Холодная акватория - Александр Александрович Тамоников Страница 17

Итальянец отдал честь и двинулся дальше вдоль пирса. Штанге смотрел вслед капитану, продолжая в задумчивости похлопывать себя перчаткой по бедру. «Крепкий этот моряк, – подумал майор. – Ни один мускул не дрогнул. Залив они очищать приехали! Значит, каждый за себя, каждый работает на свое ведомство. Ничего, господа союзники, вы еще придете ко мне за помощью».

Лейтенант Гаспар Аккарди неторопливо шел по городу, глазея по сторонам и едва успевая отдавать честь встречным немецким офицерам. Итальянец, хотя и выглядел праздношатающимся, был занят выполнением приказа своего командира. Лейтенант должен был оценить обстановку в Новороссийске. Насколько свободно по городу ходят его жители, много ли патрулей и как они несут свою службу. И вообще, есть ли ощущение, что русские вот-вот отобьют город назад? Или они выдыхаются и совсем скоро вермахт погонит красные орды дальше на восток и на юг вдоль Кавказского хребта, до самой границы с Турцией?

Блуждая по улицам Новороссийска, лейтенант не чувствовал себя на передовой или поблизости от линии фронта. Тем более на западных окраинах и в порту. Вчера он ездил с несколькими моряками в Тамань и ловил себя на мысли, что там стало как-то тихо, как будто не чувствовалось войны. Были уныние, тоска, страх. Люди выходили из домов, прикрывая глаза от солнца, смотрели на проезжающих мимо немцев. Начали работать на своих участках в садах. Как-то приспосабливаются. Часто стали собираться возле столбов и тумб, на которых оккупационная администрация вывешивала свои объявления и приказы. Стояли, читали и расходились с обреченными лицами.

Проезжая Тамань, Анапу, Темрюк, итальянский лейтенант замечал, что жизнь оживает. Начала процветать торговля, кое-где предприимчивые люди пытаются открыть кафе для господ офицеров. Конечно, немецкая администрация следит за этим, проверяет всех претендентов.

В Анапе он увидел вывеску над дверью двухэтажного белого домика. Мужчина в белой куртке с полотенцем на шее подметал крыльцо. Вывеска на двух языках: русском и немецком. Лейтенант решительным шагом направился к двери. Носатый черноволосый мужчина с выпуклыми глазами перестал мести и уставился на итальянского офицера.

– Здравствуйте, – весело блеснув зубами, поздоровался итальянец на вполне приличном русском языке. – Вы хозяин этого заведения?

– Да, я хозяин, – без улыбки, чуть настороженно ответил человек. – Только мы еще не открылись. Приходите через два дня, когда я получу разрешение.

– Хорошее место. – Лейтенант оглядел строгую линию кипарисов вдоль берега. – Думаю, у вас будет хороший доход. Сюда будут приезжать посетители.

– Дай-то бог! – проворчал хозяин и неловко стал переминаться с ноги на ногу, явно не зная, как себя вести с офицером.

– Как вас зовут? Вы еврей? – поинтерсовался Аккарди.

– Грек я. Зовут Орестис Анаджи. Только я не здешний. Из Туапсе, там вся моя родня. А здесь… приехал вот в прошлом году на заработки, да так и остался. Вот думаю, может, торговлишкой перебьюсь. Мы всегда торговали. И при царе, и при советах. А вы румын? Тут неподалеку румынская часть.

– Итальянец, – засмеялся лейтенант. – Скажите, а трудно получить от немецкой администрации разрешение? Как они смотрят на частное предпринимательство?

– Хорошо смотрят, не препятствуют. Вы, может, зайдете, господин офицер? Мы хоть и не открылись, но выпить для гостя всегда найдется.

Михаил Сосновский, заложив руки за спину, стоял на перекрестке и смотрел, как двое немецких солдат копаются в двигателе грузовика. Черт угораздил их сломаться именно в этом месте. Здесь самый короткий и безопасный проход узким двором к карьерам. И улица пустынная. А в обход двигаться и дальше, и можно встретить нежелательных свидетелей.

Поежившись от прохладного ветра, Сосновский неторопливо пошел к машине. Солдаты не замечали его, переругиваясь между собой. Михаил остановился, вытащил из кармана пачку немецких сигарет, небрежно сунул одну в рот и согнутыми пальцами постучал по крылу автомашины.

Солдаты обернулись и, увидев высокого подтянутого гауптмана с холодными глазами и капризной складкой возле губ, тут же соскочили на землю и вытянулись по стойке «смирно».

– Спички, – процедил сквозь зубы Сосновский, рассматривая засаленные мундиры водителей.

Один из солдат остался стоять, вытянувшись в струнку, а второй поспешно полез в карман. Вытащил зажигалку, несколько раз щелкнул кресалом и поднес огонек офицеру. Сосновский затянулся и снисходительно посмотрел на грязный бампер машины.

– Русская грязь, – процедил он сквозь зубы. – Немецкая техника не выдерживает.

Солдаты подобострастно уставились на офицера. Было понятно, что это не матерые фронтовики, а тыловые водители. Небрежно бросив полупустую пачку с сигаретами на крыло машины, Сосновский двинулся по переулку, вышагивая с важностью павлина.

«Не переигрываю? – спохватился он. – Что-то сегодня слишком много встреч. Город наполняется войсками. Не готовит ли вермахт прорыв вдоль побережья?»

На востоке снова загрохотало. Бросив окурок, Михаил осторожно обернулся и тут же шагнул вправо за каменную стену. Теперь, когда его не было видно, он поспешно двинулся к карьеру, лавируя между развалинами.

Вот и нужный лаз. Отодвинув сухой куст, прикрывавший штольню, Сосновский сунулся в темноту. В большой пещере, служившей во времена разработок карьера инструментальной комнатой и складом, его ждали Шелестов и Мария.

– Миша, как дела? – Селиверстова вскочила с ящика навстречу разведчику.

– Нормально, – улыбнулся Сосновский, отдавая девушке форменную фуражку и расстегивая портупею. – Максим Андреевич, а в городе что-то изменилось. Не замечали?

– Пополнение? – Шелестов посмотрел на Сосновского.

– Похоже, прибывает. И не свежие части, а потрепанные. С других участков. И тыловиков много. Патрулей заметно прибавилось. У меня сегодня даже документы проверили. Пришлось показывать удостоверение СД.

– А это не опасно? – испуганно спросила Мария. – Все-таки сотрудники СД толпами по улицам не ходят, наверное, каждый прибывший в город известен, его знают в лицо и по фамилии. Все-таки такая служба. Это не армия, не вермахт.

– Ну, допустим не всех и не всегда, – засмеялся Шелестов, от которого не ускользнуло необычное беспокойство Селиверстовой. – Имперская служба безопасности совсем не стремится афишировать работу своих людей за пределами Берлина, особенно в районе боевых действий. Думаю, что удостоверение Михаила скорее отпугнет, чем насторожит. Тем более что выполнено оно почти идеально.

– Почти? – насторожилась Мария.

– А что вообще в этом мире идеального? – легкомысленно спросил Сосновский и взял со своей постели полотенце. – Маша, польешь мне?

Уплетая горячую тушенку с черным хлебом, Михаил рассказывал о результатах дня. Итальянцы погружаются в двух местах: севернее Абрау-Дюрсо и между Анапой и Витязево. Место под базу комендант для союзников выделил в районе озера Соленое. А еще немцы привезли два тягача и дизельный компрессор. Собираются опускать водолазов у третьего пирса в морском порту. Скорее всего, это имеет какую-то иную цель, а не поиск торпеды, заявил Сосновский. Потому что на берегу возле третьего пирса он ни разу за это