Борис Бабкин - Я хотел, чтобы меня убили Страница 20

Ярославль

– Отлично, – говорил по телефону Шугов, – прибыль возросла. Ну что ж, значит, увеличим количество рейсов. Продолжай в том же духе, Виноградов.

– Все будет сделано, Василий Иванович, – послышался веселый ответ.

– А как там дела у влюбленных? – угрюмо спросил Шугов.

– Живут не тужат. Кстати, именно Тарасюк предложил увеличить количество рейсов. И получилось.

– Молодец, Остап, – признал Шугов. – А по дочери Анна не скучает?

– Как не скучает? Постоянно только это и слышишь. Остап уже хочет ехать к вам и просить, чтобы вы отпустили Олю. А то ведь, сами понимаете, мать без ребенка, да и…

– Ладно, – перебил его Шугов, – все. Деньги переведешь, как всегда. Анне ни копейки. – Он отключил сотовый. – Соскучилась она! Ведь ни разу не позвонила. Если бы скучала, телефон оборвала бы. Что-то темните вы там.

– Похоже, на Вихря с Афганом трупы в Тверской губернии вешают, – сообщил Корявый, – братки звонили. Мусора там вообще кислород перекрыли. Тачку нашли и фраерка, которого искали. Он холодный. В какой-то речушке на него туристы наткнулись.

– Так при каких тут Вихрь с Афганом? – не понял Запорожец.

– Да менты вроде на них списывают. Какие-то свидетели нашлись.

– Разберитесь с ними, – распорядился Запорожец. – Тебя, Соколик, учить надо, что ли?

– Я сам научить могу. Но менты хапнули свидетелей, и кто они, неясно. Правда, если что-то нарисуется, мы им языки-то укоротим. Конечно, вполне может быть, это просто базарок мусорской. У вас там ничего о них не слыхать?

– Ни хрена, – ответил Запорожец. – А на Вихря с Афганом валят, может, потому, что там терпилы его, азики. Да и с Буратино у Вихря разборка должна была быть. В общем, ты найди этих ворон и прижми, чтоб не чесали про мужиков. Хотя им, может быть, и до фени все, но на хвост сажать тоже не надо. Тут везде ментовня в штатском вьется, как мухи у сортира. Бывают у тех, с кем Вихрь отношения имел. Сучка эта, его баба, укатила в Питер с хахалем, дочь им старик не отдал. Ну а сам как мыслишь? Могли они нарисоваться у вас?

– Да это от Твери порядком, – отозвался Соколик. – Не могли они попасть в нашу губернию. А уйти тем более. Здесь сучары ментовские все перекрыли.

– И ни разу о матери не спросила, – вздохнула пожилая женщина. – А та и не звонит. Другая бы уже…

– Хоть и не говорят так про своих детей, – проворчал Шугов, – но ее место на панели. Да если бы не Виктор, она бы там уже и была. И чего не хватало? Ведь все для нее делал. А теперь Ольгу я ей не дам испортить. Да кажется мне, нет там никакой любви. Я про Остапа и нашу шалаву, прости Господи. Уж лучше бы прибили. Ольга бы знала, что матери у нее нет, чем такая. – Он вышел.

Женщина всхлипнула.

Санкт-Петербург

– Изменил ты мне, Остапчик, – сидя на коленях у обнаженного Тарасюка, ворковала светловолосая голая женщина. – Привез какую-то…

– Бабки делать надо, – засмеялся он, – у нее пахан – босс. А я хочу все к себе прибрать. Наркота рано или поздно на меня мусоров наведет. Научились они, собаки, работать. А я привык жить широко и красиво. Поэтому и хочу все под себя положить, поэтому и привез Аньку. Но похоже, промах допустил. Шугов – мужик старой закваски и на свою доченьку забил большой хрен с капустой. Правда, я все еще люблю Аньку. Вот дочь ее сюда бы привезти, тогда и Шугова за горло брать можно будет смело.

Мускулистый бритоголовый мужчина в очках налил в четыре рюмки коньяк.

– Зря ты это затеял, Хохол. – Он взял рюмку. – Бабу привез, так и хрен с ней, а вот если девчонку тронешь – жди в гости Вихря. Он мужик простой – шлепнет, и весь базар. И выяснять ничего не будет. Насчет Аньки я тебя предупреждал – дохлый номер пытаться перевести на нее капитал Шугова. Он ее за человека не держит. Мать Анькина поплачет, а сказать ничего не сможет.

– Слышь, Виноград, – усмехнулся Остап, – ты никак на меня жути гонишь? Напрасно. Я в гробу таких, как Вихрь, видал. И не одного уже туда положил. Приедет – закатаем в асфальт.

– Вот что мне в тебе не нравится, – выпив коньяк, Виноградов вздохнул, – это как ты хлестаться можешь. Ты кто есть-то? – Он презрительно посмотрел на Остапа. – Никто и звать никак. Ходил в банде Черного, а когда тот сел, к маманьке укатил в Сестрорецк. Пробовал дело завести на ее бабки, да ни хрена не получилось. Тебя я подобрал. И скажу честно зачем: если с наркотой запал произошел бы, паровозом бы ты пошел. А я не при делах бы оказался. Но сейчас ты расчувствовался. Ништяк, конечно, если у тебя что-то выгорит. Но хочу предупредить: если Шугов из-за тебя на нас наедет и фирму прикроет, я с тебя стружку враз состругаю. Выгорит – ништяк. Пополам иметь будем. Но если…

– Да все путем будет, – процедил Тарасюк.

– Запомни, что я сказал, – предупредил Виноградов.

– Какая же я дура, – кусая губы, шептала Анна, – поверила Остапу. Дура! Он на меня плевать хотел. Что делать? – Она остановилась у окна, взяла сигарету и закурила. – Говорит, что у него дела, дома почти не бывает. Гад! И что теперь? Возвращаться домой нельзя. А может, у Остапа действительно дела? Хотя он приходит домой выпивши и следы помады на рубашке. Сволочь! Но я что-нибудь обязательно придумаю.

Воронеж

– Да без понятия я, куда мог деться Вулич, – сказал Иванов. – Я знаю, что у него в Тутаеве друг живет, Арсеньев. Об этом я говорил. В Тульской области тоже проживает однополчанин, Антон Гуреев. Где именно, не знаю. И где-то в Краснодарском крае знакомый. Только с ними он поддерживал отношения после того, как ушел из армии. Ну и со мной. – Он посмотрел на прокурора.

– Точные адреса в Тульской области и Краснодарском крае вы не знаете? – спросил мужчина в штатском.

– Нет. Фамилия товарища из Тульской области, как я говорил, Гуреев. В Краснодарском крае – Сужев или Ужов, зовут Никита. Все, больше ничего не знаю. У Борьки знакомых было мало. А друзей хрен да немножко. Извините, – опомнился он.

– А вы себя считали другом Вулича? – спросил прокурор.

– Почему считал? – Иванов пожал плечами. – Считаю и сейчас.

– Но он преступник.

– Я не собираюсь помогать ему, если он обратится за помощью. И предложу явиться с повинной. Только это, ни больше ни меньше.

– А о его местонахождении вы сообщите, капитан?

– Если он совершит что-то более серьезное и если я буду знать, где он, то да.

– А если встретитесь?

– Надеюсь, что этого не произойдет, – помолчав, отозвался Иванов.

– И все же, – продолжал настаивать прокурор, – представим, что вы совершенно случайно встретились с Вуличем. Что вы будете делать?

– Не знаю, – выдавил капитан. – Он для меня по-прежнему человек, который, оставаясь на той высотке, дал возможность ребятам вытащить меня. Там он и получил ранение. Не знаю, что я буду делать.

– Послушай, Юрка, – вздохнул генерал-лейтенант милиции, – Вулич совершил побег с насилием над охраной.

– Ну, еще не доказано, – ответил Горюнов, – было это насилие или просто…

– Выстрел в воздух считается угрозой для жизни человека, – перебил его генерал, – если он не подчинится требованию.

– И что ты хочешь, папа? – вздохнул Юрий. – Чтоб я поехал и подключился к розыску Борьки? Этого я делать не буду, он мой друг.

– Он бежавший из мест лишения свободы преступник, – повысил голос генерал. – И не исключено, что именно он со своим подельником Вихревым причастен к убийству двенадцати, а возможно, и тринадцати человек. Он загнанный зверь, который уже совершил дерзкое преступление. Все говорит о том, что побег организовал Вулич по просьбе Вихрева, которого должны были этапировать в СИЗО.

– Это все домыслы, отец. Вулич бежал, чтобы не сидеть в тюрьме. Именно так он сделал в Афгане, когда месяц был у духов.

– Ты думаешь, что с чем сравниваешь?

– Да! – закричал Юрий. – Думаю! Ты не был там! А я вместе с ним был! И после плена его видел. Ты сунул меня в школу милиции, а я хотел…

– Все! – жестко произнес генерал. – На этом разговор окончен. Но прошу как отец: если вдруг Борис свяжется с тобой, сообщи мне. Дай мне возможность пообщаться с ним. Обещаешь?

– Хорошо, я так и сделаю.

– Да не знаю я о нем ничего, – заявил Федин. – И из его знакомых мало кого знаю. С теми, с кем я был знаком, как и Вулич, по Афгану, он отношений не поддерживает, кроме троих. Но Арсеньев был с ним в Афганистане. Вот и все. Если что-то узнаю, сразу сообщу. А попадется, буду брать.

– Но он прикрывал вас, когда вы, раненный, уходили, – сказал полковник милиции.

– Любой поступил бы так же. После Афгана отношений с ним я не поддерживал, видно, чувствовал, что он…

– Идите, – отпустил его полковник.

– Что-то Лурова второй день не видать, – отпив пива, заметил плешивый.

– Ты что, не знаешь? – удивился полный мужчина в очках. – Его машина сбила, он в больнице умер. Сбил пьяный гад какой-то, малолетка. У папаши машину угнал и кататься поехал. Вот и попал ему Луров под колеса.