Павел Меджеви - Не время Людей Страница 14

В Амазаре они остановились. Олег собирался позавтракать, а батюшка попросил его высадить, чтобы зайти в местную часовню. Да и нечестно это, как сказал Отец Алексей на прощание — пешком, значит пешком. Себя обмануть можно, а вот Бога — нет.

— Не забудь дорогу — поворот налево, как проедешь Семиозерный.

— А может подождать вас чуток, да и вместе рванем? — от неизвестности тона и выражения лица батюшки Олегу сделалось как-то тревожно.

— Нет, Олег, у каждого свой путь и своя цель. Мне медленно, пешком, к своему сроку. А тебе — побыстрее, туда, куда намечено. Хочешь — своей дорогой, не хочешь — той же, что и все. Все одно путь наш в руках Господа.

— Да вот уже сомневаться начинаю.

— Не сомневайся, и помни, всех нас Бог хранит!

— Ага, только блин срок хранения у каждого разный.

Но батюшка уже отошел от Олега на несколько метров, такой же пружинящей походкой. Последних слов богохульника он наверняка не слышал. Человек без возраста, с верой и целью в жизни. Ему можно только завидовать. У него, наверняка, была в жизни другая мечта, еще не осуществившаяся.

Дорога впереди продолжала быть все такой же ужасной, а Олег настолько освоился с машиной, что рискнул одновременно и ехать, и, развернув атлас автомобильных дорог, попытаться определить, куда же направил его батюшка. Если верить имевшейся в атласе карте, то сразу за Семиозерным действительно имелся поворот налево, на Часовинку, а затем деревню, со странным названием Часовая. Только вот уже за Часовинкой начиналась дорога, пролегающая вдоль реки Шилка, и в «условных обозначениях» именующаяся как «прочая, движение по которой затруднено». И так до Фирсово, где снова начиналось что-то, похожее на нормальную дорогу. Дорога эта постепенно сближалась с Федеральной, окончательно сливаясь с ней в районе селения Урульга, где, если верить карте, федералка уже имела качественное асфальтовое покрытие. Заманчиво, да и визуально действительно прямее и короче общей трассы.

Олег только что проехал табличку, обозначающую окончание населенного пункта Семиозерный, на выбор почти не оставалось времени, а он все не мог его сделать. Машинально снизил скорость, вот и поворот, совсем неприметный съезд с хорошо накатанной трассы прямо в чащу. Там и не разминуться двум машинам, наверное, если что. От неожиданности мига, когда нужно принимать окончательное решение, Олег смутился, остановился, припарковался к обочине, вышел на трассу. Вперед, насколько хватало видимости, уходила прямая, покрытая щебнем Федералка, по которой уже витала первая пыль. Налево, в тайге, кроны деревьев почти сходились над дорогой, больше похожей на просеку, там царил полумрак, образованный еще даже не развеявшимся утренним туманом. И тут, мимо Олега и его Лаврика, на полных парах, не столько проехали, сколько пролетели, так бросало их на кочках, два Аккорд-Вагона. Россыпь камней хлестнула Лавра по бамперу, фарам, один угодил в лобовое стекло. Олег подбежал к машине — вроде все цело, ругнулся, зло посмотрел вслед. В образуемых ими густых клубах пыли, Аккорды, как торпедные катера, стремительно удалялись к линии горизонта.

Да, черт возьми, я здоровый крепкий мужик, на шикарной крепкой машине, что со мной сделается — мысленно обругал себя Олег. Стоит ли глотать эту пыль и ловить камни. И через тридцать секунд Лаурель уже въезжал под своды двухсотлетних сосен. Мир расширял свои пути для Олега.

Ур Кванг считался молодым, но уже достаточно авторитетным и умелым воином. Одним из самых перспективных, способных когда-нибудь занять место лидера. Он охотился на мозгососов в созвездии Волопаса, на пауков Кассиопеи, на гигантских червей Сириуса. Сейчас он хотел добавить к многочисленным охотничьим трофеям своего дома-музея чучело бурого Земного медведя, или, в крайнем случае, лося. А если повезет — то обоих. В ближайшей перспективе это будут очень редкие и дорогие трофеи — скоро охотиться на Земле станет невозможно. А хороший охотник, если он планирует стать вождем, должен думать о перспективе. Прибытие Ура прошло вчера, незаметно, да в этих местах и не могли его заметить. Людей здесь практически нет, зато для лосей и медведей пойма реки Шилка — идеальное место обитания. Погода с утра оказалась облачной, скорее всего позже будут осадки, но это только на руку охотнику — скроет следы, приглушит звуки, перебьет запахи. И теперь, уже два часа, он шел по свежему следу медведя. Медведь оставлял след — а, значит, он не охотился. Если бы медведь охотился, он, несмотря на кажущуюся неуклюжесть, передвигался бы абсолютно бесшумно, незаметно и быстро. Сейчас же он просто гулял по лесу. Ур никогда раньше не охотился на медведя, но из справочной литературы знал, что медведи — сумеречные охотники. Их время вечер и утро. Ночью, если сыты, они чаще спят, а днем могут погулять по своей территории.

Скафандр, мягкий, идеально подогнанный, сверху покрытый натуральным мехом — Земной дальневосточный климат в это время года был для Ура некомфортно прохладным — не стеснял его стремительных движений, система дыхания и рециркуляции работала выше всяких похвал, Ур периодически переходил с ходьбы на бег, и не чувствовал никаких неудобств. Бежать тренированный воин-кренинг мог долго, но ему приходилось периодически останавливаться, прислушиваться — след медведя становился все более явственным. А медведь — сильный и опасный хищник даже для Ура. Особенно, если нападет первым. Его шкура почти также прочна, как скафандр, вес тоже сравним с весом Ура, а Ур по правилам должен убить медведя своим копьем. Правда, небольшое отступление от правил Ур все же сделал. Многим нравятся герои. Их любит и прославляет в своих песнях народ, вожди любят посылать их в бой, на самые опасные участки, но больше всех остальных героев любят мухи — герои умирают с широко открытыми глазами, не страшась опасности. Поэтому мухам очень удобно откладывать личинки в глаза героям. Боец, надеющийся сам стать вождем, не должен угождать мухам. Поэтому к системе жизнеобеспечения скафандра Ура была подключена еще и система автоматического обратного перехода — если скафандр или тело Ура перестанет функционировать в штатном режиме, то переход сработает автоматически, и тело Ура попадет в медицинский блок ближайшей к Земле планеты содружества, то есть Цениры.

Рецепторы Ура, наконец, засекли медведя. Повезло — крупная красивая особь, самец, еще не учуял. Передвигается пока спокойно. Тело Ура почти скользило, не производя шума на мягком ковре из опавших сосновых иголок, не ломая ветки, не задевая стволы. Видимости сильно мешали комары и гнус, в огромном количестве водившиеся вокруг реки, они стаей сопровождали Ура. Повредить скафандру они никак не могли, но теплый газ, выбрасываемый наружу системой рециркуляции скафандра, чем-то их привлекал. Воин обогнул медведя по дуге, на расстоянии примерно ста метров, заходя против ветра, постепенно начал приближаться. Сейчас он сделался медленным, плавным, практически бесшумным. Тело, его великолепный боевой механизм, радовалось и пело от внутреннего возбуждения охоты. Копье сверкало в редких лучах пробивавшегося сквозь кроны деревьев света.

Наверное, отражение света на металле копья его и выдало. Ур стоял уже в нескольких шагах от медведя, спрятавшись за толстой сосной. Один прыжок — и медведь будет убит. Лучше сделать это одним метким ударом, чтобы несильно повредить шкуру. Ур выставил левую ногу слегка вперед, присел на правую, толчковую, мгновенно распрямился, как хорошо смазанная боевая пружина самострела, взмыл в воздух… С невероятной, для такого тяжелого создания поспешностью, медведь отскочил. Кончик копья Ура только слегка зацепил ему бок. Медведь взвыл, рванулся, вырывая копье из руки Ура, и тут же, обозленный, бросился вперед на обидчика. Молниеносным скользящим движением воин ушел вправо, затем на несколько шагов назад. Ему нужно немного пространства для маневра и времени, чтобы выхватить нож из ножен на бедре. И он успел, когда медведь оказался уже совсем рядом. Атаковать из такой позиции опасно — тяжесть медвежьей туши, бьющей с большой инерцией, может причинить вред охотнику. Нужно разбежаться и атаковать самому. Поэтому Ур продолжил отступление, отрываясь от медведя и выматывая его. Такой тяжелый зверь не может продолжительное время быстро бегать. Но медведь, похоже, не подозревал о своих проблемах — быстро-быстро на всех четырех косолапых конечностях, он бежал за Уром, сшибая ветки. А еще медведь рычал — низкий переливчатый рык, испускаемый изнутри такой громадной туши, здорово пугал Ура. Ох, как жаль, что не удалось убить зверя первым внезапным ударом!

Резко развернувшись, взмыв в прыжке вверх, Ур обрушил смертоносный удар под левую лопатку медведя, приземляясь ему на спину. Но медведь шарахнулся в сторону. Нож Ура оставил глубокую царапину на боку зверя, а зверь, взмахнув лапой, повредил акустическую систему скафандра, чуть не пропорол оболочку, и наверняка оставил сильный ушиб на теле Ура. Теперь, в этом мире, Ур оглох, и больше нельзя убегать далеко, потому, что сейчас можно полагаться только на зрение. Тут уже не до целостности шкуры. Мощные удары ножа и левой руки обрушивались на тело медведя, тот встал на задние лапы, полосовал Ура передними и все время пытался подмять под себя. Ур пятился, обзор сильно затрудняли миллионные стаи комаров и мелкого гнуса и раньше крутившиеся вокруг Ура, а сейчас совершенно озверевшие от медвежьей крови. Внезапно лес окончился, крутясь, изворачиваясь и сражаясь, они выкатились на прогалину с твердым асфальтовым покрытием. Слышать Ур не мог, иначе бы обязательно успел среагировать заранее, а окуляры скафандра, запотевшие изнутри, снаружи были забрызганы медвежьей кровью. Вспышку света он увидел за секунду до удара. Двухтонная железная махина, на скорости более ста километров в час, ударила бойца и медведя, синяя вспышка системы автоматического обратного перехода озарила тайгу.