Призрак в мундире - Александр Александрович Тамоников Страница 19

Шелестов сидел, укрывшись по самое горло шерстяным одеялом, и пил горячий чай из жестяной кружки. Старый партизан, воевавший еще в Гражданскую, подбадривал его, убеждая, что горечь – самое полезное в травяных отварах. Буторин расхаживал по землянке, в которой их поселили, то и дело подходя к двери и прислушиваясь. Но за дверью только лениво переговаривались двое часовых. Бездействие, утекающее безвозвратно время просто изводили.

– Старик, – снова не выдержал Буторин, – сходи к командиру! Да сколько же можно ждать? Так же война кончится, пока мы твоего командира с его решением дождемся!

– Да будь только в этом причина, я бы до скончания века согласился не вылезать из этой норы, – засмеялся дед. – Мне-то уж все равно, а людям свет в окошке – война закончилась. Разве нет?

– Как у тебя все просто, – проворчал Буторин. – Если бы так все мировые проблемы решались!

Наконец снаружи послышались властные мужские голоса, заскрипела тяжелая дверь из неструганых досок, и в землянку вошли двое мужчин. Один в кожаной танкистской куртке, второй в зимнем пальто с прожженным воротником. Последним вошел Пашка, вытиравший рот. Видать, паренька вытащили прямо из-за стола. Старик, отпаивавший Шелестова отварами, с готовностью вышел, оставляя гостей с командирами. Мужчина в кожанке уселся на лавку, расставил ноги и уперся кулаками в колени. Второй остался стоять, подпирая плечом стену землянки.

– Ну вот что, товарищи дорогие, – заговорил мужчина в кожанке. – Давайте знакомиться. Меня зовут Фрол Матвеевич Кузнецов. Я командир партизанского отряда. А это мой комиссар Ищенко. Вы кто будете?

– Перестаньте, Кузнецов, – отставляя кружку в сторону и сбрасывая с плеч одеяло, заявил Шелестов. – Пашка вам все рассказал. Я думаю, что вы его и без нас прекрасно знаете и доверяете ему. Вы знаете, кто мы такие. Так что давайте без спектакля.

– А это не спектакль, – спокойно возразил Кузнецов, переглянувшись со своим комиссаром. – Вы просто не представляете, сколько раз к нам в отряды немцы пытались засадить свою агентуру! И какие потери несли и несут партизаны в наших краях. Не спектакль это, а естественная настороженность. Пашку я знаю, прекрасно знаю. Но что вам мешало втереться в его доверие, запудрить мозги и уговорить привести к нам?

– Предосторожность – вещь хорошая, – согласился Буторин. – Но до тех пор, пока она не превращается в паранойю и не мешает борьбе с фашистами. Потери? Да Красная армия каждый день несет потери, освобождая родную землю от ненавистных фашистов. И мы к вам не из санатория приехали, рассказывать, какая там вкусная манная каша по утрам. Наша цель не втереться к вам в доверие и не поселиться в отряде, время от времени передавая сведения врагу. Мы пришли за помощью и уйдем, когда выполним свое задание. Поможете – хорошо, не поможете… Ну, партийная совесть вам судья.

– Ишь ты, ишь ты, – рассмеялся комиссар. – Про партийную совесть заговорил. А у нас весь народ сейчас партийный и совесть имеет. Даже те, у кого и партбилета в кармане нет. Время такое. Все поднялись на борьбу.

– Ну вот и давайте все вместе бороться, – вмешался в разговор Шелестов, понимая, что Буторина все же подводит его эмоциональность. – Включите логику, показания Пашки подключите. Мы пришли по старой связи, которая заморожена как раз для экстренных случаев. Значит, человек на конспиративной квартире нам поверил, значит, пароль верный. Вот что самое главное. А все остальное, как заметил мой товарищ, чистая паранойя. Мы прибыли из Москвы. Задание очень важное, как вы понимаете. Группа понесла потери, и от вашей помощи зависит, выполним мы задание или нет. Время играет против нас. И нам нужна помощь от вас. Больших подробностей я вам рассказать не могу. Нам нужен человек, который в феврале был проводником у группы советских разведчиков. Тогда было совершено нападение на немецкий конвой на шоссе Брянск – Рославль неподалеку от села Глинищево. Нам нужен этот человек, чтобы он показал место боя. Возможно, вы знаете и о судьбе разведгруппы, которая, как мы полагаем, вся погибла в том бою. Обращаемся к вам, Кузнецов, потому что мы не знаем, какой именно из партизанских отрядов помогал нашим разведчикам и чей боец был тогда проводником.

– Правдоподобно, – кивнул комиссар, но командир отряда задумчиво потер шрам на виске и сказал:

– Хорошо, что я должен передать командиру того отряда, который помогал разведчикам?

– Передайте одну фразу: «Голубь вылетел из гнезда».

– Хорошо.

Командиры ушли, а Пашка остался. Паренек стал рассказывать, как его приняли, рассказал о том, что Кузнецов его давно знает, Пашка несколько раз приходил из города в его отряд с заданиями. И Кузнецов командовал не только одним своим отрядом, а тремя, базировавшимися в этом районе. Сейчас силы уже не те. Удалось сохранить часть бойцов, вывести остатки отрядов из-под ударов фашистов. Что происходит в лесах, Пашка не знал, в такие вещи его никто не посвящает. Вот он и решил сам активизироваться в городе. Собрал нескольких старых приятелей, кто оставался в городе, и они начали собирать оружие и присматриваться, где и как можно фашистам навредить. Пока взрослые думали, как снова организовать работу подполья, он решил собрать свою группу и продолжать борьбу, не дожидаясь взрослых.

Когда стемнело, в землянку к разведчикам пришел Кузнецов в сопровождении невысокого мужчины средних лет. Выглядел незнакомец спокойным, уравновешенным человеком, даже немного меланхоличным. Он вежливо поздоровался и уселся у двери на лежанку, спокойно ожидая, когда его позовут. Но командир отряда сразу же обернулся и позвал:

– Никифор Артемьевич, ты иди сюда, к столу. Что ж там у двери устроился?

– Так я думал, вы сначала о своих делах поговорите, а потом уж меня расспрашивать станете, – деловито сказал мужчина, поднялся, подошел к столу и уселся на большой грубый табурет.

– Вот, – Кузнецов снял шапку, бросил ее на стол и