глядя на экран моего компьютера, где я подбивала смету расходов. — Извините, что вмешиваюсь, просто я — бухгалтер.

Она скрылась за дверью, а я тупо уставилась на экран, покрывшись краской стыда — в бухгалтерии я соображала не больше, чем в генной инженерии. Через минуту босс попросил меня зайти с блокнотом, карандашом и спрятанным в сумочке диктофоном, который он велел мне всегда включать тайком от посетителей, чтобы особо их не смущать. Весь этот ритуал мы оговорили заранее. Я вошла, села в специально поставленное для меня кресло сбоку от кресла клиента, стоявшего прямо перед столом Родиона, и приготовилась стенографировать.

— Итак, Людмила Ивановна, я вас слушаю, — буркнул Родион, сложив руки на груди.

— Даже не знаю, с чего и начать, — потупилась она, нервно теребя в руках сумочку. — Наверное, вы не поймете…