Джеффри Дивер - Грань Страница 2

— Объект немного сблизился с вами. Он сейчас метрах в двухстах от грузовика.

— Мы почти у цели, — сказал я. — Приступаем.

Я быстро обогнал «куриный» фургон и встал за подменной машиной. Они ехали так плотно, что я еле втиснулся. За рулем «подставы» сидел еще один мой человек, на пассажирском сиденье расположилась дама из ФБР, похожая на Алису. В нашей конторе хорошенько повеселились, когда подбирали кого-то на мою роль. У меня круглая башка, а уши торчат в стороны на пару сантиметров дальше, чем мне хотелось бы. Волосы у меня жесткие и рыжие, и я не слишком высок. Так что «конкурс красоты» среди эльфов продолжался часа два, пока нашлась подходящая кандидатура.

— Что происходит? — спросил я по телефону.

— Он перестроился в соседний ряд и слегка поднажал.

«Ему не понравилось, что упустил меня из виду», — отметил я про себя.

— Так… Секундочку… Подожди еще чуть-чуть…

Мне придется сделать выговор ученику за использование лишних слов в эфире. Их смысл наша система зашифрует, но сам факт связи легко может вызвать подозрения. Он усвоит урок и больше не повторит ошибки.

— Поворот передо мной… Отлично! Уходим!

И на скорости почти в сто километров в час я вписался в съезд с шоссе, окруженный густым лесом. Грузовик повторил маневр, следуя за мной бампер в бампер.

— Прекрасно, — доложил мой протеже. — Объект даже не посмотрел в вашу сторону. Он преследует подмену, но скорость уже сбросил до разрешенной.

Я остановился на светофоре там, где второстепенная дорога пересекала трассу номер 18, а потом повернул направо. Грузовик ушел в противоположную от меня сторону.

— Объект продолжает движение в прежнем направлении. По-моему, все сработало как нельзя лучше, — услышал я голос моего протеже. Говорил он совершенно бесстрастно. Я и сам никогда не волнуюсь в ходе операции, но он даст мне по этой части сто очков вперед. Он редко улыбается, никогда не шутит, и, честно говоря, я не слишком много знаю о нем, хотя мы проработали вместе (и часто в тесном контакте) несколько лет. И мне бы хотелось, чтобы он слегка изменился, стал менее хмурым, но не ради пользы дела. В нашей профессии он действительно очень и очень хорош. Просто должен же человек получать хоть какое-то удовольствие от того, чем мы с ним занимаемся. Обеспечивать безопасность людей, спасать им жизни — это ли не работа, способная приносить настоящее удовлетворение и даже радость? Особенно когда удается уберечь от беды целые семьи, а на нашу долю это выпадает все чаще.

Распорядившись, чтобы он держал меня в курсе, я отключил связь.

— Ну что, — спросила Алиса, — опасность миновала?

— Миновала, — кивнул я и сбросил скорость до семидесяти там, где можно было ехать быстрее на десять километров в час. Через пятнадцать минут мы выбрались на извилистую дорогу. Она приведет нас на окраину Роли, где ждут представители прокуратуры, чтобы снять с Алисы показания под присягой.

Небо сплошь затянули дождевые облака, а окружающий пейзаж оставался здесь неизменным, должно быть, уже десятки лет: фермерские бунгало, какие-то покосившиеся хижины, домики на колесах и повсюду — старые автомобили, которые, казалось, уже давно не трогались с места, но были, вероятно, еще на ходу, если хозяева не забывали хоть иногда ими заниматься. Автозаправка, предлагавшая сорт топлива, о котором я никогда прежде не слышал. Дворняги, лениво клацавшие зубами на вьющихся вокруг мух. Женщины в тесно обтягивающих джинсах, суетившиеся с выводками детишек. Мужчины с опухшими от пива лицами и раздутыми животами сидели на террасах, ожидая неизвестно чего. Как правило, все они сразу начинали пялиться на нашу машину, в которой сидели люди, не часто заглядывавшие в подобные районы, — джентльмен за рулем в белой сорочке под темно-синим костюмом и его спутница с прической деловой женщины.

Потом мы миновали обитаемые места, и дорога снова повела нас между бескрайними полями. Мне бросились в глаза кусты хлопчатника, коробочки на которых уже хрустели, должно быть, от спелости, как воздушная кукуруза, и я подумал, что эти земли покрывали точно такие же плантации и 150 лет назад. Гражданская война и люди, ради которых она велась, неизменно приходили на память любому, кто оказывался в этих южных краях.

Мой телефон снова ожил, и я ответил на вызов.

— Эйб? — В голосе моего протеже звучала тревога.

Мышцы невольно напряглись, когда я спросил:

— Он свернул с шоссе?

Меня это, впрочем, уже не слишком волновало. Мы оторвались от преследователя более получаса назад, и убийца находился от нас не ближе шестидесяти километров.

— Нет, он по-прежнему следует за подставной машиной. Но только что случилось нечто необычное. Он позвонил по своему мобильному. А закончив разговор, повел себя странно. Начал вытирать себе лицо. Мы подобрались поближе, чтобы рассмотреть его. Казалось, он плакал.

У меня участился пульс, когда я начал обдумывать вероятные причины такого поведения. В конце концов я нашел ему самое разумное, но вместе с тем и самое тревожное объяснение. Что, если наемник догадался, что мы применим «подсадную утку», и пустил в ход свою собственную? Нашел кого-то, кто внешне напоминал его — в точности как тот «эльф», что сидел в нашей подменной машине, издали походил на меня, — и заставил преследовать нас? А телефонный разговор, за которым наблюдал мой помощник, происходил между водителем и настоящим преступником, взявшим скорее всего в заложники жену или детей этого человека.

Но в таком случае реальный киллер мог находиться сейчас где угодно и…

Белая молния, казалось, метнулась в нашу сторону, когда слева из-за полуразвалившейся заброшенной бензоколонки на шоссе стремительно выскочил фордовский пикап. Грузовичок, оборудованный спереди крепким «кенгурятником», врезался в мою машину со стороны водителя, аккуратно пропихнул ее через рядок чахлых кустов, обрамлявших дорогу, и столкнул в овраг. Алиса завизжала, а я не смог сдержать стона от боли и услышал только, как мой протеже вызывает меня, когда и мобильный телефон, и наушник с микрофоном отлетели куда-то в сторону под ударом раскрывшейся подушки безопасности.

Мы грохнулись с полутораметровой высоты, и наша машина преспокойно замерла на влажном и грязноватом берегу почти пересохшей речушки.

О да, он четко спланировал нападение, и прежде чем я успел отстегнуть ремень и потянуться за пистолетом, он ударом деревянного молотка вдребезги разбил водительское стекло, а потом таким же ударом наполовину вырубил и меня самого. Мой «глок» из кобуры на поясе быстро перекочевал к нему в карман. Я выплюнул изо рта мелкие осколки и посмотрел на Алису. Она выглядела ошеломленной, но серьезных повреждений не получила. В руках убийцы не было огнестрельного оружия, только молоток, и я подумал, что, если она сейчас побежит, у нее появится шанс скрыться среди зарослей и уйти от него. Совсем небольшой шанс, но лучше, чем ничего. Только нельзя терять ни секунды.

— Алиса, беги! Беги в левую сторону! Ты сможешь. Давай!

Она ногой распахнула дверь и выкатилась наружу.

Я бросил взгляд в сторону дороги. Все, что я видел, был белый пикап, стоявший на обочине рядом с оврагом, где легко можно накопать червей для наживки. Пока мы ехали, нам попалась добрая дюжина точно так же припаркованных машин. Пикап никому не даст заметить нас с дороги. Я сам однажды использовал подобным образом брошенный грузовик, чтобы скрыть следы своего побега, мелькнула невеселая мысль.

Убийца между тем просунул руку внутрь и возился с ручкой моей двери, стараясь открыть ее. Я зажмурился от боли, но меня радовала каждая секунда промедления. Она позволяла Алисе отбежать как можно дальше. Моим людям через джи-пи-эс известно мое точное местонахождение, и по их наводке полиция прибудет сюда минут через пятнадцать-двадцать. Ей удастся уйти от преследователя. Дай-то Бог! Я повернулся в сторону предполагаемого пути ее побега — ровного русла речки.

Но только Алиса и не думала никуда бежать.

Заливаясь слезами, опустив голову и скрестив руки на своей полноватой груди, она стояла рядом с машиной. Неужели Алиса ранена серьезнее, чем мне показалось?

Теперь и моя дверь открылась настежь, киллер выволок меня на землю, где отработанными движениями сковал мне запястья нейлоновыми наручниками. Затем пихнул меня, и я упал в пахнувшую кислятиной грязь по соседству с неумолчно трещавшими цикадами.

К чему наручники? Это был только один из мучивших меня вопросов. Я снова посмотрел на Алису: теперь она оперлась о машину, явно избегая встречаться со мной взглядом.

— Умоляю вас, — она обращалась к человеку, напавшему на нас, — скажите, что с моей матерью?

Нет, Алиса не была парализована страхом или сильно поранена. Я понял, почему она никуда не побежала. Для нее это не имело смысла.