Секс, любовь и ипотека - Владимир Владимирович Германов Страница 17

Старший захохотал. В перекрестье прицела его лицо выглядело как гротескная маска, уголки рта слились с шрамами на щеках и превратились в безобразную, кривую дугу.

Ну, что сука, готов умереть? – произнес Семён. Учитывая склон и расстояние, он навел прицел чуть выше головы и нажал курок.

Кровь вместе с серым веществом брызнула на синюю дверь административной пристройки. Голова старшего разлетелась как спелый арбуз. Водитель Саша посмотрел на безголового старшего. Пока он соображал, что к чему, Семён навёл прицел на его голову. Хлопок и раскат эха пролетел над крышей барака. Пуля пробила шею. Хлещущая кровь из шейной артерии била во все стороны, заливая стекло крайслера и лицо лежавшего Алексея.

– Ты слышал?! Эй! – охранник бежал к курительной беседке, где сидел его товарищ, присматривающий за работниками кирпичного производства, – похоже кто-то стреляет с горы!

– С горы? С чего это там стреляют?

Во дворе раздался крик. До замутненного от наркотиков сознания Алексея начало доходить, что из идущего вперед Сани хлещет кровь. Саня прошел пару метров и упал плашмя, как картонная фигурка на слабой подставке.

Семён перевел прицел на Алексея. Хорошая мишень, рот открыл и лежит. Гребанный наркоман, – раздался очередной хлопок. Погасив отдачу, Семён посмотрел в прицел, – Готов, – Ну что, я жду вас суки.

По его подсчётам, которые он сделал во время наблюдения, на территории в это время должно было находится трое человек. Двое на охране кирпичного производства, где Семён отпахал два года. Он до сих пор помнил их дегенератские рожи и насмешки. Именно они заставляли его танцевать твёрк с лежавшими кирпичами на жопе. Сначала клали два кирпича и делали ставки, упадут или нет, после повышали ставки и увеличивали кирпичи до четырех. Если кирпичи падали, Семён получал болючий пендаль.

Третий охранник находился в загоне со скотом, присматривал за работниками фермы. Всего охранников было шесть, включая старшего, чьи мозги разлетелись по входной двери пристройки. В самой пристройке должен был находится дежурный и арсенал с оружием. Семён точно это знал, потому что во время двухдневного наблюдения видел, как заходившие без оружия надзиратели, выходили оттуда с ружьями и автоматами. В бараке должен был находится последний охранник, единственный нормальный человек из всей шайки. Он частенько приносил заключенным нормальной еды и лекарства в тайне от других надзирателей. Семён не хотел его убивать.

***

Солнце почти ушло за горизонт, оставив от себя маленький полукруг. Семёну стало тяжело контролировать всю территорию. Выходить никто не собирался, а глаза резал полумрак. Ещё чуть-чуть и совсем стемнеет.

Семён навел прицел на деревянные ставни загона и выстрелил. Пуля выбила из двери щепки и покачнула ставни. Следующим выстрелом он разбил стекло в административном корпусе и пустил туда еще одну пулю. «На ещё, ещё сука!» – он всадил в окно оставшиеся четыре патрона. Заменив магазин, он принял решение потихоньку спускаться.

В то время пока Семён спускался с горы, попутно останавливаясь и стреляя по дверям и окнам, «добрый» надзиратель уложил Женю лицом в пол и велел не «отсвечивать». Бойня началась, когда «добрый» охранник выдавал Жене робу. Первый этаж барака представлял собой пыльное, захламленное помещение. Перегородок нигде не было, отчего создавалось ощущение, что это заброшенный спортзал в школе времен перестройки. Повсюду лежали мешки с комбикормом для скота, а вдоль стен был расставлен садовый инвентарь. Нашлось место даже для мини трактора, который почетно занимал центр барака. Лежа на полу, Женя наблюдал как охранник пытался аккуратно высунуться и посмотреть в окно. "Наверное, это единственный шанс", – подумал Женя.

Кобура в которой находился пистолет была закрыта. "Он не успеет дотянуться, если грамотно все сделать", – думал Женя, глядя на блестящую ручку ножа, который был закреплен в ножнах на правом боку «доброго» охранника.

На улице протрещала автоматная очередь. В ответ раздалось несколько аналогичных очередей.

Семён добежал до "крайслера" и прислонился к кузову. Он выглянул и посмотрел на административный корпус. Автоматное дуло торчащее из разбитого окна выплюнуло опасную очередь, едва не разорвав Семёну щеку. Семён снял с пояса гранату и положил под ноги. Он высунул из-за угла машины автомат и, не целясь, разрядил магазин в сторону окна. Потом подобрал гранату, выдернул чеку и прицельно кинул её в окно. Граната ловко проскочила между прутьями оконной решетки. В корпусе раздался крик. Надзиратель хотел выбежать из здания, но успел только приоткрыть дверь. Взрывная волна припечатала его к деревянной облицовке двери и наружу уже выпало мертвое тело с дымящейся, порванной спиной.

Егорыч! – Крикнул Семён, – Егорыч! Это я Сёма, помнишь меня?! Ты помогал мне с лекарствами, когда я болел. Слышишь?! Я не трону тебя, не выходи из здания!

– Семён?! Конечно узнал! Какого хуя?! Сюда наверняка уже мчатся ребята из офиса. Они не будут церемонится, слышишь?! Лучше вали отсюда пока цел!

– Да срать я хотел на этих ребят. Положу их всех! Пусть приезжают!

Последние лучи солнца исчезли и лагерь погрузился во тьму. Освещение запускалось из административного корпуса, но тот, кто мог это сделать лежал с разорванной спиной под искореженной дверью.

***

Женины глаза привыкли к темноте, и он увидел, как человек по имени Егорыч крадется под окнами в противоположенную сторону барака к ящику похожему на сейф.

В это время у надзирателей, которые стояли за бараком созрел план. Они решили обойти барак и напасть с двух сторон. Первый должен был стрелять по машине отвлекая внимание, а второй подбежать сзади и пристрелить ублюдка. В такой темноте он точно ничего не увидит.

Первым погиб надзиратель, который должен был обойти машину и пристрелить Семёна. Хруст гравия под армейскими бутсами выдали его ещё когда он поворачивал за угол барака. Семён действовал интуитивно. Он понимал, что сидеть возле машины, значит оказаться в ловушке и поэтому сменил дислокацию. На углу барака стоял поддон с кирпичами, за которыми он и спрятался. Для того, чтобы не шуметь Семён снял угги и остался в одних махровых носках.

Задержав дыхание, он беззвучно приблизился к силуэту крадущегося человека. Накрыв рукой рот, он быстро полоснул ножом надзирателя по горлу и положил тело на землю. Издав предсмертные хрипы, тело несколько раз дернулось в конвульсиях и успокоилось.

Он не стал возвращаться за уггами. Действовать нужно было бесшумно и на опережение. Когда во дворе стали слышны выстрелы из ружья и звон вылетающих окон припаркованного автомобиля, Семён уже добежал до противоположенного угла барака и зашел за спину наемнику. Махровые носки идеально поглощали шум, хотя