Сергей Зверев - Десантура в секторе Газа Страница 16

– …а ведь надо было еще и самому учиться, – качал головой Гоц, – как говорила мамаша, «не знаю, кем вы станете – учеными, сапожниками или музыкантами, но образованными человеками я вас-таки сделаю!». И правильно. И сделала. Я вот, к примеру, всегда хотел играть на скрипке. Других детей за уши тащили к инструменту, а я сам просил, да. Да и мама считала это необходимым – чтобы дети, если и не станут гениальными музыкантами, то хотя бы имели в этом понятие! Приличный юноша должен иметь понимание во всем… Поэтому почти все дети в нашей уважаемой семье умели играть на чем-то. Кроме, разве что, Натана. Вот тут уж ему никто помочь не мог. Учителя с ним сгорали синим пламенем. Мама водила его к доктору. Она думала, может быть, у него проблемы с ушами.

– И что? – сдерживая смех, спросил Климов.

– Да, у него были проблемы, – кивая, словно маятник, подтвердил старик. – Но только не с ушами – со слухом!

Дедушка с чуть заметной иронией, хитро щуря глаза, взглянул на старшину, который с нескрываемым любопытством рассматривал его внучку.

Ситуация здесь была почти такая же, как и у Локиса: любящий старый дедушка не знает, где именно служит его внучка, успокоенный легендой о тихом и теплом местечке. Старик ею очень гордился – служить в израильской армии престижно.

– Забавно, – отметил Климов, – если посмотришь, так тут у вас повсюду запрет на курение.

– Ну да, – кивнул Черток, – в общественных местах. Причем чем дальше – тем больше. Это раньше кури где хочешь, а сейчас новые законы, новые ограничения. Морока, одним словом!

– Вот я и говорю: везде висят объявления «No smoking». А в барах все равно все курят.

– Да, зато ты посмотри вокруг. Владельцы питейных заведений не приобретают пепельницы: если проверка их обнаружит – будет серьезный штраф. Поэтому пепел посетители стряхивают в обычные соусницы, которые специально приносят официанты. Вот в такую, – поднял со стола керамическое изделие Леонид.

– Фантазия работает не хуже, чем в России? – ухмыльнулся десантник.

– Богатый опыт! – поддержал шутку израильтянин. – Половина ведь побывала там, прежде чем оказаться тут!

Локис обратился к Гоц:

– А как вы узнали, что я собирался переписываться именно с девушкой?

– По блеску глаз, – произнесла Суламифь шепотом, чтобы не слышал дед, – по общей, так сказать, картинке. Нас в «Дувдеване» психологи тоже готовят. Леонид пошел за вином, а вы его даже не дождались – значит, переписка для вас важней, чем вино. Скажите, а она красивая?

– Даже снимка не прислала, – признался Владимир, с интересом разглядывая командира командос. – Вот так разговариваешь, общаешься с человеком, а как он… то есть она выглядит – неизвестно.

– А вам, конечно, подавай модель с обложки журнала? – поддела его девушка. – Чтобы была как минимум королевой красоты? Все вы такие – смотрите только на внешние качества. А что у женщины в душе – вас не интересует.

– Нет, ну почему же? – вступился за сильную половину человечества сержант. – Я ведь это так, к слову.

– А я вот что хотел сказать… – начал старшина.

Но завершить фразу он не успел. Чудовищный взрыв, казалось, расколол небо. Снаряд, попав в здание, находящееся рядом с кафе, взорвался со страшной силой, вызвав почти полное разрушение объекта. Обвалившаяся стена погребла под собой детский велосипед, стоявший под деревом. Ребенок чудом остался жив – припарковав велосипед, он отбежал в магазин покупать мороженое, да там и остался, удерживаемый взрослыми, которые вместе с ним сразу спустились в подвал магазина, не желая подвергать свою жизнь риску. От взрыва в соседних зданиях вылетели все окна. Осколки стекла разлетелись повсюду, а пыль, поднявшаяся в воздухе, затрудняла дыхание и резала глаза людям, оказавшимся рядом. Но этим дело не закончилось – взрывы продолжились, и ракеты одна за другой падали с небес, принося с собой разрушение и смерть. Паника охватила набережную. Люди, крича, разбегались в разные стороны – кто куда, не разбирая дороги.

В момент взрыва вся компания, сидевшая за столиком, в мгновение ока покинула место. Локис одной рукой сгреб ноутбук, а второй схватил старика, стоявшего рядом. Семен Зиновьевич начал было причитать о недостойных жителях Палестины, имея в виду бандитов «Хамас».

– Ой-вэй, и за что мне все это на бедную стариковскую голову? И только стоит выйти прогуляться, погреть стариковские кости, как эти террористы хотят меня таки убить! – комично всплеснув руками, выдал очередную тираду дед. – Ну, скажите, зачем им сдался старый Гоц?

Заканчивал он свои реплики уже на ходу, поскольку с другой стороны Суламифь также подхватила дедушку, и вместе они прыгнули за бортик бетонного ограждения, находящийся рядом. Там они оказались в безопасности, прячась от осколков и тепловой волны. Климов с Чертоком незамедлительно последовали за ними. Не успели головы беглецов скрыться за парапетом, как в соседнее кафе попал новый реактивный снаряд, разнеся все вдребезги. Мелкие куски мебели и бетона падали им на спины. Там, где недавно стояли столики, виднелась огромная воронка с обугленными краями.

– Что делается! – причитал Семен Зиновьевич. – И это у нас называется курорт, место массового отдыха. Кто же теперь, я вас спрашиваю, поедет сюда отдыхать? Да люди лучше в Антарктиду отправятся, чтобы только живыми остаться! Пропал, пропал Ашдод!

– Отдохнули, называется, – сквозь грохот взрывов высказался старшина.

После прыжка за парапет Локис действовал согласно боевой обстановке: спасая «стариков и женщин», он прижал дедушку с внучкой к земле и накрыл их собой. Суламифь хоть и являлась спецназовцем, но в первую очередь была, конечно, представителем прекрасной половины человечества. А потому она позволила сержанту прикрыть себя и, смирно пригнувшись под Локисом, слушала ритм его быстро стучавшего сердца.

С дедушкой вышло недоразумение. Сержант, совершенно забыв, что в руке у него ноутбук, прикрывая деда, стукнул им его по спине. Дедушка, крякнув, присел ниже.

– За что же ви меня так, молодой человек? – раздался скрипучий голос старика. – Я ведь не железный!

Его шляпа слетела во время бега, зонтик же Семен Зиновьевич прижал к себе.

Один из снарядов, попав в воду, вызвал фонтан брызг, поднявшийся на несколько метров. Люди, недавно прогуливающиеся по набережной, ошалев, разбегались, пытаясь найти укрытие. Осколки стекла и ракет вонзались в их тела, причиняя неимоверную боль и страдания. Группа туристов из Швеции, состоявшая из шести человек, сидевших на лавочке и любовавшихся морем, была уничтожена прямым попаданием ракеты.

Наконец взрывы затихли. Набережная после обстрела напоминала скорее Луну с ее кратерами, нежели курортную зону отдыха. Дымящиеся руины зданий, куски бетона и асфальта были повсюду. Мертвые тела в разных позах лежали на улице мирного города. Посреди клумбы с цветами виднелся неразорвавшийся снаряд, а рядом с ним сидел человек. Заметив снаряд, он испуганно уставился в его сторону, боясь пошевелиться. Немного придя в себя и осмелев, израильтянин очень медленно отходил от снаряда, не спуская с него взгляда. Затем, оказавшись на некотором расстоянии, бедняга со всех ног бросился бежать.

Выглянув из укрытия, все принялись осматриваться.

– Опять эти негодяи из «Града» обстреливают! – возмущенно сказал дедушка, отряхивая вымазанные брюки. – Где же они берут такое дорогое оружие? Почему я, старый человек, честно проживший свою жизнь, должен соблюдать законы, жить по совести, а всякая шантрапа ведет себя, как настоящие дьяволы?

– А что я говорил? – встрял Черток. – Всех арабов под корень резать нужно! Или изгонять из Палестины. Точно говорю: не будет мира, пока хоть один рядом будет проживать. Они все только и могут, что стрелять из-за угла, разрушать мирные города. Не надо никакой жалости! Жалость и законы нужны людям цивилизованным, адекватным. А этих – поганой метлой прочь. И это в лучшем случае.

– Я знаю, что у тебя от рук террористов вся семья погибла… Но нельзя же всех арабов в террористы записывать! Они такая же нация, как и мы или они, – возражая ему, показала Гоц на русских десантников, – и мы можем жить в мире, просто некоторые этого не хотят понимать!

Несмотря на произошедшее, гости и хозяева нашли место для «посиделок». Нервы все же надо было успокоить. Им удалось выпить вина в более мирной, чем разрывающиеся ракеты, обстановке. Черток отвел Климова с Локисом в другой бар, где они остались до позднего вечера. Дедушка Семен в сопровождении Суламифь покинул набережную, сыпля проклятия в сторону хамасовцев.

Десантников интересовало в Израиле буквально все, так что Черток только и успевал отвечать на вопросы российских коллег.

– Как у вас спецназ-то формируется? – спросил Локис.

– Как обычно – из добровольцев. Вот только отбор у нас очень жесткий, можно даже сказать, жестокий. Требования к рекрутам настолько высоки, что из тысяч добровольцев бойцами спецназа становятся не более пяти процентов! – говорил Черток. – Ну вот, к примеру, на первом этапе испытаний в течение пяти дней рекруты должны проявить свои способности к выживанию в экстремальной обстановке. Выдержать это испытание могут, понятно, только единицы. Затем – дальнейший отбор, новые ступени… Из успешно выдержавших формируется воинское подразделение, в составе которого новобранцы пройдут основной курс подготовки бойца-спецназовца.