Андрей Воронин - Комбат в западне Страница 14

— Вы в самом деле не познакомились? — спросил Андрей, повиснув на лестнице и поднимая от земли ноги.

— А меня зовут Марина, если это только может что-то изменить, — засмеялась девушка и поняв, что силы у Рублева-младшего на исходе, предательски предложила:

— Если хотите подтягиваться, то занимайте перекладину, потому что я скоро перейду на нее.

И самое странное, у Андрея получилось подтянуться Тринадцать раз — столько, сколько он умудрялся подтягиваться, учась на третьем курсе института, хотя был уверен, что дотянуться подбородком до перекладины больше пяти раз ему без тренировок уже не удастся.

Возвращались из парка уже вчетвером — Андрей, Борис, Марина и Дик. Прежней натянутости в отношениях как не бывало. Девушка смеялась несколько грубоватым добродушным шуткам Комбата. Тот уже успел разглядеть, что у нее нет обручального кольца, и тут же сказал об этом вслух.

Андрей радовался тому, что издевательствам над ним приходит конец, что Борис сегодня улетает и значит никто больше не посмеет вытягивать его утром из постели, чтобы бросить под холодный дождь.

— Ну вот я и дома, — Марина остановилась возле арки, ведущей во двор, и присела, чтобы погладить пса.

Дик, который обычно не позволял чужим прикасаться к себе, и ухом не повел, а даже попытался лизнуть девушку в лицо.

— Так и знала, целоваться полезет. Все мужики такие.

— Ну вот и отлично, — сказал Комбат, протягивая ей руку на прощание — так, словно бы она была мужчиной. — Больше вам не придется бегать одной.

Сердце у Андрея сжалось. Он понял что готовит его брат.

— Вы побежите в то же время завтра? — еще не понимая подвоха, спросила Марина.

— Нет, мой брат теперь будет бегать. Так что, когда выйдете из дому, не спешите, бегите трусцой, а он вас нагонит, — две пары глаз смотрели на Андрея.

— Вообще то… — начал он, — иногда есть дела с утра, я человек занятой, может не получиться, — он пытался найти что-нибудь более весомое в свое оправдание, но никак не мог этого сделать.

— Да ладно, не очень-то и хотелось, — обидевшись, сказала Марина и легко побежала во двор.

— Зачем ты девушку обидел?

— Я? — изумился Комбат. — Я тебе ее нашел на улице, можно сказать, сдал на хранение, а ты бегать по утрам отказываешься.

— Честно говоря, не очень-то хочется.

— Из тебя хмель вышел?

— Конечно.

— Так чего же тут плохого?

— Не станешь же пить каждый день, — попытался отшутиться Андрей, но тут Комбат толкнул его в плечо и заставил бежать.

Андрей рассчитал свои силы так, чтобы их хватило до подъезда, но тут его ждал еще один сюрприз. Борис запретил пользоваться лифтом и погнал его впереди себя по лестнице. Оказавшись в квартире, Андрей разделся прямо в прихожей и залез под душ. Ему было уже все равно какая вода льется — горячая или холодная — он не ощущал температуру, как и не мог представить себе который сейчас час. Выйдя из ванны, он с удивлением обнаружил, что на все про все, начиная с насильственного подъема с кровати, у него ушло ровно сорок пять минут, то самое время, которое он тратит обычно чтобы попить кофе, да почитать утренние газеты.

— Дохлый ты какой-то, — Комбат критично осмотрел Андрея, который одевал деловой костюм.

— Не знаю, ты первый, кто это говорит.

— В костюме ты еще ничего смотришься, а когда голяком, то и смотреть гадко.

— Я не женщина, что бы на меня мужикам было приятно смотреть.

Если во время пробежки они выглядели все-таки братьями, то теперь, когда на Андрее был темный деловой костюм, а на Комбате джинсы, свитер и потертая кожаная куртка, они выглядели совсем разными людьми. Да, такое бывает даже между братьями. Андрей был больше похож на мать, а Комбат во многом походил на отца.

— Утомил я тебя, наверное, — признался Борис, усаживаясь в кресло и позволяя себе первую за этот день сигарету. — Ух, как курится! — с удовольствием он выдохнул ароматный дым. Это потом, в течение дня они кажутся уже безвкусными, а первая — она как первая женщина.

Такое сравнение Андрею не понравилось, но он возражать не стал, тоже закурил и понял всю справедливость утверждения своего старшего брата.

— Вот и посидели на дорожку, — Комбат раздавил в пепельнице окурок.

И Андрею показалось, захоти Борис, он раздавил бы большим пальцем и хрустальную пепельницу на журнальном столике.

— Ты уж извини, дел у меня много, — извинился Рублев-младший, — иначе я бы тебя и в аэропорт проводил.

— Не маленький, не заблужусь.

Комбат поднялся, как-то уж слишком буднично сунул руку брату, но тем не менее крепко пожал ему ладонь.

— Не бойся, улечу, больше мучить не стану. Небось, надоел тебе со своими друзьями?

— Что ты, приятные парни. Среди банкиров таких не встретишь.

— То-то! — и тут совсем по-мальчишечьи Комбат щелкнул Андрея в нос и тут же вышел, унося на плече объемную брезентовую сумку.

«Вот же черт, — подумал Андрей, — умеет Борис не меняться! Каким был, таким и остался. Хотя… Хорошо это или плохо, сразу не скажешь. В его возрасте уже стоило бы как следует задуматься. Ни денег, ни жены».

И тут Андрей понял, что обманывает себя. Собственная жизнь ему не очень-то нравилась. Вряд ли найдется в мире человек, который с малых лет мечтает стать банкиром.

Всякому в детстве хочется стать героем, но мало кто достигает цели. А вот Борис достиг. И не в орденах дело.

Рублев-младший взял телефон и позвонил в банк, чтобы ему прислали машину. Конечно, он мог бы поехать и на собственной, но в его положении сидеть за рулем, когда едешь на службу, считалось почти неприличным. Не сумел побороть систему, в которую пришел.

Система навязала ему свои правила игры — впрочем, приятные.

Он ехал по городу, глядя сквозь затемненное стекло на дома и на узкую полоску неба над ними и думал о том, что при всех своих деньгах он куда менее свободен, чем Борис. Тот, если ему взбредет в голову, может позволить себе за четверть часа собрать сумку и отправиться куда глаза глядят, куда душе угодно. А у него все расписано наперед в черном еженедельнике: встречи, совещания, проверки. Даже отпуск и тот он вынужден планировать за год вперед.

Оказавшись за рабочим столом, Андрей не почувствовал облегчения. Он с неприязнью смотрел на безжизненный пока еще компьютер, на бумаги, которые ему предстояло подписать, и в каждой из них видел подвох.

То, что Борис приезжал к нему в гости, выбило Андрея на какое-то время из рабочей колеи. И теперь вновь приходилось думать о делах и не просто думать, а принимать решения. Растерянность длилась недолго — если человек умеет что-то делать хорошо, то он делает это не задумываясь.

Прошло всего четверть часа, а Андрей уже целиком погрузился в работу. Он молниеносно решал стоит ли предоставлять кредиты, следует ли увеличивать количество акционеров. И теперь, после его подписи, бумагам предстояло утверждение на собрании управляющих и директоров банка. Самое странное, что сложные проблемы решались легко, а вот одна, казалось бы, не стоившая выведенного яйца, не выходила из головы у Андрея Ивановича Рублева.

Уже несколько лет, как он довольно хорошо знал Аркадия Петровича Гетмана, бизнесмена, поднявшегося на торговле стиральными средствами. В свое время он су мел организовать солидное дело по оптовой закупке стиральных порошков, отбеливателей, полоскателей и прочей дребедени. А затем и создал сеть реализаторов с лотков. Рублев считал, что ему с этим знакомством повезло, поскольку Гетман начинал в его банке, и процветание дела Аркадия Петровича являлось одновременно вкладом в процветание банка «Золотой дукат». Дела требовали много времени и в последние годы они виделись редко и то мельком. И вот перед самым приездом Бориса Аркадий Гетман пришел к Андрею с абсолютно диким на его взгляд предложением. Он собирался снять со счетов, обналичив больше половины своих свободных средств, и сумма была кругленькой — полмиллиона долларов.

Сперва Андрей Рублев подумал, что у Аркадия случилась какая-нибудь беда. То ли племянницу украли бандиты и требуют выкуп, то ли залетел в каких-нибудь разборках и теперь приходится платить откупную.

Но Аркадий уверял, что у него все отлично и деньги нужны для одного очень прибыльного дела. По словам своего знакомого Андрей понял, тот и впрямь рассчитывает на большую прибыль. Если бы что-то плохое случилось, не было бы такого блеска в глазах, не был бы Аркадий Гетман так возбужден. Естественно, отказать Рублев ему не мог, деньги в конце концов принадлежали Аркадию и он был волен делать с ними все что угодно. Но как понимал Рублев-младший, изъятие такой суммы угрожало всему делу, всей торговле Гетмана.

И он пытался убедить его, что не стоит спешить с принятием решения.

Но Аркадий Петрович был непреклонен — ему нужны деньги и как можно скорее.

— Не подумай, что мною движут личные интересы.

Но если бы я мог, то денег тебе не дал бы.