Владимир Михановский - Горячие точки на сердце Страница 19

— Без патронов?

— Без. Нет, не записывай, запоминай. А то еще попадешь в лапы этого самого нового полпреда… Дальше. Длина с откинутым прикладом — 878 миллиметров, длина со сложенным прикладом — 615 миллиметров. Длина ствола — в точности двести миллиметров. Ну, что еще? Дальность боя с открытым прицелом — 400 метров.

— А если придется стрелять ночью?

— В ночное время — 300 метров.

— А дальность прямого выстрела?

— Молодец, хвалю за дотошность, — улыбнулся Верховный. — дальность прямого выстрела — 185 метров. Дам тебе пару магазинов, в каждом по 20 патронов… Можно производить одиночный выстрел, можно стрелять очередью. Ну, что еще? Скорость пули при вылете из ствола — 295 метров в секунду. Приклад, запомни, металлический, складывающийся.

— Что собой представляет снайпер?

— Это особый разговор, — Верховный поправил чалму. — Давай присядем.

Они опустились на узкий диван, и шейх продолжал:

— Эта женщина — самородок. Много я перевидал метких стрелков, ни один не идет с ней в сравнение. Образно говоря, она может мухе в глаз попасть… Что еще? Русских она ненавидит лютой ненавистью.

— Почему?

— Это отдельная история… — Верховный сказал в пространство «Два черных кофе» и через несколько минут робот-тележка прикатил на своей платформе две миниатюрных чашечки с кофе, поверхность которых не шелохнулась.

— Но чашу влаги на скаку ты выпьешь, не против… — Закрыв глаза, процировал Верховный шейх.

— Что? — удивленно переспросил гость.

— Ничего, ничего, это я так… Ну, так вот, об этой самой Элен.

Владимир Хубиев сидел дома у телефонного аппарата, боясь хоть на минутку отлучиться. После утреннего разговора с внезапно прилетевшим из Москвы начальством он ожидал звонка, словно манны небесной.

Три федеральных начальника, идя по бесконечному гостиничному коридору, обсуждали дальнейшую линию поведения.

— Хубиев на посту председателя временного совета всех бы устроил, — произнес Волошин. — давайте позвоним ему и быстренько пригласим сюда.

— Я категорически против, — покачал головой Волошин.

— Почему, Иван Иванович?

— Владимир Хубиев — отработанный пар, отыгранная карта.

— Это компромиссная фигура…

— Не компромиссная, а слабая. Он не только никого не сплотит, но вызовет еще больший разлад и хаос. Как в том анекдоте…

— Каком анекдоте? — живо переспросил Волошин, великий знаток и любитель этого жанра устного народного творчества.

— Вызвали председателя колхоза в райком, и накрутили там ему хвоста — всыпали по первое число. Приезжает он домой, созывает общее собрание и говорит с трибуны: «Правильно сказал мне секретарь райкома: свинство у вас в колхозе, бардак полный, мать-перемать… — ну, всю матерную часть я опускаю, каждый из вас может ее домыслить. А в конце секретарь мне сказал… Бабы, выйдите! — Бабы вышли. — ХАОС у вас там, — сказал мне председатель».

Волошин расхохотался так, что прошедшая им навстречу уборщица с веником и пустым ведром, оглянулась. Степашин ограничился иронической усмешкой.

В комнате с телефоном дискуссия разгорелась с новой силой. Генерал Матейченков стоял как скала и мнения своего о Владимире Хубиеве не менял и менять не собирался.

— Что ж, давайте тогда изменим немного диспозицию, — предложил Волошин. — предложим в председатели временного совета Игоря Иванова. Эта фигура посильнее.

— Да и достаточно нейтральная, — поддержал Волошин.

— Что скажете, Иван Иванович? — спросил Степашин.

— Ну, если и в самом деле нет другого выхода… — поморщился генерал. — Но тогда я ставлю одно непременное условие.

— Говорите.

— Пусть Игорь Иванов будет единоличным председателем этого самого совета.

— В каком смысле?

— В смысле — у него не должно быть никаких помощников и заместителей! Все решать он должен сам, всю ответственность брать на себя. А то пойдут эти помы, замы. — один начнет спихивать дело на другого, ни одного вопроса не удастся решить. Я эти дела знаю. И людей. Вы уедете, а мне с ними работать. Получится, как у того председателя колхоза, — ХАОС.

Волошин фыркнул:

— Убедительно.

— Да и я в принципе не против, товарищ Матейченков, — согласился Степашин. — но как нам быть с Хубиевым?

— А что?

— Мы ему не далее, как сегодня утром, кое-что обещали.

Полпред пожал плечами:

— Это ваши проблемы.

— Иван Иванович прав, — махнул рукой Волошин. — Невелика цаца этот Хубиев, чтобы из-за него разводить антимонии. Сейчас ему позвоним и все расставим на свои места.

— Но тут одна тонкость, — произнес Волошин. — Мы только что назвали на собрании определенные фамилии в качестве председателя совета и его заместителей…

— Велика важность! Мы назвали, мы и отзовем, то бишь переиграем, — сказал Волошин. — Давай, звони Хубиеву, — обратился он к Сергею Вадимовичу.

…Хубиев поднял трубку после первого же сигнала:

— Слушаю.

— Товарищ Хубиев?

— Да.

— Это Сергей Вадимович.

— Слушаю вас внимательно, товарищ премьер-министр! — выпалив эти слова, Хубиев непроизвольно поднялся со стула и стал навытяжку, почтительно держа трубку подле уха.

— Ну, что вам сказать, товарищ Хубиев? В общем, могу вас поздравить, — вкрадчивым голосом произнес Степашин.

— Да?!

— Поначалу ситуация складывалась не в вашу пользу. У вас, знаете ли, много политических противников.

— Знаю…

— Но нам ситуацию удалось переломить. И вы остаетесь, так сказать, в резерве главного командования.

— А что это значит, Сергей Вадимович?

Волошин молча подмигнул Матейченкову.

— Это значит, что при первой же возможности мы выдвинем вас в число руководителей нового совета, о котором мы говорили. Но для этого необходимо немного потерпеть.

— Понимаю.

— Вы тоже должны нам помочь.

— Я готов.

— Председателем совета мы выдвигаем Иванова.

— Игоря?

— Да.

— Хорошее решение.

— Спасибо. А вот его заместителем мы назвали Валерия Охтова и Анатолия Озова.

— Это тоже прекрасное…

— Погодите, товарищ Хубиев, — перебил его Степашин. — Эти фамилии уже прозвучали на общем собрании, а теперь мы хотим от них отказаться.

— Почему?

— Иванову не нужны помощники и заместители. Иначе, мы тут решили, хаос получится. Вы знаете этих людей?

— Охтова и Озова?

— Да.

— Хорошо знаете?

— Конечно.

— Могли бы вы с ними переговорить, объяснить им, что ситуация немного изменилась, пусть добровольно уйдут в тень и не возникают…

— Мог бы, разумеется.

— Вы же понимаете, что это в вашу пользу.

— Конечно, понимаю.

— Ну и славно.

Степашин тепло попрощался с абонентом, и они вышли из комнаты, возвращаясь на совещание.

— У нас это называется — чужими руками жар загребать, — произнес генерал Матейченков.

— А у нас — искусство дипломатии, — невозмутимо парировал Сергей Вадимович.

— Ну, а у нас это все именуется хаос, — произнес глава кремлевской администрации и улыбнулся.

Собрание закончилось ближе к вечеру. Жара и не думала спадать. Чувствовалось, что собирается гроза.

Все решения, хотя и со скрипом, собрание утвердило. Главную роль при этом, пожалуй, сыграло то, что полпред президента не возражал против кандидатуры Игоря Иванова на пост председателя временного совета республики.

— Дело сделано, товарищи, — торжественным тоном произнес Сергей Степашин. — Теперь в жизни вашей республики начнется новая эра — эра спокойствия и усиления законности.

— Духотища у вас тут несусветная, — заметил Волошин. Он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, давая понять, что официальная часть совещания закончена.

— Дождик ожидаем, Александр Стальевич, — тут же ответил один из местных деятелей, который все время старался держаться на виду у приезжего высокого начальства.

— А что, обещали?

— Кто?

— Синоптики, конечно.

— Да вроде обещали…

— Обещанного три года ждут, — назидательно произнес Волошин, и рядом стоящие угодливо заулыбались.

— Подождем, товарищ Волошин.

— Нам не на пожар…

— А вот я взмок весь, — Волошин вытер платком лысину. — Температура, небось, градусов сорок.

Кто-то рискнул пошутить:

— Сорок градусов — это водка.

— Вижу, народ у вас грамотный, — приняв шутку, благосклонно улыбнулся начальник.

— Водка, селедка, молодка.

— О, это уже высшее образование, — еще шире улыбнулся Волошин. — А есть тут у вас, где выкупаться?

— Есть, Александр Стальевич, — взял инициативу в свои руки Станислав Дерев.

— Точно?

— Это я вам как мэр говорю. Заповедное местечко, как говорится. Такого и в Подмосковье нет.