Леонид Словин - Пауки Страница 17

Учредительный фонд, созданный для осуществления всего вышеуказанного, был минимально разрешенный, в пределах которого учредитель нес ответственность: «5000 рублей…»

— Меньше одного доллара!

— Это бывает. А тут достижения фирмы за эти годы…

Начальник информационного центра позволил заглянуть и в следующий файл.

Предпринимательская деятельность подмосковного бизнесмена ограничивалась несколькими торговыми операциями по покупке в Бельгии фирменного баночного пива и продаже его на Украине по заключенным контрактам.

Импортом нефти, приобретением за рубежом новых технологий, инвестициями в отрасль, экспортом продукции нефтепереработки из России и ввозом экологически чистого продовольствия, за исключением бельгийского баночного пива, — ничем таким или подобным фирма никогда не занималась.

Дела хозяина фирмы шли не блестяще, тем не менее у «Алькада» был положительный баланс.

После трех лет работы «Алькад» был продан. Причина утраты интереса учредителя к фирме была неясна.

—Не исключено, что хозяин хотел, например, скрыть что-то от налоговой полиции… — предположил мой приятель. — Так или иначе, он предпочел фирму продать, а не ликвидировать.

— Тебе что-то известно о прежнем президенте?

— Кличка его — Пастор…

— А! Ну ясно.

Договор купли-продажи был оформлен новым владельцем по доверенности через адвокатскую контору «Доктор Ламм», которая взяла на себя административные функции в отношении фирмы…

—Пока это все, Саша!

Коллега, выходя из файла, нажал «Enter». Продолжение я мог получить только с согласия президента «Лайнса».

—Первый баш бесплатно!

Девиз поставщиков наркоты и информации…

В Манеже я мог снова полюбоваться на О'Брайена и его бригаду. Авторитет — приземистый, с короткой накачанной шеей, в другом не менее отлично сшитом костюме — передвигался по выставке с охраной, по числу не уступавшей свите находившегося здесь же заместителя министра внутренних дел РФ. Они, кстати, оказались знакомы, весело поздоровались за руку. Окружавшие их, наоборот, набычились, стали оглядываться по сторонам: фотографировать высших представителей противоборствующих структур, мирно обменивающихся дружескими рукопожатиями, было бы в высшей степени неэтично.

В свите О'Брайена я заметил Арлекино.

Он действительно походил на своего знаменитого константиновского земляка — волосы цвета спелой ржи и глаза, отливавшие в синь…

Вторую порцию сведений об «Алькаде» я приобрел на следующий же день за счет средств службы безопасности банка.

Начальник информационного центра «Лайнса» прислал мне подробную справку.

Фирма «Экологическая продукция „Алькад“ была малоизвестна. Учредительский договор с переходом ее к новому владельцу не пересоставлялся. Новая отметка по месту регистрации фирмы в Малом совете не производилась. Новый владелец „Алькада“, пожелавший остаться неизвестным, действовал через адвокатскую контору „Доктор Ламм“, взявшую на себя административные функции. „Доктор Ламм“ подобрал новое помещение для офиса. Через нее же владелец полностью сменил персонал фирмы, поставил все на западные экономичные рельсы. В фирме теперь работало только двое постоянных служащих — делопроизводитель и шофер-секьюрити, не считая президента. Остальные набирались на контрактной основе и не поодиночке, а целиком, фирмами…

Подготовку технико-экономического обоснования кредита оформляли привлеченные со стороны специалисты, что обошлось «Алькаду» втрое дешевле.

Президент Окунь с несколькими менеджерами разъезжали по предприятиям, вели переговоры с известными воротилами бизнеса…

Банк «Независимость» давал кредит частично «под товар в обороте». На половину суммы имелись справки об отгруженной и даже полученной нефти.

Наряду с приобретением технологий, нефти и прочего, вложений части средств в переоборудование существующих линий нескольких нефтеперерабатывающих заводов в России, закупкой и обменом продуктов нефтеперегонки на экологически чистый продукт, шедший из Прибалтики, «Алькад» брался также внести существенный вклад в столичный бюджет…

Президент «Алькада» Окунь имел преступное прошлое. Он был судим трижды. Каждый раз как банальный уголовник. Из известного букета статей, которые вменяли почти каждому, арестованному за экономические преступления: хищение в крупных размерах, злоупотребление, занятие запрещенным промыслом — ни по одной он не был привлечен. В шумном процессе, на котором он был в последний раз осужден, центральными фигурами оказались несколько выдающихся русских и еврейских Голов, сообразивших, как извлекать миллионную прибыль из всего, что при социалистическом способе ведения хозяйства следовало выбросить, сгноить, уничтожить. Окунь проходил по делу как вымогатель и лицо, дававшее крышу. Таких, как он, было несколько человек, все как «дин — уголовники, приехавшие из республик или областных городов. По тому же делу проходил и Пастор. Групповое дело это рассматривалось в московском городском суде несколько лет назад. Поначалу обоим вменили и спекуляцию. Но суд ее исключил, что было очень важно. Спекулянты и взяточники, с легкой руки вождя большевиков, считались наиглавнейшими врагами советской власти, в связи с чем на них не распространялась ни одна амнистия. Окунь, как явствовало из справки, вышел как раз по амнистии. К справке была приложена копия фотографии президента „Алькада“, сделанная при его освобождении из ИТК. На черно-белом небольшом снимке из личного дела Окунь выглядел циничным уголовником-отрицалой.

Получил я сведения и о Пасторе. Он происходил из семьи немцев, высланных во время войны в Казахстан. Дед его, пресвитерианский священник, потерял здоровье на добыче свинцово-цинковых руд в Чимкентской области. Родители благополучно получили высшее образование, репатриировались вместе со взрослыми детьми. Сам Пастор, отсидевший два срока за кражи, постоянно навещал их в качестве гостя, но гражданства ФРГ не получил, в настоящее время подвизался в фирме со странным названием «Колеса» — «Экологический продукт», которой в прошлом, естественно, руководил Окунь. Они снова поменялись фирмами.

Интересная подробность ждала меня в конце справки:

«Сводная сестра — Юлия Виннер — окончила бывший Институт народного хозяйства имени Г.В. Плеханова, работала манекенщицей, в настоящее время — сотрудница фирмы „Алькад“…».

Итак, на юбилейный вечер банка в ресторан на Палихе Окунь явился как бы в составе делегации фирмы…

Я позвонил в отделение милиции по месту жительства Юлии Виннер, мы быстро нашли общий язык. Мне сказали про нее:

— Красивейшая баба. На содержании…

— Не знаешь, кто он?

— Адвокат. Глава адвокатской фирмы.

Адвоката Ламма по всем доступным мне учетам я пробил сам. Коллеги, заглянувшие в соответствующие картотеки МВД, получили ответ, который для краткости сформулировали так:

«Не судился, не крестился…»

Файл охранно-сыскной ассоциации характеризовал его полнее:

«Доктор юридических наук. Профессор. Из семьи с большими связями в академических юридических кругах. Бывший преподаватель Всесоюзного юридического заочного института (ВЮЗИ). Специалист в области цивильного и, в частности, налогового права. В качестве представителя ответчиков неоднократно участвовал в больших процессах о взыскании налогов с обанкротившихся фирм…»

Дальше назывались скандально известные московские фирмы, разорившие не один миллион вкладчиков.

Частная адвокатская фирма «Доктор Ламм» находилась под бандитской крышейО'Брайена.

Сам Ламм был высокооплачиваемым адвокатом гангстеров.

— Та еще скотина… — охарактеризовал его все тот же опер.

Информации об О'Брайене в справочной картотеке МВД не имелось. Напрягать Рембо я пока не стал.

Единственная официальная организация, помимо Торговой палаты, где О'Брайен значился, была Спортивная федерация по борьбе:

«Отари О'Брайен, бывший чемпион СССР по классической борьбе, участник Олимпийских игр, заслуженный мастер спорта СССР…»

Поиск я вел, естественно, в полной тайне.

Кредит «Алькаду» пробивал лично председатель совета директоров банка Камал Салахетдинов.

Ему ли было не знать этот мир!

То, что меня, законопослушного в прошлом мента, могло смутить и встревожить, в глазах Камала Салахетдинова, Жени Дашевского и Лобана явилось тем положительным, что и решило вопрос в пользу «Алькада».

Бандиты прекрасно понимали друг друга и легко договорились между собой.

В последнее время в газетах все чаще можно было прочитать:

«Сегодня в России только организованный преступный мир в состоянии прекратить беспредел!»

По версии ряда обозревателей, именно князья криминальных структур будто бы больше других были заинтересованы в том, чтобы группировки не наезжали друг на друга.