Алексей Рыбин - Трофейщик-2. На мушке у «ангелов» Страница 2

— Трудно сказать, Кеша. Все классно, у меня вот только проблемы что-то в последнее время стали появляться.

— Что за проблемы? С деньгами лажа? — Кеша гремел посудой так, словно не кофе готовил, а обед по меньшей мере человек на десять.

— С бандитами.

— Наезжают? На тебя-то за что?

— Долгая история, Кеша.

— Да, у вас ведь бандитская страна. Мы по телевизору все смотрим, каждый день. Ужас. — Кеша несколько раз зачем-то хлопнул дверцей холодильника. — Сплошной криминал. Там жить нельзя, Леха, нет. Мы-то с Ксюхой еще тогда поняли, к чему все идет. Нормальному человеку там не место.

— Так ведь и здесь — черные, пуэрториканцы… Ты же сам говоришь…

— Ох, Леха. — Кеша внес в комнату поднос с кофейными чашечками, с вазочкой, полной шоколадных долек, и блюдечком, на котором лежали тонкие ломтики лимона. — Ох, — повторил он, усаживаясь на диван, — у нас полиция — звери. Чуть что — стреляют без предупреждения. С этой сволочью только так и надо. Чувствуешь себя по крайней мере защищенным. Более или менее. Жить здесь можно классно, если помнить всего две вещи: не называй негров неграми и при разговоре с полицейским не держи руки в карманах. Вот так. А что у тебя в Денвере за приятель?

— Да, понимаешь, гостил у меня. Обычный турист. У нас практикуется сейчас такая штука — туристы останавливаются в русских семьях…

— A-а, знаю. У нас тоже это есть. Ну и что — он тебя и пригласил?

— Ага.

— Ну и нормалек. Поездишь по Штатам, посмотришь. А после, мой тебе совет, возвращайся и устраивайся в Нью-Йорке. В глубинке-то на самом деле тоска. Провинция. Ночевать где сегодня будешь?

— Не знаю. Вообще-то я погулять еще хотел, Манхэттен посмотреть. Далеко от тебя ехать?

— Ехать-то ладно, вот возвращаться будет поздновато. Можешь у меня рухнуть сегодня, но учти — я встаю в четыре, у меня кое-какие дела на завтра запланированы. И спать придется на полу. А слушай-ка!.. На Манхэттен хочешь, значит. Давай-ка, я тебя к девушке красивой на ночлег пристрою, а? Она в Виллидже живет — то, что тебе надо. Ларисой зовут, русских обожает. Поедешь?

— Американка?

— Ну да, такая же, как и я. Классная баба. Ну, думай.

— Кеша, что мне думать — это же, как у вас говорят, американская мечта. Манхэттен, девушка красивая.

— Во-во. Каким ты был, таким и остался. Я звоню. — Кеша поднял трубку, набрал номер и сразу же закричал — Алло! Алло! Лариса? Это Кеша, привет!

Алексей вытянулся в кресле. Он продолжал наслаждаться удивительным чувством, о котором говорил ему в Питере Гена, — чувством личной безопасности. Непонятно, чем это было вызвано, но еще на подлете к Нью-Йорку, глядя в иллюминатор на Лонг-Айленд, очертания которого были ему знакомы по тщательно изученной дома туристической карте, Алексея стало наполнять ощущение какого-то тихого праздника. Четыре с лишним часа полета над Атлантическим океаном, ребристым от казавшихся сверху неподвижными параллельных волн, Алексей чувствовал, как вырастает между ним и его питерскими проблемами преграда, надежно прячущая его, изолирующая от всего безумия последних дней. Он пил коньяк в салоне, и все, что случилось с ним перед полетом, казалось полузабытым старым кинофильмом, древней книгой с половиной вырванных страниц. И не имеющим никакого отношения к действительности. Он физически ощущал разницу между полушариями. Здесь было другое небо, другая земля, расстояния измерялась по-другому, нарушались привычные законы перспективы, объема и пропорций.

С другой стороны, и сам себе он казался героем фильма. Вот он проходит таможню, улыбается здоровенному черному контролеру, который без ответной (странно, а говорили, что американцы все время скалят зубы) улыбки коротко пихнул назад Алексею его небольшую сумку, даже не пощупав ее толком. Вот он медленно идет по залам аэропорта имени Кеннеди, оборачивается на отчетливый родной маток, которым сыплют прохожие. Он посмотрел внимательно, — нет, не из его самолета. Местные. По манере даже не одеваться, а носить одежду — спокойные, уверенные в себе, внешне беззаботные, вальяжные и одновременно шустрые. Американцы.

— Ребята, привет! — крикнул он обернувшимся при первых звуках его голоса двум парням. — Как до Манхэттена побыстрей доехать?

— На такси, — буркнул один из них слегка презрительно.

— Понял, спасибо, — ответил Алексей, широко улыбаясь, но они уже не слушали его — широкими шагами, размахивая руками и продолжая громко материться, парочка бывших сограждан быстро удалялась.

«Ну и хрен с вами», — беззлобно подумал он и продолжил поиски выхода. Надо было добраться до центрального автовокзала, но, выйдя наконец на улицу и увидев стоящий автобус с надписью «Порт Ауторити бас терминал», вдруг передумал. На горизонте маячили много раз виденные на фото и по теле небоскребы Манхэттена. А почему бы пару дней не поболтаться здесь? Заехать к Кешке, а в Денвер он всегда успеет.

Кино продолжалось. Смеющийся всю дорогу араб за тридцать долларов довез его на своем такси до самого Брайтон-Бич, почти до конца знаменитой улицы, туда, где дома имели четырехзначные номера.

— Сенк ю, — расплачиваясь, сказал ему Алексей.

— Ю а велком, рашн бандит, — с таким же деревянным акцентом ответил представитель нефтяной державы и расхохотался, увидев удивленно поднятые брови Алексея. — Бай-бай, бэби.

— Бай-бай…

— Кеша, слушай, я что, похож на бандита? — спросил Алексей и повертел головой в поисках зеркала. Кеша уже закончил переговоры с Ларисой, прищурился, разглядывая Алексея.

— Леха, ты же учился в советской школе. Ты же должен знать, что здесь все отравлены антисоветской пропагандой. Раньше для американцев все русские были коммунисты, теперь все русские для них — бандиты. Слушай, ладно, бандит, я договорился с Ларисой, в восемь вечера вы встречаетесь, я тебе объясню где. Добраться просто, найдешь, ты же парень взрослый, да? На сабвее по прямой до конца, ну, покажу по карте. Пройтись не желаешь? На Брайтон наш поглядеть? Время еще есть. А хочешь — вещи возьми, сразу и к Лариске поедешь. Кстати, Лариске передашь кое-что, она давно меня просила… — Кеша снова исчез на кухне, и снова Алексей услышал хлопанье дверцы холодильника. Появился Кеша в комнате, держа в руке два компакт-диска. «В холодильнике, что ли, он их держит?» — мимоходом подумал Алексей.

— Вот, держи, брось в сумку. Не обременит тебя этот груз?

— Не обременит.

— Ну и класс. Пошли на улицу, перекусим там что-нибудь. У меня дома хоть шаром покати…

Все было бы замечательно, если бы не электрички, то и дело проносившиеся над головой по черной арочной, в крупных заклепках, как на Охтинском мосту, эстакаде.

— Что, здесь все время так? — Алексей посмотрел наверх в черноту переплетенных стальных балок.

— Когда как. Бывает, что по полчаса поезда нет. К этому, Леха, быстро привыкаешь.

— Слушай, Кеша, как-то старомодно ваши русские американцы выглядят. — Алексей крутил головой, провожая взглядом проходящих мимо девушек в длинных темных юбках, в платьях-макси, пиджаках и кофточках, несмотря на осеннюю нью-йоркскую жару. Попадались на пути и странные пышнотелые дамы, увешанные драгоценностями с ног до головы, сверкающие золотом, начиная от зубов и кончая поясными пряжками и массивными выпуклыми кольцами на коротких пальцах.

— A-а, нравятся наши дамы? Это все велферщики, велферщицы, вернее. Не знают, куда деньги девать. Я же говорил — здесь все халтурят. Работают нелегально, а от пособия отказаться жалко. Деньги им в недвижимость вкладывать нельзя, бизнес свой открывать тоже нельзя — вот и покупают цацки по старой русской привычке. Вообще, не смотри, Брайтон — это еще не Америка. Да и Нью-Йорк сам — не Америка. Столица мира! — гордо закричал Кеша.

«Андрей Макаревич», «Михаил Боярский», — читал Алексей ксерокопированные афиши, налепленные на стены домов.

— Да, все здесь подхалтуривают, — комментировал Кеша. — Слушай, а действительно у вас Токарев до сих пор популярный певец?

— Да так себе, но иной раз по телеку крутят…

— Ха, вот позор на великую нацию! Надо же… Я его здесь один раз чуть машиной не сбил. Представляешь? Бредет из супермаркета пешочком, с авоськами, старенький такой, зачуханный, замученный… Здесь-то ему особенно не пожировать на ресторанный гонорар. А у вас там все с ног на голову поставлено. Нет, Леха, оставайся, и не думай даже! Найдем тебе работку по душе, здесь все возможно!

— Поглядим, Кеша. Я же еще никакой Америки не чувствую. Я еще в самолете. Дай оглядеться-то.

— Оглядывайся, давай-давай.

«Пельменная», «Шашлычная», «Парикмахерская», — читал Алексей русские вывески, — «Ресторан „Одесса“»… На тротуаре рядами стояли лоточники, столики с разложенными на них книгами. Алексей с удивлением отметил знакомый питерский ассортимент — Чейз, Гарднер, Толкиен, Бунич, Суворов, детективы, политические авантюрные романы, мемуары. Все издано в России…