Иван Сербин - Передряга Страница 18

— Спасибо за подсказку.

Дима легко поднялся.

— Не за что, шеф. Мы все в одном корыте плывем. Знаешь, — он остановился на пороге, повернулся с улыбкой, — меня вот один вопрос мучает.

— Какой?

— А что, если они и правда ремонт делают? Скажем, долбят нишу под встроенный шкаф, а?

— Думаешь, стоит проверить?

— Нет, не думаю, Мы ведь оба знаем, что это не так. Подобных совпадений не бывает даже в книжках. Я просто схохмил, не учтя ситуации. Лучше поручить это дело парням нашего заказчика. Им сподручнее, а нам прямая выгода. И вариант проникновения готов, и бдительность проявили. Вот так, старина.

— Слушай-ка, надо установить здесь пару камер и подключить их к видеомагнитофону иди, ещё лучше, к компьютеру.

— Да-да-да. Помню-помню, знаю-знаю. Без проблем. — Дима закивал, как будто к нему с этими камерами приставали по меньшей мере год. — Если Валерка поможет, за пару часиков управимся.

— Можно завтра, — сказал Иван. — Сегодня поздно уже.

— Да ладно. Задержусь маленько, не страшно.

— Завтра. Ты, конечно, парень работящий, но это не значит, таз на тебе теперь ездить верхом можно.

— Ладно, как скажешь. Отчет тебе нужен? — Он подхватил со стола лист бумаги, достал из кармана ручку.

— Да. Отчёт — да. Закончишь — оставь на столе. И скажи ребятам; кто уходит последним, чтобы дверь запереть не забыли.

Иван снял с вешалки плащ, и они вышли из кабинета.

Глава 7

Дождь наконец закончился, но на улице было ветрено и зябко. Полетела жухлая листва, прилипая к стеклам и бортам машин. Сумерки становились все гуще, словно кисель. Зажглись фонари. Их свет отразился в лужах и лег неровными пятнами на черный асфальт.

По улицам тряслись полупустые автобусы. Вечерний карточный час закончился. Праздничной иллюминацией вспыхивали окна в домах. Позевывая и щурясь на небо, выползали из подъездов «собачники».

Иван вышел из автобуса, постоял несколько секунд на остановке, вбирая полной грудью влажный, насыщенный неоном вечер. В доме напротив из приоткрытого окна доносился хрипловатый голос Розенбаума. Громко смеялись и подтягивали хором. Ветер качал верхушки деревьев, сбивая с редких листьев крупные дождевые капли.

У коммерческого киоска двое хорошо поддатых мужичков мутно выясняли между собой отношения.

Иван подумал, подошел к палатке и купил у скучающей продавщицы настоящую «Смирновскую» и шампанское. Мужички разом прекратили спорить и вожделённо уставились на бутылки. Иван покачал головой: «нет», — и пошел через гаражи к дому. Короткая стрелка только-только перевалила за девятичасовую отметку. Десять минут десятого. Иван ускорил шаг.

За гаражами начался небольшой пустырь. Здесь было темно, неподалёку нарезали круги два добермана и коккер, пока их хозяева покуривали в сторонке, обмениваясь новостями. Иван деловито прошагал мимо и свернул влево, на узкую тропинку, ведущую к самому дому.

«Асфальтовый пятачок стоянки оказался почти пуст, как, впрочем, и всегда, зато на подъездной дорожке стояли сразу три машины: золотистый „Меркьюри“, затем, у моего подъезда, „девятка“ Петра, ещё дальше синяя то ли „трешка“, то ли „шестёрка“ — я, честно говоря, в них не разбираюсь — и метрах в десяти темная „пятёрка“. Или „семерка“.

Пожмите правильно, я не вожу машину, да и не горю желанием. С нашим бардаком на дорогах — чревато. Знаете, если у половины автолюбителей права элементарно куплены, ничего хорошего из этого не выйдет. Поэтому-то я не очень хорошо разбираюсь в моделях маш… Да-да, понимаю. Увлёкся».

В кабине «девятки» вспыхивал сигаретный огонёк и тут же угасал, обрастая чешуёй серого невесомого пепла. Иван поджал губы: «Так получилось», В принципе Пётр должен был понимать. Первый день в роли начальника да еще с таким клиентом…

Он миновал первый — темный — подъезд. Над вторым и третьим горели тусклые лампы, отбрасывая на дорожку корявые тени деревьев.

Пётр заметил бывшего компаньона. Огонек сигареты описал дугу и пропал за приборным щитком. Щёлкнул дверной замок. Иван улыбнулся и помахал рукой: «Уже иду». Водительская дверца «девятки» распахнулась, и Пётр выбрался из салона.

— Наконец-то, — громко и ехидно возвестил он. — Тебя, старик, пока дождешься, или с голоду помрешь, или замёрзнешь.

— Печку бы включил, — в тон ему ответил Иван.

Пётр обошел вокруг машины и потянулся к дверце, намереваясь помочь подруге. Он стоял лицом к подъезду, и то, что происходило на дорожке, выпадало из зоны его внимания.

Зато Иван ввдея все. Дверца «пятерки» распахнулась, тихо, без всякого щелчка, и из машины выбрался человек. Иван не успел разглядеть его лица. Незнакомец моментально поднял обе руки. Жест был на редкость характерный. Так поднимают оружие. Пистолет. Используя дверцу как опору, человек прицелился.

Иван сорвался с места и побежал вперед, выкрикивая:

— Сзади!

Выпавшие бутылки грохнулись об асфальт. Водочная разлетелась с пушечным хлопком. Зеленая «граната» шампанского тяжело покатилась по асфальту и глухо ударилась о бордюр.

Некстати налетевший порыв ветра разметал крик.

Выстрелов слышно не было. Петра бросило на дверцу. Он попытался вцепиться в крышу машины, но поскользнулся и упал. И это было к лучшему. Теперь убийца практически не видел свою жертву. Оконное стекло лопнуло, покрывшись слюдяной сеткой мелких трещин. В салоне «девятки» вскрикнула женщина. Убийца сделал шаг в сторону и выстрелил, уже не целясь, навскидку, ещё два иди три раза. Из-за глушителя всполохов пламени не было. Пётр сучил ногами по размокшей земле, пытаясь подняться.

Иван подбежал к «девятке» и упал на колени. Опустив руку, он прижал раненого, не давая ему подняться, и сразу же почувствовал под пальцами горячую влагу.

Убийца быстро и деловито зашагал к ним, оставив, однако, дверцу машины открытой. Оружие он держал в поднятой и вытянутой руке. Ветер раздувал его плащ, и со стороны этот человек напоминал персонаж американского боевика о гангстерских сороковых годах. Он не боялся, очевидно, зная, что после девяти здесь довольно безлюдно, жители уже разбредаются по домам, а «собачники» уходят на пустырь.

Женщина попыталась вылезти из машины, но Иван толкнул ее обратно, а сам упал на Петра. Еще две пули прошли над самой его головой и с жестяным грохотом продырявили дверцу. В этот момент дорожку огласил могучий лай. Иван приподнял голову. У соседнего подъезда стоял мощный как танк ротвейлер. Его хозяин, низкий бородатый очкарик, внимательно смотрел в сторону убийцы.

Тот сбавил шаг, затем повернулся и побежал к машине. Судя по всему, расправу он решил отложить на потом. Взревел двигатель, и машина рванула по дорожке. Ротвейлер припустил следом.

— Джерри, ко мне! — крикнул хозяин, направляясь в нашу сторону. — Джерри!

Пёс остановился в двух шагах от «девятки», облаял для порядка лежащих на земле людей и, приблизившись, принялся обнюхивать Ивана.

— Джерри, к ноге! К ноге, я сказал! — Бородач ухватил пса за поводок, оттянул в сторону. — Эй, с вами всё в порядке? — поинтересовался он, глядя на поднимающегося перепачканного землей и кровью Ивана.

— Вызовите «скорую» и милицию, — ответил тот, кряхтя. — У нас здесь раненый.

— Хорошо, — кивнул бородач, с любопытством оглядывая неподвижно лежащего Петра. — Сейчас.

Он потрусил к подъезду, а Иван, повернувшись к сидящей в салоне «девятки» женщине, спросил:

— Вас не задело?

— Нет, — ответила она с дрожью в голосе.

«Её бил озноб. Хотя кого бы не трясло после подобного? Лично меня колотило так, что зуб на зуб не попадал. За всю мою жизнь в меня ещё никогда не стреляли.

— Если хотите, можете подняться ко мне домой, — предложил я. — В квартире тепло.

— Нет, спасибо, — ответила девушка. — Приедет милиция, понадобятся свидетели. — Она помолчала несколько секунд, затем спросила: — У вас есть сигареты?

Голос её звучал весьма апатично. Сказывался пережитый шок. Я порылся в карманах, достал пачку, протянул ей. Трясущимися руками она выудила сигарету и пошаталась прикурить. Огонек зажигалки выплясывал танец юродивого.

— Дайте. — Я взял зажигалку, щелкнул клавишей.

Сказать по правде, у меня получилось ненамного лучше, но всё-таки через минуту совместных усилий наши попытки увенчались успехом. Пока девушка прикуривала, я успев её рассмотреть.

Знаете, никогда Пётр не отличался избытком вкуса, но тут. Девушка была очень хороша. Лицо красивое, тонкое и такое… знаете… словно светящееся изнутри. Вы ведь понимаете, что я имею в виду? Достаточно хрупка. Пальцы тонкие, изящные. Глаза… даже не знаю, как передать то ощущение, которое возникло, когда я заглянул ей в глаза. Они были не просто карие, а почти вишнёвые, тёплые, и в них плясали золотистые искры. Губы тонкие, чуть-чуть припухлые. Из-за них миловидное лицо казалось трогательным, беззащитным. Медно-рыжие непослушные волосы короткого каре создавали ощущение задора.