Без алиби - Андрей Михайлович Дышев Страница 17

– Сгоняй-ка за бутылочкой холодной пепси, а потом поговорим, – сказал я, небрежным движением вытаскивая двадцатидолларовую купюру – все, что я заработал за последний месяц на кильке – и загнал ее в карман его рубашки. Поступок, конечно, безумный, подумал я уже через мгновение, теперь придется сожрать всех своих кур. Толстопузый вытащил купюру, покрутил ее в пальцах, и я с наслаждением заметил, как меняется выражение на его лице.

– Щас сделаю, – ответил он, удивительно точно находя грань между унижением и сохранением чувства собственного достоинства.

Когда он вынес из кафе запотевшую бутылку пепси-колы с пластиковым стаканчиком на горлышке, я сидел на бордюре в тени акации и обмахивал лицо носовым платком.

– Когда они машину заберут? – спросил я, отпивая из горлышка.

– Обещали сегодня. Ждем-с, – его физиономия расплылась в улыбке.

– А подруга его, – я не сводил с толстопузого глаз и понял, что "подругу", то есть Анну, он видел и запомнил, – большую красную сумку с собой не несла?

Сумку я придумал на ходу, лишь бы что-нибудь спросить.

– Не было, – покачал он головой. – Ни большой, ни маленькой. Зачем бабе сумка, когда у мужика бумажник толстый? – добавил он и достаточно гадко улыбнулся.

– Это точно, – подтвердил я, поставил недопитую бутылку на асфальт и поднялся на ноги. – Ладно, пойду поищу их, а то второй день найти не могу.

Вот это я зря сказал. Толстопузый выкатил глаза от удивления, снова посмотрел на мои видавшие виды кроссовки и хмыкнул:

– Где ж ты их искать собрался? Ну и друг! Они ведь на яхте уплыли, – и он махнул в сторону моря. – Иди на пирс, встречай.

– А что, это хорошая идея, – кивнул я и быстро пошел по парку вниз.

– Ну, бля, и друг! – повторил толстопузый, должно быть раздумывая, связываться опять со мной или нет.

Двадцать баксов отдать только за то, чтобы узнать, что Анна с любовником уплыла на яхте! – мысленно проклинал я себя. Идиот, недоумок! На что, Кирилл Андреевич, теперь прикажете жить?

И все-таки, эти деньги я потратил не совсем зря. Я не хотел сам себе признаваться, но камень свалился с моих плеч. Теперь у Анны было железное алиби, и я мог с уверенностью сказать, что к похищению дракона ни она, ни водитель "Вольво" не имеют никакого отношения.

И что совершенно невероятно: во мне проснулось давно забытое чувство ревности.

8

Я проторчал на новосветском пляже у пирса часа три, ожидая появления яхты, очумел от голода и жажды, и когда мне окончательно надоело заниматься частным сыском, поднялся на шоссе и на попутке вернулся в Уютное. У овощной палатки я встретил Князева, который нагружал рюкзак капустой и огурцами, и пообещал ему, что завтра утром приду к ним в лагерь. Внешне он отнесся к этому сообщению равнодушно, и только по едва дрогнувшим губам я понял, что он не только не возражает, но даже будет рад моему обществу.

Дома я с удовольствием съел две тарелки своего любимого блюда, единственное, которое можно есть в такую сумасшедшую жару – окрошку на кефире. Блюдо элементарное и недорогое: крошится огурец, пару вареных яиц, картофель, лук и, если имеется в наличии, вареная колбаса, и все это крошево заливается подсоленным кефиром. За уши не оттащишь.

Когда солнце зашло, на землю опустилась блаженная прохлада, и во дворе, за деревянным столом собралась толпа доминошников, ко мне заглянул Клим. Был он на редкость немногословным, озадаченным какой-то проблемой, предупредил меня, чтобы через два-три дня я был готов закинуть на московский поезд три бочки кильки пряного посола, после чего выпил бутылку ледяного феодосийского пива и поплелся домой.

Спустя пятнадцать минут после его ухода я уже лежал на диване и невнимательно, думая параллельно о последних странных событиях, почитывал скучнейший любовный роман. Как раз в том месте, где инфантильный Крис бросился в океан, чтобы свести счеты с жизнью, по телефону позвонили. Я решил, что это Клим: дома вспомнил что-то важное и не смог дождаться утра. Потому я поднял трубку и сразу бросил раздраженно:

– Ну, что еще?

Уже через несколько секунд я отчетливо понял, что это не Клим, и что сейчас начнется нечто любопытное: человек, позвонивший мне, молчал.

Я едва не рассмеялся. В самом деле, подумал я, это становится уже просто смешным. Не злость вызвал этот звонок, а сострадание.

– Рыжик, это снова ты? – спросил я ласковым голосом. – Не робей, заяц-побегаец, выкладывай, что тебя еще беспокоит?

Мой абонент подал признаки жизни: он громко засопел, затем кашлянул. И вдруг незнакомым голосом сказал:

– Добрый вечер! Мне нужен Кирилл Вацура.

Вот так номер! Да это вовсе не рыжик. Но кто же? Неужели любовник Анны? По голосу – средних лет. Низкий баритон. Чем-то напоминает голос Высоцкого.

– Я у телефона.

Долгая пауза, шипение, щелчки. Затем:

– Я вчера не застал тебя дома.

Я даже рот приоткрыл от удивления. Вот это да! Сам горбоносый-бородатый, который унес дракона, позвонил! Ну и жизнь пошла, никогда не знаешь, чего от нее ожидать.

– Простите, но я не ждал гостей. Ну, как вам понравилась моя квартира, а зеленоглазый дракончик, которого вы сняли со стены? А брючные ремни? Они были крепки, как бычьи жилы, и женщина…

– Слушай меня внимательно, – перебил он. – Нам все известно о твоих подвигах, ты хитрый, умный и смелый человек. Ты талантлив, но как последний торгаш…

– Я очень благодарен вам за столь высокую оценку моих заслуг, – я попытался в свою очередь перебить его, но мой абонент даже не заикнулся и продолжал шпарить, как по написанному:

– …зарабатываешь на спекуляции рыбешкой. Ты стоишь намного больше, и мы хотим предложить достойную тебя работу. Завтра утром ты получишь аванс, немного позже – задание, которое должен будешь выполнить. Предупреждаю…

– Эй-эй! Как вас там, черт возьми? Помолчите хоть минуту! – снова попытался я остановить словесный поток, но низкий баритон Высоцкого продолжал струиться из трубки.

– …о нашем разговоре никто не должен знать, это в твоих же интересах. Женщину предупреди,