Сергей Соболев - Кондор принимает вызов (Орден Посвященных) Страница 2

– Кому не спится в ночь глухую? - мрачно пошутил Костюк. - Приключений захотелось? Ну-ну… Сейчас мы кого-нибудь покусаем…

В отличие от напарника он отнесся к происходящему достаточно серьезно, поэтому не стал терять время даром. Схватив мощный "бошевский" фонарь и облачившись в дождевик из прорезиненной ткани, на мгновение застыл у порога.

– Ты идешь? Или здесь будешь бдить?

Зубов тяжко вздохнул - очень уж не хотелось высовываться под проливной дождь.

– Ладно, уговорил, Карацупа. Заодно и проветрюсь.

Костюк первым нырнул под водопадные струи дождя. Альма, повинуясь команде, отданной негромким, но уверенным и непреклонным голосом, тут же умерила свой пыл и даже слегка осадила назад, ослабив натяжение цепи. Во всем ее облике сквозила скрытая до поры мощь, мышцы сотрясала мелкая дрожь нетерпения, из клыкастой пасти вырывалось хриплое дыхание. Собачка вышколена была по высшему разряду, ей не нужны дополнительные разъяснения. Она способна сбить с ног любого, даже самого крепкого бойца, а если тот начнет вдобавок бузить, размахивать ножами-кастетами, еще и хватанет как следует…

Миша Костюк управился наконец с карабином, соединявшим цепь с ошейником. Если у лихих людишек, забравшихся в неурочный час на стройку, есть хоть капля ума, то, предупрежденные, а заодно и напуганные свирепым собачьим лаем, они наверняка должны уже были отступить за пределы охраняемой площадки. Ну а если по жизни они ребятки наглые и настырные, в таком случае им можно лишь посочувствовать.

Костюк хлопнул псину по загривку: вперед, Альма, - твой выход!

Зубов на какие-то мгновения задержался на ступенях, наблюдая за разворачивающейся на его глазах сценкой. Сохраняя грозное безмолвие, как и положено породистому псу-служаке, огромная овчарка буквально в три прыжка преодолела расстояние, отделявшее ее от угла строения, и скрылась из вида. Следом за ней рванул Костюк, одной рукой придерживая развевающиеся на ветру полы дождевика.

Зубов покрутил головой: кто знает, может, и прав напарник. Судя по реакции Альмы, какая-то сволочь определенно забралась на стройку. Вот только неясно, как это он - или они - смог туда пролезть, разве что прокусил дыру в ограждении…

Ну и дурак, сейчас тварь отгрызет ему ползадницы. Вдвойне дурак, потому что воровать тут пока нечего; отделочные работы начнутся лишь в середине мая, так что поживиться нашармачка чем-нибудь ценным все равно не удастся.

Прежде чем отправиться вслед за "Карацупой" и его верным псом, Зубов на всякий случай решил осмотреть ближнюю браму. Ворота, сваренные из толстых металлических прутьев, заперты изнутри на засов, меж прутьев наверчена цепь с полупудовым амбарным замком. Для верности подергал его рукой. Калитка также заперта, снаружи ее никак не открыть. Еще раз всмотрелся и вслушался в ночную темень - город корчился под натиском небывалой грозы, как эпилептик в припадке. Других, более весомых причин для беспокойства он не обнаружил.

Чертыхаясь, Зубов прошелся вдоль проволочного ограждения. Стараясь ступать по выложенной тротуарной плиткой узкой дорожке, обогнул каркас здания с торца. Ну и куда запропастились эти двое, Костюк и его злобная тварь? На площадке ни единой души.

Он уж начал было испытывать глухое раздражение - что еще за фокусы? В прятки, что ли, решили с ним сыграть? А может, просто разминулись? Странно, очень странно…

Сначала он наткнулся на Альму. Овчарка, ощерив в предсмертном оскале внушительные клыки, недвижимо распласталась у выкрашенного в зеленый колер вагончика строителей. А чуть дальше, метрах в пяти от нее, между вагончиками и отводной траншеей, по какой-то причине до сих пор не засыпанной, из дождевой лужи выпирал подозрительный бугорок. Направленный луч мощного фонаря, высветив мертвенно-бледное лицо с тонкой полоской усов и черным пятнышком в переносице, испуганно отшатнулся.

Отказываясь верить в реальность происходящего, Зубов действовал скорее рефлекторно, чем осознанно. Перебросив фонарь в левую руку, он суматошно рванул "макарова" из кобуры. Увесистый ствол в мокрых дрожащих руках вел себя как скользкий обмылок. Чертыхаясь, он кое-как снял пистолет с предохранителя, готовый без раздумий палить во все, что движется и шевелится.

Прошло несколько долгих, наполненных ледяным ужасом мгновений, прежде чем он чисто интуитивно осознал, что непосредственная опасность ему не угрожает. Выдохнул застоявшийся воздух из легких, после чего принялся отчаянно вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, что же здесь произошло.

Порывом ветра капюшон отбросило на плечи, но он не стал поправлять его, подставив непокрытую голову под тугие струи дождя.

– Эй, есть здесь кто-нибудь?! - хрипло выкрикнул Зубов, тщетно пытаясь разорвать прочные путы страха. - Ур-р-рою, мать-перемать!!!

Осознавая, что ведет себя до крайности глупо, Зубов все же решился включить фонарь. Узкий сноп света торопливо пробежал вдоль фасада здания, зияющего пустыми глазницами оконных и дверных проемов, взбежал на заплетенную колючей проволокой насыпь, медленно проплыл вдоль ее гребня, потом резким скачком переместился в противоположном направлении, высветив прочные высокие ворота, - в отличие от ближней брамы в них не было калитки, - бегло прошелся вдоль проволочного ограждения и растворился наконец на пустынной площади.

Сдерживая нервную дрожь, Зубов еще раз осветил лицо напарника. Затем, судорожно вздохнув, выключил фонарь и сунул его в карман дождевика. Ну, дела! Даже в свидетели некого призвать, кроме тех, кто продырявил напарника и вдобавок пристрелил свирепого пса. Но они, кажется, будто сквозь землю провалились.

Как прикажете все это понимать?

Ветвистая молния прочертила аспидное небо, громыхнул гром. И словно плотину прорвало - Зубов вновь обрел способность здраво рассуждать и действовать вполне осмысленно.

Костюк уже явно не нуждался в неотложной помощи, но на всякий случай Зубов все же присел рядом на корточки и приложился пальцами к сонной артерии… Смерть наверняка наступила мгновенно. Ствол в кобуре, кобура застегнута - иными словами, он и сам не слишком серьезно отнесся к собачьему бреху. Или слишком понадеялся на свою любимицу, считая, что в компании со свирепой Альмой ему и сам черт не страшен.

Выпрямившись, Зубов вдруг стукнул себя по лбу. Как это он сразу не обратил внимания? Невезучий напарник лежал в одной кожанке. Но прежде чем покинуть сторожку, Миша Костюк облачился в длиннющий, доходящий ему до пят дождевик. Куда подевался плащ? Будто затравленный волк, Зубов опасливо крутил головой по сторонам. Ноги, казалось, сами тащили его прочь от стройплощадки. Тревожная сигнализация смонтирована в сторожке, там же, в верхнем ящике стола, сотовый телефон. Патрульный экипаж будет здесь от силы через пять минут.

Вывернув из-за угла, он сразу заметил человеческую фигуру, копошащуюся возле ближней брамы. Судя по всему, чужой не смог отпереть калитку, снабженную хитрым запором, потому что уже мгновение спустя незнакомец по-обезьяньи легко и ловко вскарабкался на створки ворот…

– Стой! - заорал охранник, набрав полные легкие воздуха. - Слезай, кому говорю!! Ур-р-рою, мать-перемать!!!

Оседлавший браму резко обернулся на голос и, как почудилось Зубову, вытянул в его направлении руку, будто погрозил ему пальцем. Поскольку у негодяя явно должно быть при себе оружие, охранник мигом убрался с линии огня, укрывшись за первой попавшейся тачкой. Выстрела он не слышал. До него донесся лишь щелчок пули.

Но отсиживаться за массивной тушей джипа Зубов не собирался. Для начала он пальнул вверх, как учили в школе, а затем открыл огонь на поражение. На удачу особо не рассчитывал: в снайперах его никогда не числили, да и расстояние до цели для "Макарова" приличное - метров эдак пятнадцать…

Когда охранник в спешке расстрелял всю обойму, ему осталось лишь проводить взглядом ретировавшегося злодея, который убегал прямо по проезжей части Литовского вала. Развевающиеся по ветру полы дождевика делали его похожим на неуклюжую хищную птицу.

Зубов в бессильной ярости скрипнул зубами - ушел, негодяй! Даст бог, недалеко уйдет…

Глава 2

Бушмин аккуратно разгладил на ладони мятую волглую банкноту. Не удержавшись, бросил укоризненный взгляд в сторону загулявшей парочки, которую он только что доставил во двор пятиэтажки по Пролетарской улице. Те уже успели отдалиться от машины и секундой позже скрылись в парадном.

Скупость человеческая не знает границ. Да и сам он хорош, сразу нужно было оговорить таксу. Раз уж стал левачить, то и вести себя надо соответственно - драть с "седоков" три шкуры. Особенно в такую ночь.

Стоило тащиться через весь город из-за такого мизерного приработка? Да и вообще, что за занятие он себе подыскал, если с шести вечера до двух ночи едва-едва сумел что-то выездить?