Андрей Левин - Желтый дракон ЦЗЯО Страница 19

— Я же не задаю вам подобного вопроса?

— Послушай! — в бешенстве прошептал Красный Жезл, перегибаясь через столик к своему собеседнику. — Сказать, что ждет тебя после ужина?

— Зачем? Я и сам знаю, — продолжая смеяться, ответил Гун. — Изумительная девочка из «Негары»… Так мы о чем? Да! Мои шефы поручили мне договориться с вами о сроках.

Красный Жезл побледнел от гнева.

— И сколько же намерены заплатить твои шефы?

— За что? — Гун изобразил на лице крайнее изумление.

— За до-ку-мен-ты, — с расстановкой произнес Красный Жезл, почти физически ощущая, как терпение покидает его.

— Видите ли, в чем дело. — Молодой человек отпил глоток маодая. — Это наши бумаги. Так почему же мы должны за них платить? Другое дело — небольшое вознаграждение.

Теперь засмеялся Красный Жезл. Засмеялся недобро. Значит, он ошибся, сказав Желтому Дракону, что с «Джи Хо» покончено? Несколько недоносков еще осталось, и они осмелились явиться к самому Красному Жезлу! Что ж, дружки Лима пожалеют о своей наглости.

— Одно из двух: либо ты сумасшедший, либо пытаешься сделать идиота из меня, — сказал он Гуну. — Но в любом случае это последний ужин в твоей жизни.

— Жаль, — сказал Гун.

— Не сомневаюсь, — язвительно отозвался Красный Жезл.

— Нет-нет, я не о том. Вы просто меня не поняли. Мне жаль ваших родных. Кажется, у вас есть мать и дочь. У них могут быть крупные неприятности. Так что предложение, как я уже сказал, весьма заманчивое. Вы возвращаете документы, мы — ваших родственников. Идет?

— Ах, вон оно что! Ты пытаешься меня шантажировать!

Его мать действительно была жива, но она находилась в Таиланде вместе с дочерью Красного Жезла. Лет шестнадцать назад он работал артистом в Шанхае. Тогда он еще не был Красным Жезлом. Его звали просто Фонг. В конце пятидесятых годов он решил бежать из Китая, но беременность жены заставила его отложить побег. Во время родов жена умерла, а Фонг, оставив новорожденную дочь на руках своей матери, перебрался сначала в Гонконг, а затем в Сингапур. Позже, когда он уже стал членом «Анг Сун Тонг», он смог забрать из Китая мать с дочерью, но привезти их в Сингапур не решился: если бы хоть один человек в «триаде» узнал, что Фонг — выходец из красного Китая, это могло закончиться для него печально. Поэтому Красный Жезл поселил их в Таиланде, регулярно отправлял туда деньги, но сам приезжать не решался.

Наклонившись к собеседнику. Красный Жезл негромко произнес;

— До моих родственников тебе не дотянуться. Руки коротки! А не далее как сегодня они у тебя станут еще короче.

И он захохотал, довольный своей шуткой.

Гун с невозмутимым видом достал из кармана небольшой зеленоватый конверт и молча положил на стол. Красный Жезл разом смолк: на конверте стоял почтовый штемпель Бангкока Он бросил полный ненависти взгляд на Гуна и взял письмо. Внутри лежал небольшой листок дешевой бумаги, исписанный корявыми иероглифами, и фотография девушки, удивительно похожей на Красного Жезла. «Джи Хо вряд ли способна на такие вещи, — мелькнуло в голове, — тогда на кого же работает Гун?» Он еще раз взглянул на фото и отложил его. Потом начал читать письмо. Мать писала о незначительных вещах, благодарила за деньги. В конце письма она умоляла его согласиться на все, что скажет ему человек, который передаст письмо, иначе ее убьют вместе с внучкой.

За шестнадцать лет мать с дочерью утратили для Красного Жезла свою реальность. Порой он вспоминал прежнюю жизнь, но себя в ней не видел. Все, что было когда-то, происходило словно с другим человеком. Но девушка на фото была так похожа на Красного Жезла, что в его душе шевельнулось какое-то чувство, непонятное ему самому. То ли тоска по родным краям, оставленным бог знает когда, то ли боязнь остаться в старости одному в стране, к которой он так и не привык.

От Гуна не ускользнули сомнения собеседника, и он перешел в атаку.

— Мои шефы, а точнее, ваши родственники, надеются на положительный ответ, — с нарочитой мягкостью произнес молодой человек. — В частности, ваша мать продолжает хранить надежду, хотя и слабую, на встречу с сыном. Зачем же заставлять страдать близкого вам человека? И потом подумайте о моих шефах. Они уже достаточно переволновались, когда этот наглец Лим Бан Лим ухитрился заполучить столь важные бумаги. Он был уверен, что выручит за них кругленькую сумму. Кстати, человек, который продал бумаги Лиму, очень жалел о содеянном… когда был жив. Лим был уже почти у нас в руках, но тут вмешались вы… Скажу откровенно: эти документы нам очень бы хотелось уничтожить. Впрочем, вы же видели их и сами все прекрасно понимаете. Короче говоря, давайте попытаемся расстаться друзьями.

Гун поднял свой бокал, как бы приглашая собеседника закрепить сделку.

— Значит, вы хотите получить документы в обмен на жизнь моих родственников? — полуутвердительно спросил Красный Жезл.

— Именно, — согласился Гун, — только я хотел бы уточнить одну незначительную деталь. Ваши сыновние и отцовские чувства мы оцениваем несколько выше, нежели нашу заинтересованность в документах.

— На сколько?

— Пустяки, — усмехнулся Гун, — я полагаю, что тысяч двести будет вполне…

— Ты с ума сошел, вонючая крыса! — прищурившись, процедил сквозь зубы Красный Жезл. — Такие деньги за двух человек!

— Я постеснялся предложить меньшую сумму, чтобы не оскорбить вашу любовь к матери и дочери.

— Ты не получишь ни цента. Понял? Ни цента! — задохнулся от злости Красный Жезл.

— Не будьте опрометчивым, господин Фонг. — сухо произнес молодой человек. — Вы уже имели возможность убедиться в нашей информированности. Мы знаем о вас больше, чем вы думаете. Гораздо больше. Полиции могут стать известны номера счетов в некоторых банках, записанные на имя некоего Тео Ки Лая. Наложить на них арест ничего не стоит. И потом не скромничайте, господин Фонг. Что такое для вас двести тысяч? Ерунда. Подумайте о матери и дочери.

— Хорошо, — произнес Красный Жезл, — я подумаю.

— Я не сомневался в вашей рассудительности, — заметил Гун. — Надеюсь, дня два вам хватит? Давайте встретимся в понедельник у входа в Ботанический сад и договоримся окончательно. Я не буду возражать, если вы захватите с собой аванс. Скажем, процентов пятьдесят. — Гун ополоснул пальцы рук в специально поданной для этого пиале с теплым ароматным чаем. — А теперь у меня к вам небольшая просьба, господин Фонг. Дайте вашим людям указания относительно моей персоны. Я догадываюсь, что у выхода меня ждет отнюдь не почетный эскорт.

Красный Жезл щелкнул пальцами над плечом, и за его спиной тут же вырос официант.

5

После ухода Гуна Красный Жезл налил себе в бокал вина, но пить не стал. Он вертел в руках фотографию дочери. Отпечатанный на тонкой глянцевой бумаге снимок словно лезвием бритвы срезал в его памяти наслоение сингапурской жизни. Где-то, почти на самом ее дне, он с удивлением обнаружил слежавшийся, поросший мхом забвения пласт впечатлений, образов, эпизодов. Полгода он вел нищенское существование в Гонконге, пока не устроился на какое-то судно, идущее сначала в Японию, а затем в Сингапур.

Тех жалких грошей, которые он подзаработал во время плавания, хватило ненадолго. Оставшись без средств к существованию. Фонг пытался пристроиться в уличный театр, но везде получал отказ. Тогда он занялся воровством, попал в тюрьму. Там его и прибрали к рукам люди из «Анг Сун Тонг».

Поначалу Фонг был просто осведомителем и даже не подозревал, с кем имеет дело. Он слышал о таинственных «триадах», но считал это выдумкой. Когда же Фонг случайно узнал, на кого работает, первым его побуждением было избавиться от столь опасного сотрудничества Но «триады» впивались в новых членов с цепкостью паука, поймавшего муху.

Фонг смирился со своей судьбой, а через некоторое время смекнул, что игра стоит свеч. Если конечно, не довольствоваться в ней ролью пешки. Фонг быстро понял, что «Каноны», определявшие уклад жизни «великого братства», составлены умными людьми для дураков. Он наметил себе цель: во что бы то ни стало пробиться в круг вождей «Анг Сун Тонг». Средство, избранное Фонгом для достижения этой цели, было простым, как рисовая похлебка: доносы. Но действовал артист из Шанхая неторопливо и осторожно.

Люди, которые стояли на его пути, были, естественно, выше Фонга по положению в тайном обществе. И чтобы свалить их, нужно было сначала добиться их расположения. Поэтому Фонг занялся слежкой за рядовыми членами «триады». Наметив жертву, он не успокаивался до тех пор, пока — исподволь, ненавязчиво — не убеждал босса в том, что тот человек опасен. Причиной чаще всего были или неумение держать язык за зубами, или далеко идущие честолюбивые устремления. Доказательства требовались редко.