Александр Тамоников - Генеральная зачистка Страница 18

– Иди.

– Еще раз благодарю.

– В поселке как прошла операция? – спросил Тимохина Шепель.

– Там все прошло спокойно, без стрельбы и экстремальных ситуаций. Обезвредили охрану, освободили женщин… Не то что здесь.

– Сань, может, хватит на психику давить? Мне тоже было не особо в кайф перед Комаром комедию ломать.

– Ладно, проехали… Но в отчете укажешь все, как было. Чтобы у руководства и сомнения не возникло в правомерности применения Самойловым оружия на поражение.

– Само собой! Теперь что, детьми и инвалидами займемся?

На улице послышались звуки сирен.

– Нет. Ими, кроме детей Шевцовой, займутся спецы МЧС и полиции, мы же уходим в штаб Управления. А поскольку группой захвата руководишь ты, то и отдавай приказ на отход. Всё, встречаемся в штабе.

Тимохин покинул барак. Самойлов вывел из коридора немного перепуганных, растерянных Тоню и Петю.

– Я с детьми к машине. Ты с Макаровым доедешь до города?

– Да иди, иди, доеду! Привет Ольге.

Ушел и Самойлов с детьми.

Шепель по телефону передал Макарову приказ на отход, предупредив о том, чтобы его самого подобрали у перекрестка двух дорог – разбитой и новой. А через минуту появились полицейские, спасатели, медики. Ими командовал полковник МВД. Шепель указал ему на труп Комарова:

– Это был начальник охраны. Все вопросы по нему – к руководству ГУБТ. И уберите тело перед тем, как начнете выводить детей. Двух не досчитаетесь. Антонину и Петра Шевцовых мы забрали к себе.

– Причина?

– Без комментариев, полковник. Повторяю, все вопросы к руководству Главного управления по борьбе с терроризмом. Группа захвата уходит. Работайте! Удачи!

Шепель покинул барак, территорию и поспешил к месту, где его уже ждала машина Макарова. В 1.20 офицеры прибыли в штаб Управления, где до 3.00 им был предоставлен короткий, восстанавливающий силы отдых.

Тем временем Самойлов вел «Форд» по необычайно пустым улицам Москвы. Дети на заднем сиденье притихли, прижавшись друг к другу. Они еще не могли поверить, что их рабство закончилось. И молчали – хотя, конечно же, узнали в человеке, облаченном в черный боевой костюм, того самого мужчину, что обещал им помочь.

В 1.3 °Cамойлов завел автомобиль во двор собственного дома. Заметил, что окна его квартиры, одни во всем здании, светятся. Ольга не спала. Да это было и понятно: какая мать уснет, зная, что в эти часы решается судьба ее детей? Припарковав «Форд» прямо у подъезда, не найдя другого свободного места, Самойлов обернулся к детям:

– Ну, что, Тоня и Петя, пойдем к маме?

– И мы больше не расстанемся? – несмело спросил парень. – Нас больше не будут заставлять побираться? Держать в бараке?

– Нет, Петя, не будут. Я же обещал помочь, а слово офицера – закон. Вы теперь как остальные свободные люди. Но надо идти, мама-то ждет…

Дети спохватились. Выскочили из машины, бросились к подъезду. У двери остановились.

– А какая квартира? – спросила Тоня.

– Сейчас покажу. Вместе пойдем.

Поставив автомобиль на спецсигнализацию, Сергей открыл входную дверь и… увидел Ольгу, в спортивном костюме не по размеру, бросившуюся навстречу. Она видела, как подъехала машина Самойлова, видела, как из нее вышли ее дети, и, не выдержав, рванулась в подъезд. Сын и дочь прижались к матери. Они не плакали, ничего не говорили, просто стискивали друг друга в крепком объятии. А Сергей, прикурив сигарету, смотрел на них, таких счастливых сейчас, от двери. Курил, смотрел и улыбался.

Они, наверное, могли долго так обниматься, но Самойлову следовало торопиться.

– Оля! – обратился он к Шевцовой. – Пойдем в квартиру…

– Ой! – воскликнула женщина. – Я, наверное, дверь захлопнула.

– Ничего, у меня есть ключи.

Офицер и семья Ольги поднялись в квартиру. Дети тут же набросились на приготовленный матерью ужин. Они уже отвыкли от нормальной пищи и ели быстро, словно боялись, что им не хватит или у них отнимут еду.

– Довели детей, твари… – скрипнул зубами Самойлов.

Ольга подошла к нему вплотную:

– Я не знаю, как мне благодарить тебя.

– Ну что ты, Оля, какая благодарность? Я обещал помочь – и выполнил обещание вместе со своими друзьями.

– А что будет дальше, Сергей? Ехать-то нам, по сути, и некуда.

– Никуда не надо ехать, – сказал Самойлов и тут же смутился, – по крайней мере, пока. Оставайтесь здесь.

– А как же ты?

– И я с вами… Ну, в том смысле, что это моя служебная квартира, а в основном я живу за городом. То есть всегда буду рядом.

– Ты хочешь, чтобы мы остались?

– Да.

– Но я не успела даже те крохи, что смогла скопить, забрать из коттеджа. Теперь там уже ничего не найдешь.

– Ты о деньгах? Не думай о них. В секретере стенка, в шкатулке тысяч десять долларов. На первое время хватит. А потом… Получаю я неплохо, да и ты на работу устроишься.

– Кто же меня возьмет?

– Возьмут! Это моя забота. Детей в школу определим.

– Их надо бы в специнтернат, они же почти не учились…

– Надо – значит, сделаем, какие проблемы?

Ольга впервые за долгие годы улыбнулась:

– По-моему, для тебя вообще не существует проблем…

– Да нет, почему же… Иногда они возникают, но мы с друзьями, как правило, снимаем их. Быстро и эффективно… – Самойлов взглянул на часы.

– Тебе надо ехать? – спросила Ольга.

– Да, Оль, – вздохнул старший лейтенант. – Работа по тем, кто уродовал вам жизнь, только началась. Но будь уверена, ни одна… ни одна сволочь не уйдет от ответа за свои паскудные дела. Сегодня ночью мы окончательно прикроем фирму работорговцев.

– Ты говоришь об этом так обыденно, словно уходишь на обычную работу…

– Так я и ухожу на свою обычную работу. Ты давай корми детей, отмывай их в ванной. Места спать всем хватит. Квартира хоть и однокомнатная, но большая. В углу за стенкой, если что, лежит сумка с надувным матрасом. Включишь насос – и постель готова. Белье в шкафу. Отдыхайте. А как освобожусь, проедем по городу, купим всем новую одежду, зима на носу.

– Но мы не можем так стеснять тебя.

– Даже если я сам этого хочу?

Ольга опустила руки:

– Что мне на это ответить? Я просто вижу сон и не хочу просыпаться…

– Вот и не просыпайся… Пойду я, Оль.

– Ой, мне же надо тебе что-нибудь из еды с собой дать?

– Не надо, – улыбнулся Самойлов. – Все, что надо, мне дадут на службе.

– А бандиты нас не станут искать?

– Какие бандиты, Оленька? – рассмеялся Сергей. – Они теперь к тебе и твоим детям на километр не подойдут. А чтобы ты была спокойна, пойдем в прихожую, я тебе кое-что покажу.

Женщина прошла за старшим лейтенантом. Самойлов указал на клавишу красного цвета рядом с обычным выключателем в прихожей:

– Если кто-то позвонит в дверь и тебе просто не понравится этот «кто-то», нажми на красную клавишу и ступай в комнату. Через несколько минут к дому прибудет спецгруппа охраны. Но этого не понадобится, уверяю тебя. Бандиты стараются избегать встречи с нами и с членами наших семей. Очень уж дорого им обходятся эти встречи.

– Но я же не твоя жена…

– Так это же поправимо, Оля.

Женщина, никак не ожидавшая подобного ответа, тихо переспросила:

– Что? Что ты сказал?

– Ты все верно услышала… Извини, но я уже опаздываю. Закрой за мной дверь. До встречи!

Самойлов никуда не опаздывал. Ему просто было необходимо быстрее уйти из квартиры, в которой он с огромным удовольствием остался бы. Но не сейчас. Сейчас и женщина и дети находились в шоке и вряд ли могли адекватно оценивать реальность. Сейчас они были на эмоциях, да и сам Самойлов тоже. Всем нужен перерыв в общении. И продолжение операции как нельзя кстати предоставляло такую возможность.

Ровно в 3.00 офицеры, привлеченные в акции по освобождению рабов, собрались в зале совещания штаба ГУБТ. К ним вышел сам начальник Управления генерал-лейтенант Феофанов и его заместитель генерал-майор Потапов. За ними в зал вошел старший прапорщик Ларинов со стойкой, большим планшетом и рулонами листов.

– Установите планшет со схемами и картой у стола и можете быть свободны! – распорядился Феофанов.

– Есть!

Выполнив приказ, Ларинов быстро удалился из зала.

Начальник Управления посмотрел на документы и взглянул на Потапова:

– Уменьшенные копии офицерам розданы?

– Пока нет.

– Раздайте. И начнем работу.

Получив уменьшенные копии схем и карты, висевших на планшете, офицеры боевой группировки антитеррористической службы приготовились внимательно слушать своего начальника.

Феофанов поднялся, прошелся по настилу сцены:

– Вам уже известно, что сегодня в 5.00 мы должны провести операцию по задержанию бывшего высокопоставленного чина Министерства внутренних дел, генерал-лейтенанта полиции в запасе, господина Строгина Константина Леонидовича. Федеральной службой безопасности установлено, что именно он в настоящее время является руководителем, или, проще, главарем, весьма крупной организованной преступной группировки, занимающейся работорговлей, подпольным игорным бизнесом, организацией проституции, вовлекая в нее не только взрослых женщин, но и несовершеннолетних, и даже совсем еще детей. Акция по освобождению подростков – яркое тому подтверждение. ФСБ также установила причастность Строгина к масштабной торговле в Центральном федеральном округе «тяжелыми» наркотиками. Кроме того, у наших коллег из службы безопасности имеются веские основания подозревать Строгина и в торговле оружием. Я понимаю, что вы хотите спросить меня, почему тип, имеющий такой богатый преступный послужной список, до сих пор находится на свободе, при достаточности улик для его ареста? Ответ прост: ФСБ не арестовывала Строгина не потому, что у бывшего генерала имеются высокие покровители – те быстро уйдут в сторону, если их протеже попадет в серьезный переплет, – а потому, что вела разработку Строгина по оружию и наркоте. Теперь это наша задача.