Владимир Осипенко - Доза войны Страница 2

— У меня всё, — подал голос Грека.

— Бумага есть? Собирай порох и засыпай в баллон.

— ????

— Делай, что говорю, братан, и аккуратно не рассыпь!

В это время заговорили опять два автомата, но гораздо выше. Со стороны духов забубнел ПКМ. Значит, духи всё-таки попытались обойти… Шустряки, блин.

— Грек, слушай. Весь порох в баллон. Гайку — на место. Под баллоном разводи костёр, жги бумагу, потом всё, что горит. Только не перестарайся и не сожги машину. Без неё не уйти. Педаль газа я установил. Рукой открой этот клапан и жди. Что смотришь на меня как баран на новые ворота? Делай, что говорю, потом объясню. Только не отпускай кран, второго шанса не будет. Я побежал к мужикам, заведёшься, мы услышим… Сразу цепляй гуську и салютуй тремя одиночными. Ты понял меня, родной?

— Так точно!

— Не подведи, Грека, очень прошу, — совсем не по военному попросил я и побежал на встречу всё интенсивней нарастающей стрельбе. Теперь таиться было бесполезно, и я дал вверх две красные ракеты. Запоздало, безнадёжно, но чем чёрт не шутит. С первого взгляда стало понятно, что духи не горят желанием без доразведки бросаться на амбразуру и по дороге не пойдут. Они мягко щупали и считали наши силы. Я по ходу дал две короткие очереди с двух точек, показал бойцам, что рядом, а духам, что не один.

— Много? — это было единственное, что спросил у Прохора, подвалившись к нему за толково выложенный бруствер из камней. Когда только успел!?

— Видел человек двадцать. Трое с гранатомётами. Шли по дороге. Сейчас вон в той расщелине, похоже, имеют пару ПКМ. Не обошли бы…

— Слушай меня. Услышишь заведённый двигатель, пошлёшь Сидора к Грекову, пусть поможет гуську набросить. Здесь до темноты духи не пойдут, слишком открытое место. Смотри, чтобы тебя по руслу не обошли. Случай чего — дашь две длинные очереди, подсобим… Хорошо понял?

— А как он заведёт?

— Я ему про Фому!!! Ты, мля, понял, что делать?

— Так точно!

— Не ссы, я ему напердел полные баллоны, сейчас прослезится и заведёт, — сказал на прощание и метанулся по склону наверх.

Проскочив мимо залегших рядышком бойцов, поднялся ещё метров сорок. Моя перебежка совпала с духовской. Они вдвоём, пригнувшись перебегали по склону, пытаясь всё-таки охватить нас сверху. Я успел высадить по ним длинную очередь и плюхнуться за небольшой камень. Рукой показал вниз, чтобы один из бойцов бежал ко мне. Пока спотыкаясь об РД, Павлов, как мне показалось, очень медленно семенил в мою сторону, я дал ещё очередь, чтобы никто из духов не вздумал проверить свои навыки в стрельбе по двигающейся мишени.

— Нахера ты РД сюда попёр? Небось, испугался, что Дрозд твой сухпай сожрёт?

— Не, тут патроны…

— Я Сталинградскую битву устраивать не собираюсь. Вон там, пара душков, не давай высунуться. С одного места два раза не стреляй. Я поднимусь, гляну, что наверху. Услышишь три одиночныё мухой к броне. Рюкзак на спину, будешь телепаться, как дурень с торбой, брошу к едреней бабушке…

Ещё через двадцать метров передо мной открылась лощина, по которой, пригнувшись, шестеро духов обходили нашу позицию. Я не стал сразу обозначать своё присутствие, а изготовился, затаил дыхание и дал очередь в два патрона по головному душку. Потом, как будто это происходило не со мной стал ловить разбегающихся в разные стороны фигурки. Как на тренировке по троеборью отсекал ровно по два патрона, ловил контур, делал упреждение и жал на курок на полном автомате. После трёх очередей, откатился в сторону и расстегнул клапан на лифчике и подвынул свежий рожок. Боковым зрением видел, что первый бандит некрасиво ткнулся носом в тропу и больше не поднимался. Ещё одному штанишки попортил в районе колена. Видел, как он споткнулся, а потом волок ногу. Значит, минус два активных штыка. Если раненного не бросят, то ещё минус два… «Но не редеют шеренги…» По камню зашлёпали духовские пули. Высмотрели… ну-ну…Откатился в сторону, поднялся на колено и дал две очереди в район, где неподвижно лежал головной, там уже копошились два душка. Один неестественно опрокинулся на спину… «где сыновья заменяют отцов»… Кажется, работы целым прибавилось. Интересно, выше никто не проскочил? Если хотя бы пара сумела и зайдут нам с тыла, тогда… Ёп, это что за звуки?! Господи, лучшая на свете музыка — завёлся Грека!!! Ура, молодец, голова, приедем домой — шапку тебе куплю!!! Теперь минуты три будут возиться с гусеницей. Наши шансы катастрофически растут. Оказывается, вечер не так уж плох! Я высунулся из своего укрытия и полоснул очередью по всему фронту. На тропе уже лежало двое. Остальные забились под камни и теперь не скоро рванут вперёд. Снизу донеслась ещё одна длинная очередь. Кажется, Прошу поджимают. У каждого из наших по шесть снаряженных рожков. Только бы не запсиховали. Куда ты, Павлов, такими длинными садишь? Тоже мне Анка-пулемётчица! Или он, придурок, так свой РД облегчает? В какофонии стрельбы нашей и духовской я чётко расслышал три одиночных выстрела со стороны брони. Ну, теперь посмотрим, кто из нас быстрее бегает. Я встал на колено и выпустил веером целый рожок. Откатился и припустил вниз, на ходу доставая новый магазин с патронами и, вопя благим матом:

— Отхооооод!!! К бронеееее!!!

«Не редеют шеренги бойцов…» Добежал до Прохорова.

— Проша, ну у тебя и рожа… — понесло меня в рифму. — Дуй на своё рабочее место… Всех посадишь внутрь… Башню назад… Отрубишь хвост, если что… По готовности — три одиночных… Бегооом!!!

— А вы?!

— Отдышусь, шумну и догоню… Бегом, давай!!!

Я кожей ощущал, что островок безопасности вокруг нас сокращался, как та самая знаменитая шагреневая кожа. Хронометр в голове отбивал сразу два времени: за себя и духов. Они заметили наше перемещение…догадались, что уходим, поднялись…пошли…побежали, сейчас выскочат на гребень и отрежут отход. Мои уже должны добежать…сели. Где, бога-душу, сигнал? Наконец-то, есть три одиночных!!! Я высунулся и увидел поднимающихся двух душков, навскидку засадил по ним очередь, заставил залечь и бросился к машине. Москва-Воронеж… Да я ещё в сопливом детстве, не успев на троллейбус, бежал целую остановку и запрыгивал на следующей. Употеете догонять… Вылетаю к машине, башня развёрнута назад, оббегаю слева, запрыгиваю на броню и замечаю фонтанчики на дороге впереди, а на самом гребне два силуэта и два мигающих огонька. Потом догнал звук очередей. Грек отпускает бортовые. Подсев, с пробуксовкой гусениц машина срывается с места, а там, где секунду назад стояла БМДешка, рвётся, поднимая клубы черного дыма, граната от РПГ. Слышу два удара как молотком по броне и получаю кувалдой по руке чуть выше локтя. Хватаюсь за руку и проваливаюсь вниз. Больно-то как, зараза!

Слышу, как Проша орёт механику-водителю:

— У-у-у-у-у-у!!!!! Ну, Грека, ты красавец, уважаю… Думал, хер доживу до «дембеля»!!!

— Прохор, слева на гребне!!! — ору я и пытаюсь рукой зажать рану.

Вижу, как он разворачивает башню и запускает длинную очередь из спаренного пулемёта. Отдышавшись, одеваю шлем, и пытаюсь реанимировать связь:

— «Казбек», я «Токарь», приём!!! Я «Токарь» приём!!!

— «Токарь», почему не отвечал, я «Казбек»! Вы где?

— Догоняем, заминка вышла, сейчас всё нормально, приём!!!

Павлов косится на меня и замечает перекошенную, бледную физиономию и кровь, проступающую между пальцами. Слышу, кричит:

— Проша, командира зацепило!!!

Прохоров поворачивает башню и склоняется ко мне:

— Товарищ старший лейтенант, дайте, жгут намотаю… больно?

— Не, мля, щекотно… осторожней, коновал…

Самое противное, что подступила какая-то тошнота, и я боялся из-за этой царапины грохнуться без сознания. С детства боялся крови… Не хотелось бы перед бойцами… Мы уже отъехали порядочно от злополучного места и я снова высунулся из люка. Жадно дохнул вечернего воздуха и заметил, что Проша с Павловым тоже высунулись из своих люков и смотрят на меня. Я не стал ничего говорить, а только рукой показал, чтобы убрались в люки и следили за своими секторами. Только бы кость не зацепило и какую-то заразу не занесло… На карачках, разрывая индивидуальный перевязочный пакет, ко мне приполз Сидоренко. Деловая колбасятина, взял нож и распустил рукав хебчика выше локтя.

— Аккуратней, Сидор, где я другой возьму?

— Отпустите пальцы… ничего… вернёмся — новый справим… правда Проша?

— Говно вопрос, товарищ старший лейтенант! Кость цела? — откликнулся Прохоров.

— Вроде не зацепило… Так болит? — спросил боец, нажимая снизу на локоть.

— Нет…

— Тогда порядок. Док канал обработает и будет как новая.

Он опустил рукав и даже застегнул пуговицу, но жгут оставил на месте. На максимальной скорости мы пролетали кишлаки, вызывая удивлённые взгляды у аборигенов и распугивая редкую живность. Вскоре показалась родная до боли застава артиллерийского дивизиона, а под ней в клубах пыли огромным стадом собиралась и выстраивалась для ночлега дивизионная колонна. Я просто физически ощутил себя у бога за пазухой.