Любовь Рябикина - У каждого свой путь Страница 19

Лозовой пожал плечами так, словно такое событие случалось каждый день:

— Унес, так унес! Правильно сделал. Я сейчас с мужиками за стенкой договорюсь и к ним переберусь.

Юрий ушел. Маринка села на диван и расплакалась:

— Как же я завтра в школу пойду без учебников и формы?

Он присел рядом, обнял за плечики. Она снова уткнулась в его грудь, а Саша, поглаживая рукой шелковистую косу, тихо сказал:

— Завтра не пойдешь. Я отпрошусь у командира, съезжу в город и куплю тебе все, что необходимо. Через недельку зайду к твоим, когда они поуспокоятся и заберу паспорт. Подадим заявление и распишемся официально.

— Не разрешат без согласия родителей!

— Как-нибудь уладим этот вопрос. Ты в голову не бери. Мы любим друг друга и должны все преодолеть. — Он переоделся на кухне в спортивный костюм. Желая приободрить и отвлечь, спросил: — Марина, что на ужин готовить будем? Ты теперь хозяйка!

Эти простые слова заставили девушку стереть слезы и выйти на кухню:

— Что у вас есть?

— Загляни в холодильник сама.

Она вытащила вареную в мундире картошку. Спросила:

— Луковица найдется? — Степанов заглянул под скамейку и вытащил из пакета крупную луковицу. Марина махнула рукой: — Ты чистишь лук и режешь его мелко, а я пока картошку почищу.

Оба занялись делом. Вернувшийся Лозовой с изумлением посмотрел на хлопотавшую у плиты девушку. Друг быстро подмигнул и Юрий все понял. Весело сказал:

— Сейчас мужики мебель передвинут у себя и придут, чтоб мою кровать перенести…

Она обернулась от плиты:

— Ужинать приходи! Я и на тебя готовлю.

Лейтенант и капитан вошли почти вслед за Лозовым. Марина их не знала. Александр официально представил ее:

— Марина, моя жена. Пока не официальная, но скоро будет и официальной! Это капитан Олег Татарников и лейтенант Павел Малых. Олег — десантник.

Худощавый русоволосый капитан в тельняшке десантника и со шрамом на щеке, твердо взглянул Степанову в глаза, посмотрел на Марину. Покачал головой, усмехнулся тонкими губами и сказал:

— Знаешь, Сашка, а я тебе даже в чем-то завидую! Ты способен на поступок! Конечно, тяжело тебе придется, но если помощь нужна, я рядом! — Мужчины пожали друг другу руки. Капитан обернулся к девушке, строго посмотрел в испуганные зеленые глаза и серьезно сказал: — А ты, маленькая жена, береги его. Он ради тебя сегодня погонами рискнул!

Ушакова вопросительно посмотрела на Степанова. Саша обнял ее за плечи и попытался сгладить суровые слова капитана:

— Да ну тебя, Олег! Не пугай Марину. Так уж и погонами! Наругают! Стерплю! Главное, что она со мной.

Розовощекий блондин с лейтенантскими погонами, не успевший переодеться, восхищенно смотрел на девушку, но так ничего и не сказал. Только хлопал выгоревшими ресницами и улыбался. Татарников и Лозовой потащили кровать. Малых прихватил свернутый матрас с одеялом и подушкой. Через пять минут все трое вернулись, чтоб перенести вещи и тумбочку. Возле двери офицеры обернулись с улыбками:

— Совет да любовь! На свадьбу-то не забудьте пригласить!

Маринка покраснела. Подойдя к Степанову, спрятала горевшее лицо у него под рукой. Она улыбалась. На душе было тревожно, но она знала, что все перенесет, лишь бы Саша был рядом. Соседи ушли. Мужчина посмотрел на выглядывающее из-под мышки лицо и сказал:

— Ну, вот, ты уже улыбаешься! Это хорошо! Жить будем, Марина, жить! И ни на кого не станем глядеть! Ты — моя, а я — только твой! Я родителям напишу, что женюсь.

Она испугалась:

— А если и они против?

Он покачал головой:

— В конце концов нам с ними не жить. Когда-нибудь смирятся!

Маринка прижалась к его груди головой и закрыла глаза. Мечтательно протянула:

— Мне так хорошо с тобой! Век бы от твоей груди не отходила. Ой! — Неожиданно подскочила и кинулась к плите: — Господи, чуть-чуть не проворонила! Картошка готова. Иди, поешь!

— А ты?

— И я с тобой поем. Надо нам с тобой на озеро сходить в выходной, порыбачить. Да ловушки на сомов поставить, самое время. Только тебе придется бегать по утрам, проверять!

Он улыбнулся и прижал ее к себе:

— Сбегаю! — Поцеловал в макушку и удивился: — Ты солнцем и молоком пахнешь!

Она понюхала его грудь и рассмеялась:

— А ты сигаретами и луком!

Оба хохотали, забыв обо всем. Принялись за еду. Они сидели и пили чай, когда раздался стук в дверь. Степанов переглянулся с Мариной и разрешил:

— Входите! Не заперто!

В прихожую ввалились командир части, замполит и родители Марины. Дочь вскочила при виде их, подошла к вставшему Саше. Обхватив его за пояс, замерла в ожидании. Собинов разглядывал влюбленную пару около минуты:

— Такого от вас, товарищ старший лейтенант я не ожидал! Похищение несовершеннолетней…

Маринка перебила резко:

— Никакого похищения не было! Я сама ушла от родителей. Сама! И не вернусь, чтобы мне сейчас не говорили. Я люблю Сашу!

Страх прошел. Маринка отпустила Степанова и встала впереди него, словно стараясь прикрыть собой ото всех нападок. Глядя на командира с вызовом, решительно выдала:

— Меня не захотели понять. Мне стали категорично диктовать условия и запрещать любить, а вы говорите о каком-то похищении! В деревнях в первую очередь баб судили, так и сейчас меня судите, а не его. Я ушла добровольно! — Обернулась к родителям и с вызовом спросила: — Вы за тряпками пришли? Сейчас отдам! Саша, у тебя найдется старая рубашка?

Собинов смутился и не знал, что сказать. Елена Константиновна заплакала, не в силах говорить. Иван Николаевич был рад провалиться сквозь землю и теперь переминался с ноги на ногу у двери. Лишь замполит улыбался:

— Ну и жену ты себе выбрал, Степанов! Да она нас за тебя в пол вобьет, не смотря на то, что маленькая и по росту и по возрасту! Марина, выслушай, не пори горячку! Мы не за тем пришли…

Саша мягко обнял девушку за плечи ладонями и пригласил:

— Проходите в комнату, в таком случае…

Четверо пришедших прошли мимо них. Расселись на диване и в единственном кресле. Марина и Саша расположились на кровати. Варнавин покосился на родителей девушки:

— Я сейчас не как офицер буду говорить, а как человек. Понимаю вашу обиду, ребята, но и вы поймите. Марине шестнадцать, Александру двадцать пять. Чувствую, что любите друг друга, но придется подождать совершеннолетия невесты. Мы с Петром Леонидовичем с родителями Марины поговорили. Не правы они, что в столь категоричной форме потребовали у дочери прекратить встречи с нашим офицером. Но и ты, Степанов, хорош! Взял, завернул в шинель и унес! Нельзя было поговорить, объяснить? И что нам с Петром Леонидовичем с тобой прикажешь делать? Выгнать из армии, объявить взыскание, понизить в звании?

Маринка снова перебила:

— Мои родители вовсе не собирались разговаривать с Сашей! Они не стали бы его слушать в тот момент. Пап, скажи правду! Стали бы или нет?

Иван Николаевич покачал головой из стороны в сторону:

— Не стали бы. Наслушались разной чепухи в автобусе вот нервы-то и взыграли. Вы уж, Петр Леонидович, парня не трогайте. Мы с матерью виноваты. Не захотели спокойно с дочерью поговорить. Да я говорил уже… — Посмотрел на дочь: — Марина, мы с матерью прощенья просим у вас обоих. Возвращайся домой. Встречайтесь, когда хотите, слова не скажем. Мы о твоем избраннике много хорошего от командира услышали.

Маринка посмотрела Саше в глаза и покачала головой:

— Я не вернусь. Мы решили пожениться побыстрее, чтоб никто не смел ткнуть в нас пальцем. Если хотите, чтоб я забегала домой, дайте мне письменное разрешение на брак.

Собинов открыл рот и собрался что-то сказать, но замполит чуть дотронулся до руки командира и покачал головой: “не мешай”. Подполковник застыл в ожидании. В комнате повисло молчание. Затем Иван Николаевич кивнул:

— Мы с матерью дадим разрешение. Ответь нам только на один вопрос: ты собираешься жить здесь до свадьбы?

Маринка подняла лицо и тихо спросила Сашу:

— Ты будешь не против?

Он улыбнулся и чуть сильнее прижал ее к себе:

— Ты же знаешь, что нет. Решай сама. Я соглашусь с любым решением.

Она повернулась к родителям:

— Я остаюсь с ним! И никто, во всей деревне, не заставит меня опустить голову. Посмеют ткнуть — глаза выцарапаю! Пусть опускают головы те, кто наплел вам про меня с три короба. Мне скрывать нечего.

Елена Константиновна тяжело вздохнула, сразу поняв — дочь не переубедить:

— Надо перенести одежду и учебники…

Замполит быстро среагировал и попросил командира:

— Раз уж родители не против будущей свадьбы, нам тоже возражать нечего. Считаю вопрос исчерпанным. Петр Леонидович, думаю, стоит немного помочь молодежи…

Собинов не сразу понял:

— Что вы предлагаете, Алексей Михайлович?