Даниил Корецкий - Спасти посольство Страница 17

Милицейский лейтенант оторвался от раскрашенного «УАЗа», опять приблизился к Ветрову, хотя и не очень охотно, и даже согласно кивнул головой, хотя словесно не поддержал предложение адвоката.

— Как вы знаете, преступления военнослужащих проверяет военная прокуратура, — сказал Ветров. — Милиция не имеет к армии никакого отношения.

Лейтенант потупился. Но адвокат продолжал активно наступать.

— Неважно как, но виновные должны быть наказаны. Мы привезли потерпевших. Выстройте личный состав для опознания.

— Вот это правильный разговор, — кивнул председатель землячества. — Солдаты станут, наши ребята сразу узнают, кто их бил!

— Вас как зовут? — поинтересовался Ветров. — Вы из какой республики?

— Магомед я, из Чечено-Ингушетии.

— А тезку своего, Магомеда Тепхоева знаете? — спросил подполковник и слегка улыбнулся.

— Тепхоевых много, — Магомед озадаченно поскреб затылок. — У нас министр МВД Магомед Тепхоев.

— О нем и речь. Я с ним когда-то в училище учился. Это потом он на МВД пошел. Ох, и резкий был парень!

Председатель нервно засмеялся.

— Знаю его. Конечно знаю! Он и сейчас такой… Резкий, как вы правильно сказали.

— Он не передумал Ису в летное училище отдавать?

Магомед стушевался:

— Ну, как знаю… Не так близко знаю… Но раз решил, значит, не передумал…

Ветров усмехнулся и похлопал Магомеда по плечу:

— Сейчас мы во всем разберемся, Магомед! Только ты здесь этот митинг заканчивай! Все эти машины, всех посторонних убирай. Иначе я подниму дежурный взвод и… Ну, сам понимаешь. Да еще твоему тезке, Магомеду, позвоню, расскажу, как ты здесь воду мутишь. Как думаешь, он тебя похвалит?

Председатель мгновенно утратил свою монументальную солидность и засуетился, как пойманный за курением мальчишка.

— Зачем звонить? Не надо никому звонить! Мы что, общий язык не найдем? Найдем!

Один взмах руки, и группа поддержки, побросав окурки, погрузилась в автомобили и исчезла.

Ветров примерно тем же жестом подозвал дежурного по КПП.

— Прапорщик Мурашкин по вашему приказанию… — начал доклад тот, но подполковник перебил.

— Что вчера произошло?

— Так это… Наши ребята, конечно, там отметились. Но сделали все правильно.

— Что они сделали правильно?

— Эти к девчонкам приставали. Тянули их за руки, хватали. Ну, наши сделали замечание. И понеслось. Тех целая банда была. С палками, ножами. Наши еле отбились…

— Да что вы такое говорите, понимаешь, — сказал Магомед без особой убежденности. Он потел и вытирал лицо большим клетчатым платком.

— Наши мальчики в институте учатся. Откуда у них палки и ножи?

— Совершенно бездоказательное утверждение! — поддержал своего доверителя адвокат. — А вот телесные повреждения у пострадавших налицо!

— Да вы наших ребят посмотрите, — сказал прапорщик. — На них живого места нет!

— Правильно, — кивнул Ветров. — Давай посмотрим. Вызови их сюда.

Мотор милицейского «УАЗа» ожил.

— Мы поедем, товарищ подполковник? — спросил лейтенант.

— Нет, милиция как раз еще понадобится. Если выявятся противоправные действия гражданских лиц, будете заниматься.

Мотор снова выключился, милиционеры приняли позы терпеливого ожидания. Председатель прогуливался взад-вперед и продолжал вытираться платком. Адвокат перебирал в папке какие-то бумаги.

Когда Петров и Скоков переступили порог КПП, Магомед тяжело вздохнул. Разукрашенные синяками и ссадинами лица говорили сами за себя.

— Ну, рассказывайте! — приказал Ветров.

— Да что рассказывать… — начал Скоков. — Вот эти девчонок куда-то тащили… — Он указал на «потерпевших». — С ними еще человек пять-шесть было. Мы замечание сделали, а они быковать начали, как обычно… Камни, палки, ножи… Еле отбились.

— Вот теперь картина проясняется, — удовлетворенно сказал Ветров.

— Ничего не проясняется, — нахмурился адвокат и зачем-то достал авторучку и чистый лист. — Где свидетели? Где эти девушки? И были ли они вообще?

— Что значит «были ли»? — возмутился прапорщик. — Они на мою сестру с подружкой напали. Хорошо, ребята подоспели…

— Все понятно, — подвел итог подполковник. — Вы хотели, чтобы были приняты меры? Согласен. Такое оставлять без наказания нельзя.

— Да тут и наказывать никого не надо, — миролюбиво сказал Магомед. — Ну, поспорили ребята, с кем не бывает по молодости…

— Нет, — сказал Ветров. — Все надо сделать как положено по закону. Преступления гражданских — как раз подведомственны милиции. Вот милиция и будет заниматься фактом нападения на девушек. А военная прокуратура даст оценку нашим ребятам. Хотя, скорей всего, установит, что они пресекали хулиганство, и мы объявим им благодарность.

Наступила тишина. Адвокат кашлянул и закрыл свою папку.

— Действуйте, лейтенант, — обратился Ветров к милиционеру. — Доставляйте хулиганов в отдел, мы подошлем девушек, они их опознают, а наши ребята дадут свидетельские показания.

Представитель землячества посмотрел на адвоката, а адвокат посмотрел на молодых кавказцев. Те посмотрели на представителя землячества и на лейтенанта. После этого обмен взглядами прекратился.

— Нам надо посоветоваться, — сказал адвокат и опять кашлянул.

— Советуйтесь, — пожал плечами Ветров.

— Думаю, не надо шум поднимать, — сказал представитель землячества. — Мы сами разберемся. Раз такое дело, мы их накажем. — И громко прикрикнул: — А ну, живо идите в машину!

Недавние «потерпевшие» понуро залезли в джип.

— Спасибо, товарищ подполковник, что помогли разобраться, — сказал Магомед. Они пожали друг другу руки.

Через минуту милицейский «УАЗ» и черный джип уехали.

— Спасибо, товарищ подполковник! — от сердца поблагодарил Скоков. — Мы думали, только у этих есть заступники.

— Так и думали, — подтвердил Петров. — Спасибо, товарищ подполковник.

— Плохо, что так думали. Хотя… — Ветров махнул рукой. — Возвращайтесь в роту.

Солдаты убежали. Ветров остался у входа в КПП вдвоем с Мурашкиным.

— Так что ты хотел мне доложить? — спросил подполковник.

— За время моего дежурства никаких происшествий не произошло, — бодро доложил Мурашкин.

— Ну и хорошо!

Афганистан, Кабул. Российское посольство

Последние три дня Шаров жил в каком-то одному ему доступном режиме. Утром отправлялся в город, бродил по окрестностям, часами слонялся по базарам, переходя от чайханы к чайхане, встречался с разными людьми. Возвращался к себе уже затемно уставший, разбитый и, наскоро что-нибудь поев, садился за бумаги, которые каким-то непостижимым образом извлекал из своей одежды или находил на столе, куда их приносила охрана, получавшая от каких-то прохожих. Ложился он уже в два ночи, чтобы в пять — начале шестого быть на ногах, одетым, побритым, умытым, а то и загримированным. Вот и сейчас он неспешно шел по улицам, замаскированный под местного жителя: мягкие сапожки, широкие белые штаны, напоминающая косоворотку длинная рубаха навыпуск — «пиран», на плечах накидка «цадыр», клетчатый платок на шее, символизирующий готовность правоверного умереть за дело ислама, на голове — пуштунская шапочка, похожая на тюбетейку без вышивки. И, конечно, большая окладистая борода. Как заправский кабулец, он неспешно двигался в одному ему известном направлении и, несмотря на внешне безразличный вид, внимательно осматривался по сторонам, размышлял, замечал, анализировал и делал выводы.

«Лошадь падишаха резко остановилась. Дальше пути не было. Впереди простиралась водная гладь озера, на середине которого зеленел таинственный остров. После недолгого раздумья падишах созвал своих визирей и приказал им готовить переправу. Из ближних и дальних селений привезли много соломы, высыпали её в озеро, укрепили настил слоем земли, и переправа была готова. Переправившись по «соломенному» мосту, падишах оказался в долине, где услышал звуки прекрасной музыки. Там жили искусные музыканты. Падишах был очарован их игрой. Ему так понравилась это место, что он решил построить здесь город. Назвать повелел его Капул — соломенный мост. Повеление падишаха было исполнено».

Шаров вздохнул. Легенда осталась, а вот сам Кабул стал мало похож на город, который мог бы построить падишах — ценитель прекрасного, покровитель искусств. Резидент шел по городу в привычном облике местного жителя и внимательно осматривался по сторонам.

Если не сильно приглядываться, внешне за последние десять — пятнадцать лет мало что изменилось. Так же, как и раньше, по улицам вперемешку движутся машины, автобусы и тяжело нагруженные ослики, тормозят движение безалаберные велосипедисты, им громко и возмущенно сигналят. Часто встречаются карачи — большие деревянные двухколесные ручные телеги, основной источник пропитания многих семей. На специальных биржах можно нанять за небольшие деньги таких возильщиков, и они добросовестно перевезут все, что нужно, и куда угодно.