Банковский счет (ЛП) - Дональд Уэстлейк Страница 19

«Это хорошо».

«Нам по-прежнему негде его взять».

«Ты найдешь себе место».

«Он довольно большой», - сказал он.

«Так устроен мир».

Он посмотрел на нее, не уверенный, что она только что сказала что-то разумное, но решил оставить это без внимания. «Есть еще финансирование», - сказал он.

«Это будет проблемой?»

«Я так не думаю. Келп сегодня кое-кого видел». Он знал Мэй не очень долго, так что это был первый раз, когда она наблюдала, как он выполняет какую-то работу, но у него было ощущение, что она просто естественно понимает ситуацию. Он никогда не давал ей подробных пояснений, и она, похоже, в них не нуждалась. Это было очень расслабляюще. Забавным образом Мэй напомнила Дортмундеру его бывшую жену, не потому, что она была похожа, а потому, что она была совсем другой. Это был контраст. До того, как он начал встречаться с Мэй, Дортмундер годами даже не думал о своей бывшей жене, ее исполнительницей в шоу-бизнесе, то она была под профессиональным именем Honeybun Bazoom. Дортмундер женился на ней в Сан-Диего в 1952 году по пути в Корею — единственная полицейская акция, в которой он когда — либо участвовал на стороне полиции, — и снова развелся с ней в Рино в 1954 году по возвращении из армии. Honeybun в основном интересовалась Honeybun, но если что-то вне ее сделало привлек ее внимание, у нее сразу же возникло множество вопросов по этому поводу. Она могла задать больше вопросов, чем ребенок в зоопарке. Дортмундер ответил на первые несколько тысяч, пока не понял, что ни один из ответов никогда не остается в его круглой голове.

Мэй не могла быть более необычной; она никогда не задавала вопросов и всегда держалась за ответы.

Итак, они закончили своих героев и вышли из Блимпи, а на тротуаре Мэй сказала: «Я поеду на метро».

«Возьми такси».

В уголке рта у нее была свежая сигарета, которую она прикурила после того, как закончила есть.». Не-а, — сказала она. «Я поеду на метро. Такси после героя вызывает у меня изжогу».

«Не хочешь пойти с нами в 0. J?»

«Нет, ты продолжай».

«Прошлой ночью Марч привел свою маму».

«Я бы лучше пошла домой».

Дортмундер пожал плечами. «Ладно. Увидимся позже.»

«Увидимся позже».

Она зашлепала прочь по улице, а Дортмундер направился в другую сторону. У него еще было время, поэтому он решил пройтись пешком, что означало пройти через Центральный парк. Он шел по шлаковой дорожке один, и под уличным фонарем из ниоткуда появился коренастый парень с бегающими глазами в черном свитере с черепаховым вырезом и сказал: «Извините».

Дортмундер остановился. «Да?»

«Я провожу опрос», - сказал парень. В его глазах немного плясали огоньки, и казалось, что он ухмыляется и в то же время не улыбается. Такое же выражение лица было у большинства людей в фильме. Он сказал: «Вот ты здесь, ты гражданин, ты гуляешь ночью по парку. Что бы вы сделали, если бы кто-нибудь подошел и ограбил вас?»

Дортмундер посмотрел на него. «Я бы размозжил ему голову», - сказал он. Парень моргнул, и почти ухмылка исчезла. Он выглядел слегка сбитым с толку и сказал: «Что, если бы он… э-э… ну, что, если бы он был…» Затем он покачал головой, помахал обеими руками и отступил, сказав: «Нет, забудь об этом. Не имеет значения, забудь об этом.».

«Хорошо», - сказал Дортмундер. Он прошел через парк, дошел до Амстердама и до 0. J. Когда он вошел, Ролло обсуждал с двумя единственными покупателями, парой грузных комиссионных продавцов автозапчастей, вопрос о том, является ли половой акт после обильной еды с медицинской точки зрения хорошим или с медицинской точки зрения плохим. Они подкрепляли свои аргументы в основном личными анекдотами, и Ролло, очевидно, было трудно оторваться от разговора. Дортмундер ждал в конце стойки, и, наконец, Ролло сказал: «Так, подожди сейчас, подожди секунду. Пока не начинайте этого делать. Я сейчас вернусь». Затем он подошел к стойке, протянул Дортмундеру бутылку под названием Amsterdam Liquor Store Bourbon — «Наш собственный бренд» плюс два стакана и сказал: «Все, что здесь пока есть, — это разливное пиво и соль. Его мать выпустила его одного сегодня вечером.»

«Придут еще», - сказал Дортмундер. «Я не знаю, сколько».

«Чем больше, тем веселее», - кисло сказал Ролло и вернулся к своей дискуссии.

В задней комнате Марч посыпал пиво солью, чтобы восстановить голову. Он поднял глаза на вошедшего Дортмундера и спросил: «Как дела?»

«Отлично», - сказал Дортмундер. Он поставил бутылку и стаканы на стол и сел.

«Сегодня я показал лучшее время», - сказал Марч. «Я попробовал другой маршрут».

«Это правда?» Дортмундер открыл бутылку.

«Я спустился по Флатландс и поднялся по Ремзену», сказал Марч. «Не по Рокуэй-паркуэй, видишь? Затем я пересек Эмпайр-бульвар, поднялся по Бедфорд-авеню до самого Квинса и по Уильямсбургскому мосту въехал на Манхэттен.».

Дортмундер налил. «Это правда?» сказал он. Он просто ждал, когда Марч замолчит, потому что ему было что ему сказать.

«Затем Деланси и Аллен, и прямо по Первой авеню, и через весь город на Семьдесят девятой улице. Сработало как мечта».

«Это правда?» Сказал Дортмундер. Он отхлебнул из своего бокала и сказал: «Знаешь, Ролло немного недоволен тобой».

Марч выглядел удивленным, но стремился угодить. «Почему? Потому что я припарковался у входа?»

«Нет. Клиент, который приходит и потягивает одну кружку пива всю ночь напролет, не слишком много делает для его бизнеса».

Марч опустил взгляд на свое пиво, а затем выглядел очень огорченным. «Я никогда об этом не думал», - сказал он.

«Я просто решил упомянуть об этом».

«Дело в том, что я не люблю пить и садиться за руль. Вот почему я стараюсь избегать этого».

Дортмундеру нечего было на это сказать.

Марч задумался и, наконец, с надеждой сказал: «Что, если я куплю ему выпить? Этого хватит?»

«Могло быть».

«Позвольте мне попробовать», - сказал Марч, и когда он поднялся на ноги, дверь открылась и вошли Келп и Виктор. Комната была очень маленькой и все равно была заполнена столиками, так что потребовалось некоторое время, чтобы привести Келпа и Виктора и вытащить Марча, и все это время Дортмундер мрачно смотрел на Виктора. Ему казалось, что Виктор становится все более и более приемлемой частью этой работы, которая ему не очень нравилась, но он не мог найти способа остановиться. Келп делал