Любовь Рябикина - У каждого свой путь Страница 165

— Повтори!

Она пожала плечами и кое-как, с охами и вздохами, встала:

— А как? Я же не видела, что вы делаете.

Он повторял раз двадцать, а она никак не могла усвоить. Все ее тело покрылось синяками. Бархуддин устал. Сел на мат и задумчиво поглядел на тяжело дышавшую потную и раскрасневшуюся женщину:

— Тебе, сестра, совершенно не дается рукопашный бой. Ну, что же поделать. Такова воля Аллаха. Применим твое усердие в другом деле. Едь домой, а я пока подумаю, куда тебя послать.

Она испуганно спросила:

— А шофер? Мне же просто не довести машину до дачи. Я или разобьюсь или застряну где-нибудь.

Анвар встал:

— Шофер должен был прибыть.

Выходя из комнаты, Степанова заметила на стене во многих местах кровь и сфотографировала встроенным в кольцо фотоаппаратом, поправляя волосы. В комнате ждал невысокий крепыш славянской наружности, без бороды со странным отрешенным взглядом. Он безразлично взглянул на женщину и сказал:

— Это вам шофер требуется? Меня Андреем звать.

— Виктория Ахметовна. «Мерседес» умеешь водить?

— Знакомо…

Марина обернулась к Бархуддину:

— Я не поняла только одного, где он жить будет? Неужели уедет в Москву вечером? Я так не хочу!

Ответил парень:

— Мне приказано охранять вас и быть с вами круглые сутки.

Женщина обрадовалась:

— Отлично. Поехали! Спасибо, господин Анвар, за урок. Я вообще-то попытаюсь дома потренироваться, но не думаю, что получится. Все тело болит.

Уже подходя к дверям, она вдруг заметила блеснувшие карие глаза парня. Он с ненавистью взглянул на Бархуддина, стоявшего в этот момент спиной к нему. Степанова была уверена, что не ошиблась. Это ее заинтересовало.

Она подошла к машине. Небрежно швырнула новому шоферу ключи. Он поймал их на лету и направился к той дверце, где руль, но она остановила:

— Для начала, ты должен открывать мне дверь и помогать выбираться из машины. Раз уж ты мой новый шофер, привыкай. Кстати, почему без вещей?

Парень вздохнул и распахнул заднюю дверь. Зло поглядел на Марину, но она сделала вид, что не заметила. Сел за руль. Спросил обернувшись:

— Не успел собраться. Куда едем?

— На дачу. Пообедаем, переоденусь и съездим на Новодевичье кладбище. Хочу навестить могилу мужа. Заедем за твоими вещами. — Степанова откинулась на спинку, но он не трогался с места. Она спросила: — Почему не едем?

— Я не понял, куда ехать?

— В Жаворонки. Знаешь такое место? По Минскому шоссе.

Он пробурчал:

— Вот это уже конкретнее…

Андрей водил машину очень хорошо. Легко лавировал в потоке. Женщина, когда повернули к дачам, искренне сказала:

— Ты прекрасный водитель! Сколько же лет ты водишь? Ведь тебе не больше двадцати пяти.

Парень был явно доволен:

— С пятнадцати лет вожу. Мне двадцать два года, Виктория Ахметовна.

— Отлично. Теперь поговорим о деле. Обязанностей у тебя будет не так много. Я не так капризна, как кажусь. Эдуард всегда открывал мне дверцу, он сопровождал всюду, разве только я сама оставляла его в машине. Например с аптеки я и сама лекарства донесу, но из супермаркета таскать продукты не привыкла.

Парень внимательно слушал. Она продолжила:

— Иногда варил кофе по моей просьбе. Это случается не часто. Следил за машиной и раз в неделю, если она не очень грязная, мыл ее. Я покажу где. Готовлю сама и весьма не плохо. Назови любимые блюда, иногда я стану баловать тебя.

Машина остановилась. Она спросила оглядевшись:

— Почему ты остановился?

Он обернулся и хмыкнул:

— Я не знаю, куда ехать.

Марина замахала руками и улыбнулась:

— Ах, да! Я совсем забыла, что ты новенький! Прямо, затем поворот направо и до высоченных зеленых ворот. Там из-за сплошного забора два огромных клена выглядывают. Круглый такой ключ, как гвоздь — это от ворот.

Андрей был поражен огромной территрией и двухэтажным домом из сосновых бревен. Женщина распорядилась:

— Оставь машину тут. Нам все равно скоро назад мчаться. Прошу…

Своим ключом открыла дверь и вошла внутрь:

— Я пока на стол к обеду соберу, а ты будь добр, разберись с моей лампой в спальне. Там у нее что-то отлетело. Боюсь, как бы не замкнуло где. Пойдем, провожу и дом сразу покажу.

Первым делом она показала ему комнату, где он будет жить. Потом поднялись на второй этаж. Она распахнула дверь в спальню:

— Это здесь. Сам увидишь на тумбочке. По-моему отлетел край у этой черной штуки, куда лампочка ввертывается. Я в этом не понимаю. Если починить нельзя, отключи лампу и выброси. На обратном пути новую купим. Инструменты потребуются, приходи на кухню. Ящик на антресолях.

Парень зашел внутрь и огляделся. Спальня вся была выполнена в голубом стиле. Роскошная широкая кровать, покрытая голубым атласным покрывалом с крупными цветами, занимала большую часть помещения. Рядом стояли две одинаковые тумбочки с одинаковыми лампами. Над кроватью на стене висела большая картина с лесным пейзажем и с десяток маленьких по сторонам от нее в том же стиле. Напротив стояли два шкафа-купе, а между ними огромное зеркало с широким двухтумбовым столом и мягкой банкеткой перед ним. Кровать отражалась в зеркале. Стол был сплошь уставлен флакончиками духов, косметикой и цветами. По сторонам стояли две небольшие лампы в стиле ретро. Огромное окно задернуто тяжелыми бархатными шторами ярко-голубого цвета. Возле двери на стене висел ночник в виде лотоса.

Он не стал открывать окна. Подошел и наклонился над тумбочкой. То, что увидел, заставило вздрогнуть. Андрей взял микрофон и подошел к окну, слегка раздернув занавеси. Покрутил в руках и огляделся в комнате. Поднял лампу, чтобы посмотреть, как был прилажен «жучок». Быстро вставил в зазор между плафоном и лампочкой. Спустился вниз.

Женщина вовсю хлопотала на кухне. Обернулась:

— Выбрасывать?

— Зачем? Лампа еще не один десяток лет прослужит. Ничего с ней не случилось. Подумаешь, пластмасса отлетела…

Марина поставила на стол тарелку с хлебом. Положила по две ложки, вилки и два ножа. Достала из шкафа порционную и полупорционную тарелки. Обернулась:

— Вот и ладно. А то я привыкла к этой лампе. Мой руки и давай обедать. У меня сегодня борщ, беф-строганофф с картошкой и салат из капусты. На десерт смородиновое желе. Чай, кофе или какао, по желанию.

Он молча ел, время от времени бросая на женщину внимательные взгляды. Марина была спокойна. Потом все же спросила:

— Так что ты любишь? Ты не ответил.

Он пожал плечами:

— Все ем. Особого пристрастия в еде нет. Люблю жареную картошку.

— Андрей, ты учишься на заочном или на данный момент безработный?

Он нахмурился, пододвигая к себе тарелку со вторым:

— Техникум строительный закончил, но на хорошую работу не устроиться. Так, перебиваюсь…

— Чем, если не секрет? Ты москвич?

— Я с Калужской области. Здесь снимаем с одним парнем комнату. Какое-то время торговал на рынке, потом был грузчиком, курьером.

— Машину откуда так хорошо знаешь?

— У меня отец шофер. Я с малых лет вожу.

Она продолжала допытываться:

— Но ведь иномарка не грузовик. Ее-то откуда знаешь?

— Полгода водителем работал у одного типа, пока его не посадили. Пять иномарок успел выучить…

Он принялся за желе. Поднял голову и сказал:

— Как вкусно! Я такого еще не пробовал.

Степанова улыбнулась:

— Спасибо. Что будешь — чай, кофе, какао или апельсиновый сок?

— Давайте сок.

Она достала пакет из холодильника и налила большой стакан:

— Я бы чайку попила. Вот пакетик и чашка. Завари, пока переоденусь, чтобы время не терять…

Включила чайник и отправилась в спальню. Андрей остался один. Он вытащил из кармана маленький пакетик с сероватым порошком. Повертел в руках, посмотрел на свет и снова забил в карман. Тяжело вздохнул. Положил пакет с чаем в чашку и заварил кипятком. Снова вытащил пакетик с порошком и отсыпал часть в кипяток.

Услышав шаги на лестнице, решительно выплеснул чай в раковину. Торопливо забил порошок в карман и принялся торопливо мыть чашку. Выбросить использованный пакетик не успел. Достал второй пакет с чаем. Вошла Марина в черном костюме. Ее лицо было печально. Сделала вид, что не заметила пакетик в раковине. Придвинула к себе чашку и не спеша принялась пить. Спросила:

— Андрей, если хотите, можете себе еще сока налить. Ой, совсем забыла про пирожки! Вон в той банке лежат. Я вчера пекла. Берите. И вообще, на будущее запомните, есть захотели — ешьте. Я не запрещала Эдуарду питаться тогда, когда он хочет и вам не собираюсь.

Его лицо покрылось пятнами. Он опустил голову, делая вид, что чем-то испачкал рубашку и сказал:

— Спасибо, Виктория Ахметовна.

Она искоса посмотрела на его лицо, застывшее в отчаянии. Парень явно не знал, что делать. Испугалась, что он может выдать себя в автомобиле, но и предупреждать не хотелось. Интересная мысль промелькнула в голове и она едва не улыбнулась. Встала. Составила всю посуду в раковину: