Андрей Таманцев - Псы господни Страница 18

— Никто не уходит из жизни раньше времени, все мы в Божьей руке. А что касается твоего пути... Вот послушай: «Благоугодим Господу, как воины угождают Царю; ибо, вступивши в это звание, мы подлежим строгому ответу о служении. Убоимся Господа хотя так, как боимся зверей; ибо я видел людей, шедших красть, которые Бога не убоялись, а услышав там лай собак, тотчас возвратились назад, и чего не сделал страх Божий, то успел сделать страх зверей».

Священник смолк. Помолчал и я, удивленный. Я всегда знал, что были в русской армии священники, которые благословляли воинов на ратный подвиг, что заповедь «Не убий» не означает, что не должно человеку защищать свой дом и страну, — все это я чувствовал и понимал, но не знал, что так в Писании сказано про воина, про меня, русского офицера: «...вступивши в это звание, мы подлежим строгому ответу о служении».

— Откуда эти слова, отец Андрей?

— Из наставления монахам, писанного в восьмом веке игуменом Синайской горы, оно называется «Лествица». Человек этот, прежде чем принять сан и написать свое наставление, удалился в пустыню и молчал там сорок лет. Если бы и все мы помолчали и подумали сорок лет или хотя бы сорок дней, прежде чем говорить что-нибудь людям...

— Значит, и с точки зрения Церкви дело воина — служить? То есть — убивать? — Я напрягся, глядя ему в глаза. Не за этим ли разговором пришел я в храм?

— Не прячься за Церковь, Сергей. — Первый раз в жизни меня упрекнули в том, что я прячусь, но возражать я не стал, потому что священник был прав: видно, я захотел получить от него индульгенцию. — Твой путь — это дело твоей веры, никто, кроме Господа, тебе не ответит, праведен ли твой путь. По делам твоим увидишь, кто ты. Я прочитал тебе строки из «Лествицы», чтобы ты сам, внутри себя прислушался к своей вере.

И я ушел из опустевшего храма, наполнившись чем-то вроде молитвы: «Вразуми меня, Господи. И если судьба моя быть псом Твоим, то укажи мне воров, которые не устрашились имени Твоего, чтобы я остановил их...»

Глава пятая. Газават

Старший Дудчик возвращался к привычной рутине службы в Главном штабе РВСН[1] в Москве. Сделав решительный шаг, он на время успокоился, и даже сыновья генерала Сытина, даже покровительственный тон Петра Иосифовича, купившего его за триста долларов и путевку в Сочи, — даже они теперь не столь тревожили его ненависть.

Он понемногу копировал свежую информацию, но делал это, скорее, по привычке и врожденной добросовестности в работе. От брата сведений пока не поступало.

Дискета стоимостью в миллиард долларов хранилась в надежном тайнике. Племянница подружилась с дочерью, и вместе они наполняли непривычным гамом и беспорядком ухоженную квартиру Виталия Дудчика.

Полковник с явной скукой на лице читал свежий номер газеты «Сегодня», купленный по дороге на службу, где рьяные газетчики расписывали перипетии очередной гангстерской войны с расстрелом машин и взрывом ремонтного цеха автосервиса.

Полковника ракетных войск не впечатляло число убитых, поскольку оружие, которым он ежедневно профессионально занимался, было способно уничтожить в одни сутки всех гангстеров Москвы и Чикаго. Не остановил его внимания и тот факт, что погибшие накануне гибели встречались с тремя таджикскими авторитетами, — это позволяло газетчикам предположить связь спицынской группировки с международной наркомафией. Мало ли таджиков на свете? И откуда было знать полковнику Дудчику, что судьба, протянувшись несколькими незримыми нитями между Душанбе и Москвой, готовилась намертво замотать его в тугую и липкую паутину, где первыми жертвами оказались эти нелюбопытные ему люди.

Алексей Дудчик, в свою очередь, находился в совершенно другом настроении. Он метался по душной, комнате гостиницы в Душанбе. Время шло, а вариант все не находился. Хотя, допустим, времени-то как раз прошло совсем немного. Но холодное отношение английского атташе, проявленное им на фуршете у министра, настолько обескуражило Алексея, что он растерялся. Он пробовал уговаривать себя, что такое серьезное предприятие потребует месяцев подготовки, но ему хотелось, чтобы все произошло побыстрее. А главное, хотелось хоть какой-то определенности.

Тем большей была радость Алексея, когда, подняв трубку, он услышал английское:

— Good day, Alex.

— Добрый день, — ответил младший Дудчик, у которого сразу отлегло от души. — Чему обязан?

— Я слышал, что вы отправляетесь на заставу.

— Вас правильно информировали. Прилетела съемочная группа с ОРТ, будут делать репортаж. Мы полетим по нескольким заставам, в том числе высокогорным. Дня на три-четыре. Потом они отправятся в Узбекистан.

— У них будет свой вертолет?

— Да, организация не из бедных.

— А в их вертолете найдется место для одного англичанина и гуманитарной помощи?

У меня есть лекарства для ваших пограничников, килограммов сорок — пятьдесят.

— Я думаю, телевизионщики с радостью возьмут вас с собой. Я сейчас перезвоню сначала им, а потом вам, господин Янг.

— Буду вам очень благодарен. А когда планируется вылет?

— Завтра в четыре утра.

— Всего доброго, Алексей. Жду вашего подтверждения. Да, и не забудьте вашу заявку.

«Учись, мальчишка, как дела делаются, — сказал себе Алексей. — Сбил с меня спесь, а через день-другой спокойно позвонил и предложил вариант, совершенно безопасный для себя. Попробуй спрячь группу захвата ФСБ в вертолете или на горной заставе».

Алексей, не в силах сдержать волнение, набрал сгоряча московский номер брата.

Ответила невестка, охала, сочувствовала, совсем не думая о том, что за международный разговор придется платить отнюдь не богатому офицеру, служащему в Таджикистане. Впрочем, спишу на служебные нужды, подумал Алексей и попросил к телефону дочку. Дочка весело защебетала в трубку о том, что в Москве совсем не так жарко, она даже кофточку надевает на улицу. Все детки во дворе русские, только один негритенок, а скоро она пойдет в ту же самую школу, что и сестричка.

Алексей совсем растаял, пообещал при первой возможности прилететь на побывку, а в заключение попросил передать дяде Виталику, что ловил крупную рыбу, можешь развести руками и показать: во-от такую. А у дяди Леши жена в роддоме, может, мальчика родит. «Вот пусть и „декодирует“ мое сообщение, криптограф хренов», — с ехидцей и весело подумалось Алексею.

Вертолет, покачиваясь, утвердился на каменистой площадке, и рев двигателей начал ослабевать. Полет на этом железном чудовище вряд ли мог доставить кому-либо хоть малейшее удовольствие. Три часа оглушительного шума, вибрации и болтанки измочалили пассажиров.

Под винт бежали офицеры и солдаты, соскучившиеся по новым лицам. Командир заставы по-военному представился съемочной группе ОРТ, а с давно знакомым Алексеем просто обнялся, и потом они долго хлопали друг друга по плечам, предвкушая хороший ужин.

Угощали их мясом горного тура, специально подстреленного по приказу командования к приезду гостей. У Янга — завзятого охотника — загорелись глаза.

— Господин Янг хочет подстрелить козочку, — объяснил Алексей.

— А почему нет, — пожал плечами командир. — Немного везения — и подстрелит.

— Тогда мы, может быть, пробежимся по горам, пока будут идти съемки? — предложил Алексей.

— Да я и сам бы с вами с удовольствием пошел, но надо интервью давать. Старшего прапорщика Васина отпущу с вами. Коля, пойдешь еще раз за козликом или хочешь в звезды телеэкрана? — спросил он у худенького прапорщика. — Он у нас главный добытчик. Только поэтому и не голодаем особо, — пояснил капитан.

— Есть дичь? — с интересом переспрашивал Нейл.

— Как не быть.

— А не опасно? — спросил режиссер. — Ведь совсем недавно было нападение на заставу.

— Поэтому и безопасно. Мы вызвали Ми-24, которые прочесали все вокруг. Боевики ушли после обстрела куда подальше. Так что можно идти спокойно. Но бдительности не терять, — добавил он.

Снабженные карабинами, один из которых был с оптическим прицелом, охотники ходко пробирались тропой.

Прапорщик оказался довольно разговорчивым:

— Сейчас козы высоко пасутся. Лето все-таки. Мы выйдем на юго-западный склон, наверняка встретим стадо, а то и два. Какие там бои весной происходили, только стук стоял. Видели рога в столовой? Я завалил в прошлом году. Знатный был самец, есть противно было — до того вонял.

Прапорщик Васин приложился к биноклю:

— Вот что, гости дорогие. Ступайте вы вон в ту ложбину с кустами и сидите.

Сидеть с час придется. Я пройду выше по склону и пугну на вас стадо. А вы уж не зевайте — и получите полное удовольствие.

Это как нельзя лучше устраивало Алексея, у которого за пазухой лежали заветные документы.

— Вот и прекрасно. А горные куропатки тут есть? Они сейчас упитанные, вкусные.

— Есть, как не быть. Этого добра здесь немерено. Тут, я вам скажу, ирбис ходил.