Дмитрий Чераксов - Крестом и булатом: Атака Страница 16

Не положено по инструкциям.

Следователь работал в управлении не первый год и прекрасно понимал, что дело тухлое, сил на него придется потратить массу, а результат, скорее всего, будет нулевой. Если убийство не раскрывается в три дня, то потом виновника обнаруживают только случайно или по навету стукача, пожелавшего слить в органы собственного врага, с которым не сошелся во мнении по поводу уровня спиртосодержащей жидкости в стаканах.

Безответный алкоголик, кстати говоря, даже предпочтительнее истинного убийцы. На измордованного бухарика можно повесить еще пару-тройку «глухарьков», тем самым закрыв наиболее животрепещущие строчки отчетности и отправив бедолагу на пожизненное.

Суд с алконавтами не церемонится.

Любые сомнения трактуются исключительно во вред обвиняемому, государственный защитник откровенно спит на заседаниях, а измышления прокурора принимаются за непоколебимые доказательства. Процесс обычно длится неделю, после чего подсудимый слушает невнятное бормотание председательствующего, получает на руки копию приговора и отправляется в холодном вагоне куда-нибудь на север. В компании таких же бесправных осужденных, как и он сам.

Когда со стороны площади прозвучали первые автоматные очереди, Турпал ел плов и размышлял о том, как на будущей неделе поедет в Махачкалу, чтобы принять участие в праздновании дня рождения троюродного брата.

Беноев отбросил блюдо, вскочил с ковра и прислушался.

Стрельба не походила на обычное выражение радости по поводу удачно проведенной сделки. Автоматы били яростно, взахлеб, выплевывая десятки пуль в секунду.

Совсем близко от дома Турпала шарахнул мощный взрыв и вслед за ним – истошный вопль на одной ноте.

Чеченец рванулся к выходу, потом сообразил, что таким образом станет лишь мишенью, и повернул обратно. В гараж можно было попасть и через внутреннюю дверь.

По пути Турпал прихватил AMD-65[13] с полным магазином, сорвал с вешалки куртку и влетел под навес, где его дожидался серебристый красавец.

Двухсотдвадцатитрехсильный мотор, несмотря на дрянное самопальное топливо, завелся сразу. Беноев до предела выкрутил руль вправо, врубил дальний свет и нажал на акселератор. «Lexus» дернулся, но ручной тормоз удержал полуторатонную машину на месте.

Турпал зашипел, резко опустил ручник в пол и втопил газ.

Стрелка тахометра скакнула в красную зону, шестицилиндровый V-образный двигатель хрипло взревел, прокручивая верхние распределительные валы с усилием в триста один ньютон-метр, и внедорожник буквально выпрыгнул на середину двора.

Открывать ворота уже не оставалось времени.

Беноев чуть отпустил педаль газа, прищурился и направил покатый капот японского джипа точно в промежуток между коваными фигурными створками…

Семен отскочил в одну сторону, Алексей в другую.

Мимо забора пронеслась сверкающая серебристым лаком машина и притормозила перед воротами.

– Бей по кузову! – завопил Веселовский. Рядовой вскинул «Винторез» и разрядил в джип всю двадцатипатронную обойму. Девятимиллиметровые пули изрешетили борт внедорожника, пробили систему жидкостного охлаждения и разнесли в пыль приборную панель.

Труп водителя ткнулся в рулевую колонку, и над аулом разнесся длинный унылый гудок.

Веселовский для гарантии прострелил салон автомобиля сзади и, широко размахнувшись, метнул через забор ребристый овал Ф-1. Граната влетела в окно второго этажа. Алексей с Семеном упали на землю. Взрыв лимонки проломил пол и покалечил младшего брата Беноева, спавшего в своей комнате. Мать и сестра Турпала погибли на месте, оказавшись всего в трех метрах от разорвавшейся «эфки».

– Нормалек! – рыкнул Веселовский, вскакивая на ноги.

– Поехали дальше! – с радостью, плохо понятной не воевавшему человеку, поддержал Рядовой.

От аналитиков начальнику ГРУ требовалась неприукрашенная информация.

Это потом доклады низового звена обретают сглаженные формы. Из них выхолащиваются любые неподтвержденные документально намеки на сотрудничество армейского руководства с боевиками, убираются излишне смелые прогнозы и аналогии.

Но первоначальном варианте все вещи называются своими именами: чиновная сволочь – сволочью, золотопогонное ворье – преступниками, стукачи – стукачами. И так далее. Плюс предлагаются радикальные меры по решению многих спорных вопросов. Услышь подобное гуманист-правозащитник, у него бы пропал сон минимум на неделю.

Однако реальному исполнению подлежало не более одного процента предложений. Все остальные либо не включаются в окончательные варианты служебных записок, либо забалтываются в процессе обсуждения. Возможно, что такой мизерный процент реализации играет и свою положительную роль. Иначе, основываясь на далеких от жизни теоретических выкладках и идеальных моделях, сотрудники отделов физического воздействия всех разведок мира завалили бы трупами половину земного шарика.

Подполковник Бобровский и майор Сухомлинов отдавали себе отчет в том, что оперируют в основном сухими цифрами и материалами, не полностью отражающими всю картину происходящего, поэтому в своих прогнозах были довольно осторожны и не стремились, как многие их коллеги, предложить универсальные способы проведения спецопераций и одним махом разрубить гордиев узел кавказского конфликта.

Слишком поспешное устранение кого-нибудь из ичкерийских лидеров могло привести к совершенно непредсказуемым последствиям. Равно как и медлительность. Межродовые и внутритейповые взаимоотношения на Кавказе столь запутанны, что даже коренные жители не всегда могут однозначно оценить перспективу точечного удара.

К тому же у аналитиков не было полной уверенности в руководящем звене российской армии.

Более-менее доверять они могли только своему непосредственному начальнику. Да и то не во всем. Генералитет был разбит на конкурирующие кланы, где разные группировки поддерживали разных заместителей министра обороны и исповедовали разные стратегические концепции военного дела.

Аналитиков такое положение вещей немного беспокоило – ведь желание начальника Генштаба любыми способами свалить министра обороны оборачивалось для страны потерей стратегического паритета с Западом…

– По нашим данным, у боевиков остались три маршрута переброски оружия, – тихим голосом докладывал Сухомлинов, направив красный лучик лазерной указки на крупномасштабную карту Чечни. – Два на юго-востоке и один на северо-западе. На разных этапах следования караваны попадают под защиту дружественных Хаттабу группировок. Всего их восемь… Данные радиоперехвата достаточно полные, однако следует еще раз оценить всю картину вкупе. Перерезание этих маршрутов кардинального изменения ситуации не даст.

– Почему? – хрипло спросил начальник ГРУ.

– До восьмидесяти процентов оружия идет со стороны федералов. Примерно половина изъятого возвращается назад. Акты уничтожения не соответствуют реальности. Мы проверили по нескольким позициям и во всех случаях обнаружили фальсификации. Мое мнение – следует прекратить списание вооружения на территории самой Чечни и отправлять изъятое в Ставропольский край. Пусть им занимаются специальные подразделения…

Начальник ГРУ задумчиво пошевелил губами. Предложение хорошее, но невыполнимое. Против него выступят и в штабе Объединенной группировки, и в Москве. Слишком большие и быстрые деньги крутятся в этом бизнесе.

– Есть ли иной способ?, – Есть, – встрял Бобровский. – Приставить к каждой комиссии по списанию нашего человека.

– Этим занимается ФСБ. Подполковник фыркнул. Давнее противостояние ГРУ и контрразведки в последние годы приобрело гротесковые формы. Всесильный монстр по прозвищу «КГБ» был уничтожен, а оставшийся от него огрызок не справлялся даже с элементарными функциями защиты государственной безопасности, инспирируя отлов «монгольских шпионов» и занимаясь расследованием уголовных дел в отношении новых «инакомыслящих».

– Они только и умеют, что «комсомольских активисток» со зрением минус восемь ловить да улики подбрасывать…

– Перехватить их прерогативы вряд ли получится, – спокойно отреагировал его собеседник.

– Тогда тупик, – пожал плечами Бобровский. – Они сами развели агентуру, снабдили ее нужными документами, а теперь не знают, что делать. Насколько мне известно, наши раза три на Бараева выходили, так «смежники» в последний момент все отменяли…

Начальник ГРУ засопел.

– Этот вопрос не в моей компетенции. Сухомлинов молча развел руками.

– Последнее достижение наших «коллег», – язвительным тоном продолжил Бобровский, отвлекаясь от основной темы разговора, – это арест америкоса за попытку якобы купить чертежи старой торпеды.

– Его фамилия Поуп, – кивнул майор.

– Ага, Поуп. Чистой воды лажа… Этот «Шквал» уже лет двадцать продается на внешнем рынке. А наши специалисты по «глубинному бурению» с гиканьем хватают за руку дурачка-штатовца и пару остолопов-инженеров, что-то там муркующих по поводу двигательной системы. Хотя там все дело в кавитаторе…[14] Да если б янкесы не жмотились и дали нормально денег, им бы на блюдечке принесли самые последние разработки!