Андрей Таманцев - Молчание золота Страница 2

— В смысле?

— Ну возомнил себя коллекционером, ценителем древностей. Хотя всю жизнь если в чем и разбирался, то только в наркоте и оружии.

— А что? Для коллекционера и этого уже немало.

— Это точно. Только для Гусеницы его «коллекционирование» — лишь повод для расширения, что называется, сферы контактов. У него теперь в друзьях числятся респектабельные особы. Разного рода скоты, набитые бабками по самое «не могу». Изысканные французы, стильные итальянцы, чопорные англичане, самодовольные американцы. Вся эта публика хочет иметь дело не абы с кем, а с солидным поставщиком. Как раритетов, так и наркоты. Так что теперь этот Арбен Гусеница налаживает свои наркотрафики чуть ли не в открытую. Бьет и по нашим. Вот почему управление[1] и предложило нам срочно кое-что предпринять. Помнишь, как перед началом акции против Югославии натовские союзнички делили, кому какой кусок пожирнее достанется, а наши просто-напросто взяли да предприняли марш-бросок и заняли пуп Косовского края — аэропорт в Приштине?..

— Ну еще бы. У нас с тобой у обоих ребята знакомые из той команды есть.

— Так вот, Ваня. Нам сейчас предстоит сделать что-то наподобие. Схавать Гусеницу и испортить настроение многим толстым дяденькам на Западе. Ведь этот Густери отчего такой наглый и особо о конспирации не печется? А очень просто, — усмехнулся я. — Потому что ему и ему подобным дали карт-бланш на освоение новых европейских рынков сбыта наркоты. Это о-о-очень выгодно, и кое-кто из западных «миротворцев», я уверен, имеет здесь свою долю. Так что устранение Арбена Гусеницы волей-неволей заставит их корректировать планы.

Док посмотрел на меня с прищуром.

— Устранение? — переспросил он. — Пастух, но до того ты говорил о захвате?..

— Не будь ребенком, Док, — быстро ответил я.

Остров Керкира (Греция), лето 2001 года

— Вот такова проблема, — завершил тот, кто назвал себя Мантикорой.

Хозяин виллы откинул массивный торс на спинку кресла и вытянул перед собой короткие волосатые ноги, искривленные так, будто это было сделано в насмешку над анатомией всего рода человеческого.

— Хм, — сказал он. — Интересно. Я должен подумать, конечно. Но вот что… почему, собственно, я должен тебе верить, а? Ведь ты вполне можешь подсунуть мне туфту, так? Не-е-ет! Пока что иди отсюда, да? А я, значит, пораскину мозгами! Иди, иди!

Человек по прозвищу Мантикора взглянул на хозяина и, не прощаясь, исчез из комнаты. Широкое, покрытое Густой щетиной лицо толстяка приняло озабоченное, напряженное выражение. Он даже губу закусил. Снял телефонную трубку, набрал номер и произнес в нее всего лишь одно слово:

— Поговорили.

— Очень хорошо, — прозвучал в трубке Густой голос, очень похожий на голос самого толстяка. — Он ничего не заподозрил?

— Нет.

— Отлично. А теперь, клянусь бородой, если ты не доиграешь этот спектакль до конца, я отрежу тебе яйца и пошлю их в Москву, в подарок нашим друзьям! Не будь я Арбен Гусеница!..

Человек, только что закончивший разговор с Мантикорой и оказавшийся всего-навсего подставным лицом, двойником настоящего Арбена Густери, заморгал ресницами. Если бы не смуглая кожа и Густейшая щетина, то можно было бы сказать, что он смертельно побледнел. Обязательно должен был бы. Потому что лже-Арбен, так величаво выпроводивший сейчас посетителя, совершенно больше не походил на того самодовольного и вальяжного типа, каким он выглядел пять минут назад. По его лбу каплями катился пот. Он выговорил:

— Но, босс…

— Все!!! — отрезали в трубке, и полились короткие Гудки. Лже-Арбен тяжело вздохнул и, хлопнув в ладоши, крикнул:

— Халат мне и двух девок в бассейн. Купаться буду! Да! И вина притащите, лентяи!..

«Если уж довелось исполнять роль Арбена Гусеницы, так хоть испробовать все удовольствия, которые предоставляются к услугам этого скота, — подумал двойник, — не все же мне быть чьей-то мишенью!..»

В то же самое время на посту охраны виллы Густери в Керкире, где нежился лже-Арбен, шел следующий занимательный разговор. Беседовали двое охранников.

— Кстати, Энвер, — спросил один, — монтера-то вызвали? У нас же заказной фонарь на входе к чертовой матери полетел. И распределительный щиток надо посмотреть. Да и прожектор подох. Все сразу, как снег на голову. А еще говорят, что в Греции все есть!..

Энвер, толстогубый здоровяк с массивным черепом борца-тяжеловеса и смехотворно маленькими ушами, покосился на своего напарника и буркнул:

— Сам бы пошел да починил. Тут все-таки секретный объект.

— «Секретный объект, секретный объект», — передразнил его тот. — Это дача-то — секретный объект? Никак от своего гэбэшного базара отойти не можешь? Так вызвал ты монтера или нет?

— Вызвал. Успокойся.

В этот момент в дверь позвонили. Энвер поморщился и, подойдя к массивной металлической двери, глянул в видоискатель камеры наружного наблюдения, потом перевел взгляд на монитор, на котором виднелся фрагмент наружной ограды виллы.

— Энвер, открывай! — послышался веселый голос.

— Гвидо, ты?

— Нет, папа римский! — отозвался веселый Гвидо. У этого Гвидо вообще была масса поводов для веселья: он был личным шофером Арбена Густери и в связи с этим приобрел замечательную привычку баловаться кокаином, торговля которым занимала не последнее место в товарообороте картеля Арбена Гусеницы. — Я тут спеца привел! — продолжал Гвидо, перемежая свою речь непрестанными смешками.

— Какого еще спеца?

— Инженера человеческих душ, е-мое! — хохотнули за дверью (Гвидо был образованным человеком, так как в свое время держал в заложниках, а потом убил профессора славянской филологии, от которого и нахватался всяких дурацких выражений). — Ну как какого… освещение чинить. Ведь, кажется, босс сказал тебе, что уволит и пошлет… сам понимаешь, в каком направлении.

Энвер щелкнул замком и толкнул дверь. Та бесшумно раскрылась, и в проеме возникли два силуэта: один огромный, от которого и исходило непрестанное хихиканье, фырканье и смешки; второй силуэт принадлежал человеку поменьше, аккуратному, подтянутому.

Здоровяк Гвидо втолкнул этого второго внутрь террасы и сказал:

— Получайте в полное ваше распоряжение. А я пошел. В карты играем в машине. У меня там сто баксов на кону стоит.

— Знал бы Арбен, что его шофер коксом балуется, в два счета бы уволил! — пробормотал второй охранник, а Энвер подозрительно посмотрел на специалиста по электромонтажным работам и спросил:

— А что это Ирби не приехал?

— Что? — недоуменно переспросил тот и глянул на охранника из-под козырька черной «рибоковской» кепки сощуренными темными глазами. — А, Ирби? В Кукеше. Так у него ж жена рожает. Не слыхали?

— Нет, — сказал второй охранник, — слыхали. А что это от тебя, братец, спиртным несет? У вас, монтеров, принято так, что ли, — пить перед выполнением работы? Ты, случаем, не серб, нет? А то они горазды. На грека ты как-то не очень машешь…

«Спец» буркнул что-то нечленораздельное.

— Да она ж у него вроде на шестом месяце, — сказал Энвер, с опозданием отреагировав на фразу о жене электромастера Ирби, но его напарник рассмеялся, допивая свой кофе, и проговорил:

— А у нее модернизация, как у компьютеров. Сменила медленную беременность на быструю. И графическую память нарастила, чтоб было что мужу показать.

Энвер не разбирался в компьютерах, поэтому с совершенно невозмутимым видом пропустил эту сомнительную ремарку напарника мимо ушей и сказал:

— Ну если ты не Ирби, так мы тебя просветим. Мало ли что. А ну-ка, Имер, перекинь сюда металлоискатель.

— Да вы что, парни? — недоуменно произнес монтер, прикрывая рот, чтобы его снова не обвинили в пристрастии к алкоголю. — Конечно, ваш металлоискатель будет пищать. У меня тут инструменты, все такое.

— Ничего, — сказал Энвер, бесцеремонно разворачивая специалиста к себе спиной и толкая к стене. — Не парься, парень, не в бане. Расчет получишь хороший, так что не болтай и делай, что говорят. Ну-ка посмотрим, что у тебя там такое.

Он обыскал монтера по полной программе. Выпотрошил чемоданчик с набором инструментов, заставил даже снять ремень с железной пряжкой, действуя по тупому, но безошибочному алгоритму: добиваться, чтобы на любом допускаемом внутрь виллы Арбена Густери не было металла вообще. Монтер не сопротивлялся, но, кажется, был немного озадачен.

— Все чисто, — сказал Энвер наконец.

— Да уж, конечно, чисто, — ухмыльнулся Имер. — Что он тебе, сербский террорист, что ли? Или чеченец, из числа друзей нашего босса, а?

— Не знаю, кто он там такой, я его в первый раз вижу. Вот если бы он был чеченский террорист, какой-нибудь там Шамиль Басаев, я бы обыскивал его не так тщательно, потому что знал бы, что можно от него ожидать…