Николай Мороз - По следу тигра Страница 16

Максим бросился сначала в одну сторону, потом в другую, но ему всякий раз приходилось отступать. И никого вокруг, зал или пуст, или тот, кто оставался здесь, передвигаться самостоятельно уже не мог. Дышать уже нечем, полотенце не помогает, легкие разрываются от гари и дыма, сверху летят горящие обломки и падают тяжелые раскаленные капли расплавленного пенопласта. Надо уходить. Максим осмотрелся еще раз. Или ему кажется, или там, рядом с перевернутым стулом на полу лежит человек. А рядом еще один. Одежда на них горит, но люди не двигаются. Максим дернулся было вперед, но тут с потолка обрушился пылающий ворох искр и накрыл собой лежащих на полу людей. Все, им уже ничем не поможешь, думать надо о себе. Где тут у них вторая дверь? Но и это выяснить не получилось, с горящих стен рвались во все стороны языки огня. Пожару придавал сил воздух, рвущийся в зал из разбитых окон. Но их было всего два или три, остальные, похоже, уцелели. Максим уже плохо соображал, что происходит, кашлял так, что казалось, еще немного, и выпадут легкие. Но все-таки дополз до двери служебного входа, вывалился на улицу. И лежал на снегу минут пять, не меньше, глотая ледяной, смешанный с дымом воздух, приходил в себя. Потом отошел немного, заставил себя подняться на ноги. Рядом несколько человек лежат неподвижно, кто-то сидит, кто-то подпирает стену. Трясется от холода парень в перемазанной сажей белой рубашке, черных брюках и ботинках на тонкой подошве, бессмысленно смотрит на Максима.

Максим вытер лицо снегом и двинулся к фасаду здания. Центральная дверь была закрыта, рядом с ней никого. Разбиты несколько окон банкетного зала, но это он видел недавно, когда пытался войти внутрь, в глубине еще пляшут всполохи огня и на снег под окнами падают их рыжие отблески. Похоже, что выжили только те, кто успел добежать до служебного входа, вернее, те, кто знал о его существовании. Анжеле Стрелковой, как и ее папаше, о таких вещах не положено даже догадываться. Значит, они остались там, в зале. А что с входной дверью, интересно? Максим сделал несколько шагов к ней, но передумал. Какая теперь разница, главное, что она не открылась в нужный момент. Причину будут выяснять компетентные органы, когда прибудут на место происшествия. Им можно не торопиться — все сгорело, а те, кто не успел убежать, давно мертвы. Наверное. И еще — Максим оглянулся на забитую автомобилями стоянку — там тоже никого. Водители-то куда подевались? Кто в хлам пьяных гостей Анжелы Стрелковой по домам развозить должен? Ладно, черт с ними, сами разберутся, сейчас не до них.

Максим вернулся к служебному входу, посмотрел на тех, кому повезло выжить. Высокий нескладный парень — судя виду, из персонала — жмет кнопки на своем мобильнике, который уже раз пытается набрать номер, но пальцы не слушаются.

— Ты куда звонить собрался? — Максим отобрал у парня телефон, посмотрел на дисплей. «Нет сети». Просто отлично — проводная связь сейчас недоступна, а мобильник здесь не берет. Максим бросил телефон парню, но тот не поймал, и телефон грохнулся в сугроб. Официант опустился на колени и принялся перерывать снег. Максим не выдержал, подхватил его под мышки, заставил подняться на ноги. Тот шатался, как пьяный, и трясся от кашля и холода. Так не пойдет, придется дать ему хорошего пинка. Максим проорал парню в лицо:

— За мной давай! — но тот не шелохнулся. Пришлось повторить приглашение, и подкрепить его парой пощечин. Официант очнулся и побежал за Максимом к ближайшему коттеджу. Остальные потянулись следом, кое-кого, правда, пришлось тащить. Максим ножом, как отмычкой, открыл дверь.

— Давай, бегом, — затолкал всех в дом, пересчитал зачем-то. Одиннадцать человек, шестеро из персонала, пятеро гостей. Две девушки в полубессознательном состоянии, три молодых человека тоже на грани обморока. Ничего, оклемаются. Рано или поздно сюда сбегутся все, «кому положено», найдут выживших. А те ничего толком не расскажут. Все, теперь точно надо сваливать. Но годами отработанный навык не позволял покинуть место операции до того, как будут известны ее итоги. Максим осмотрел людей еще раз, выбрал наиболее адекватного — того, с телефоном — отвел в сторонку и показал на забитую автомобилями стоянку:

— Вон та машина светлая, почти у дверей стоит — чья? Стрелкова? — и встряхнул парня за плечи. Тот моргал непонимающе, хрипло дышал и мотал головой. Максим повторил вопрос и легонько съездил парню по щекам. Тот вскрикнул и уловил, наконец, суть вопроса.

— Нет, это друг Анжелы, или ее жених. Ее отец на другой приезжал, черной, его сегодня не было. Это для ее друзей вечеринка была, без родителей.

На черной. Мог бы и сам догадаться. Максим вышел из дома и зашагал прочь. Прошел мимо «Сказки», обошел стоянку машин. Там уже началась движуха, водители мечутся бестолково, орут друг на друга, размахивают зажатыми в руках мобильниками. Сети нет, толку-то от ваших криков.

Всю ночь, пока шел через лес и по дороге к дому, сторонясь людей и машин в своей обгоревшей, пропахшей дымом одежде, Максим думал только об одном. Что в который раз все получилось неправильно и не так, как он планировал. Снова погибли не те, чье время, по расчетам Максима, уже пришло. Кто виноват, что в огне погибла дочь Стрелкова? «Я этого не хотел», — твердил без конца Максим, даже когда уже вернулся домой, отмылся от сажи и копоти и попытался заснуть. «Я не хотел, все получилось само собой» — крутилось в голове, а глаза еще слезились, в горле першило. Как теперь поведет себя Стрелков, как поступит, чего можно ждать от человека, потерявшего единственного ребенка? Да всего, чего угодно. Теперь снова предстоит выслеживать, собирать крохи информации. И готовиться в любой момент выйти из анабиоза, в который затягивала неопределенность, к нападению, быть готовым ударить первым.

По всем местным каналам о пожаре в «Сказке» не было произнесено ни слова. Только на городском форуме мелькнуло упоминание о пожаре в загородном клубе — и все. Пост прожил недолго, часа через полтора модераторы его снесли. В мутной воде этих неофициальных СМИ обычно ловится славная жирненькая рыбка. Именно оттуда Максим узнал, где именно находится загородная резиденция мэра, чем занимается его жена и дочь. С последней все было просто — родители купили ей диплом Плехановского института и оставили в покое. Жена главы города большую часть года обитала в Италии, где якобы увлеченно управляла преуспевающей строительной фирмой, а здесь бывала наездами — приезжала проведать свою мать. На первый взгляд обычная семья: предприимчивый госслужащий, живущий на одну зарплату, и его состоятельная жена, которая руководит прибыльным бизнесом за границей. К сожалению, дальше мелкой «бытовухи» и полуинтимных подробностей жизни местных элит осведомленность завсегдатаев форума не распространялась.

А в городе все шло своим чередом: где-то прорывало трубы отопления, где-то с крыш падали гигантские сосульки, где-то проходили конкурсы художественной самодеятельности. За неделю Максим не пропустил ни одного выпуска новостей, просмотрел все до единого сюжеты. Мэр как в воду канул, о нем, как о покойнике, говорили либо хорошо, либо ничего. Проскочило, правда, сообщение, что один из сотрудников городской администрации, господин Упырев покинул свой пост по состоянию здоровья. А во всех горячих местах и на прорывах за главу отдувались его замы. Бессчетное количество чиновничьих клонов прикрывали отсутствие скорбящего главы города. Отобранные по принципу лояльности начальству некомпетентные люди искренне не понимали, что им делать в чрезвычайной ситуации, как поступать и что говорить. Над их беспомощностью оставалось только посмеяться. Но смеяться, плакать, есть, спать — это все эмоции, потребности обычного, не потерявшего вкус к жизни человека. А не того, кто решился на личную войну, чей инстинкт смерти начинает преобладать над инстинктом жизни, того, кто вышел на последний бой с четким осознанием конкретной цели на уничтожение. И потерял эту цель из виду. И теперь не знает, что делать дальше — Максим словно натолкнулся с разбегу на невидимую стену. Он понимал, что ему сейчас остается только одно — ждать. Ждать терпеливо и долго. Мэр объявится здесь, рано или поздно, его никто не снимал с должности, не лишал досрочно полномочий. Зверь вернется в свое логово, надо только потерпеть немного. А пока есть время, можно передохнуть и подготовиться к встрече.

Из двух зол — ждать и догонять — Максим выбрал бы последнее. Преследователю всегда легче: его подгоняют адреналин и кураж, он видит цель, чувствует ее запах, страх и дрожь. А когда ждешь, словно покрываешься тиной и плесенью, ржавчиной и тому подобной дрянью. Перестает работать голова, мысли путаются, тело теряет гибкость и подвижность. Бездействие становилось невыносимым, пауза затягивалась. Полдня Максим бесцельно слонялся по квартире, потом одевался и выходил проветриться. Часами бродил по городу, придумывая сам себе задания — сегодня исследовать этот район, завтра — тот. Кто знает, где в следующий раз развернутся «боевые» действия, какая часть города станет для них площадкой и декорациями. От вида замусоренных улиц, старых домов и тоскливых лиц людей Максиму становилось не по себе. Который день его не покидало чувство, что он оказался на кладбище, а впереди — черная липкая пустота. И в этот проклятый, пропахший дымом гигантской помойки город уже никогда не придет весна.