Артур Кварри - Коммандо Страница 2

Не то, чтобы это было очень страшно, но обычно Боб привык спать по восемь часов, и если ему доводилось вставать раньше, чем он получал свою порцию отдыха, то весь день чувствовал себя разбитым.

Можно было бы попробовать урвать часок сна днем, но Лоусон по собственному опыту знал, что это не принесет ожидаемого результата, а, напротив, выбьет его из седла еще больше.

Боб прошел в кухню, подхватил пластиковые пакеты, наполненные мусором, и через заднюю дверь вышел во дворик.

Утро выдалось просто чудесным. Свежее, радостное, оно обняло Лоусона. Налетевший ветерок взбодрил его. Он вдохнул легкий прозрачный воздух полной грудью и радостно улыбнулся, несмотря на отнятые полтора часа сна.

Шум грузовика послышался из-за домов слева. На мгновение Лоусон вновь почувствовал тревогу. Ему казалось, что обычно сбор мусора занимал у ассенизаторов больше времени, нежели сегодня, но поскольку грузовик приближался, а выбросить отходы все-таки было нужно, он захватил пакеты поудобнее и, быстрым шагом обогнув дом, направился к калитке. Желтая крыша машины торжественно проплыла мимо, и Лоусону пришлось закричать:

— Эй, подождите минуточку! Ребята, подождите!!!

Ассенизатор затормозил у соседнего дома, и Боб побежал, опасаясь, что грузовик все-таки уедет. В конце концов, они имели на это полное право.

В эту минуту его мозг подал второй сигнал опасности: машина была не той компании, которая обычно собирала отходы для переработки. Та, если ему не изменяла память, — а она вообще изменяла Бобу крайне редко, — называлась «Тед и Джо, ЛТД», на борту же этой машины название фирмы отсутствовало.

Собственно, ничего сверхъестественного в этом не было. Мало ли что могло случиться у славных парней Теда и Джо.

Тем не менее, тревога осталась, и радостное утро померкло. Лоусон даже оглянулся по сторонам, надеясь увидеть ранних прохожих или кого-нибудь из соседей. Но улица была пуста. Солнечные лучи прокладывали себе дорогу через густую тополиную листву и делали улицу фантастически легкой, почти невесомой. Казалось, что дома, дорога и стоящий у соседнего дома грузовой «шевроле», похожий на рыжего жука, сейчас оторвутся от земли и примутся парить в прозрачном потоке прохладного летнего ветерка.

Двое рабочих-мусорщиков наблюдали за Лоусоном, стоя у мусороприемника.

Первый — худощавый стройный метис с длинными темными волосами — смотрел с каким-то странным любопытством на Боба, словно тот был не простым клиентом, а по меньшей мере трехногим двухголовым уродцем. На губах метиса блуждала не менее странная, чем само любопытство, полуулыбка.

Лоусон автоматически отметил, что парень не выбрит, а спецодежда выглядит слишком новой. Невероятно новой. Какой-то девственно чистой, словно парень в ней работал не ассенизатором, а музыкантом.

Второй — коренастый, плотно сбитый негр с выбритым до блеска черепом и совершенно бесстрастным лицом. Красноватые глаза уставились на Боба с ленивым безразличием.

«Растяпа. Не успел вовремя выставить мешки, а мы торчи тут из-за него».

Лоусон торопливо зашагал к грузовику. В какое-то мгновение все застыло. Стих ветер. Перестала шептаться листва, замерло все, и в этот момент Боб услышал свои неправдоподобно громкие шаги и такое же оглушающее биение собственного сердца.

Его глаза отметили еще что-то, мелочь, пустяк. Но этот самый пустяк заставил Лоусона замедлить движение. Что-то было не так. Крохотный звонок тревоги бился под сводами черепа Боба, посылая хозяину сигнал опасности. Все еще пытаясь понять, что же его так напугало, он, скорее автоматически, чем осознанно, произнес:

— А я уж подумал, вы про меня забыли, ребята.

Негр спокойно качнул головой и так же бесстрастно ответил:

— Не волнуйся, приятель. Мы помним о тебе.

Рабочие повернулись к грузовику и одновременно запустили руки в мусороприемник. И в эту секунду Боб Лоусон сообразил, что именно ему показалось странным в ассенизаторской бригаде.

Он понял, зачем эти ребята здесь и что окажется у них в руках, прежде чем они обернулись.

Ножи мусороизмельчителя были совершенно чисты. Как и стенки кузова.

Парочка начала поворачиваться.

Эти люди не собирали мусор. Они вообще не ассенизаторы.

Лоусон разжал кулаки. Пакеты глухо ударились об асфальт. Жестянка из-под «кока-колы» выкатилась из одного и, сверкая красно-белыми боками, отправилась в длинный путь к колесам «шевроле». Метис обернулся первым. В ладонях его аккуратно устроился «Узи».

Боб рванулся в сторону, но в ту же секунду автоматная очередь прошила его насквозь, пули швырнули тело Боба на дорогу, но он нашел в себе силы подняться и побежал к ближайшему дому. Вторая очередь пробила ему бок, повалив на асфальт еще раз. Лоусон уперся окровавленными пальцами в гудроновое покрытие и попытался подняться на ноги. Третья очередь разорвала ему шею, и он рухнул на спину, захлебываясь хлынувшей из перебитой аорты кровью.

Боб Лоусон еще хрипел, когда негр, подойдя ближе, расстрелял его в упор.

Сосед, выглянувший из окна, услышав шум выстрелов, увидел лишь удаляющийся оранжевый «шевроле» и распластанное посреди улицы безжизненное, залитое кровью тело.

За пять дней до…

Если у Джорджа Форестона и был еще один столь же неудачный день, то он его не помнил. Во-первых, с утра дико болела голова. Во-вторых, Джордж забыл дома бумажник с правами, и — как назло — был остановлен полицейским за превышение скорости, со всеми вытекающими отсюда последствиями. В-третьих, из-за разговора с копом он опоздал на работу. Слава Богу, его очень ценили в агентстве, и обошлось без скандала. Но, тем не менее, настроение было испорчено окончательно, с чем Джордж сам себя и поздравил, чертыхаясь сквозь зубы.

В довершение всего очередной клиент, зашедший в салон, оказался угрюмым мрачным негром.

Нет, Джордж Форестон вовсе не был расистом, но этот измучил его до потери пульса. Вот уже сорок минут здоровяк хмуро бродил среди выставленных на продажу автомобилей, сопровождаемый радостной болтовней Джорджа.

Глядя в блестящую шоколадную лысину, Форестон испытывал огромное желание послать клиента подальше и пойти отдохнуть. А может быть, совсем уйти домой, сославшись на головную боль.

Джордж знал, что не сделает этого. Он, приветливо улыбаясь, ходил за негром и говорил, говорил, говорил… Если бы кто-нибудь знал, чего ему это стоило.

Заложив руки за спину, клиент спокойно прошел мимо «понтиаков», «фордов» и направился к стоящим поодаль «кадиллакам».

Форестон считался хорошим агентом, способным продать даже самый завалящий рыдван с таким пробегом, словно на нем ездил еще Адам. И это не было преувеличением.

Негр неторопливо обошел темно-коричневый «кадиллак» модели 1985 года, заглянул в салон и бросил быстрый взгляд на стоящего за спиной Джорджа, словно задавал вопрос.

— Отличная машина, не правда ли? — настолько радостно, насколько это вообще было возможно, улыбнулся Форестон. Негр обратил на реплику не больше внимания, чем мы все обращаем на летящее в небе облако. Похоже, сам агент его не интересовал. Но Форестон решил, что не отстанет от этого парня, пока тот не купит хотя бы самую дешевую из выставленных в салоне колымаг.

— Вы думаете, лучшие машины у японцев? Нет конечно. Лучшие машины у нас. Ну, иногда они нас обгоняют, но редко. А настоящие машины у нас. Только у нас!

Негр еще раз быстро взглянул на Джорджа, словно оценивая, можно доверять его словам или нет.

Форестону не нравился посетитель. Слишком уж он был угрюм. Обычно люди, приходящие покупать машину, бывают радостно-возбужденными. Одни больше, другие меньше, но всегда счастливые. Этот же человек был не просто спокоен, а фантастически спокоен. Бесчувственный, как манекен из папье-маше. Ни тени улыбки на морщинистом равнодушном лице. Никаких эмоций, ни одного лишнего жеста, ни одного слова за те сорок минут, что провел в салоне.

В какой-то момент Джорджа посетила интересная идея. «А что, если он глухой? Нет, в самом деле? То-то весело будет. Я хожу тут, рассказываю ему про машины. Целых сорок минут болтаю, как дурак, а он глухонемой?» Джорджу захотелось сграбастать негра и дико заорать ему в ухо, чтобы тот проявил, если уж не эмоции, то хотя бы их слабое подобие. Но этого Форестон тоже сделать не мог. И поэтому продолжил, улыбаясь еще шире:

— Вы, я вижу, любите «кадиллаки»? Конечно, в такую машину может влюбиться любой. Посмотрите, посмотрите какое чудо! — Джордж ласково провел рукой по капоту автомобиля, словно это был не бесчувственный металл, а красивейшая ножка какой-нибудь «Мисс Америки-85». — И вы тоже влюбились в него? Ну, разумеется. Это не просто машина. Это — произведение искусства! Мечта!! Сказка!!!

Лицо посетителя по-прежнему оставалось совершенно непроницаемым. Форестону понадобилось собрать всю свою волю, чтобы не схватить его за лацканы дорогого пиджака и не начать трясти как тряпичную куклу.