Владимир Колычев - Наезд по понятиям Страница 22

– Это не сказка!

– Ну, ты можешь упрямствовать, это твое дело. Но факт остается фактом, есть ружье, из которого убили Ветрякова, есть твои отпечатки пальцев…

– Его убили не из этого ружья. В него стреляли из помпового ружья…

– Из Ветрякова была извлечена пуля шестнадцатого калибра…

– Но у помпового ружья мог быть точно такой же калибр.

– Даже если так, то это ружье было гладкоствольным. А в таком случае пуля очень плохо поддается баллистической экспертизе, и очень трудно будет доказать, что стреляли не из твоего ружья… И вообще, где сейчас то самое помповое ружье, про которое ты говоришь. И где пистолет, из которого ты якобы стреляла?

– Не якобы, а стреляла… А пистолет я бросила, когда брала ружье. И он исчез вместе с трупами… Бандиты даже гильзы с полу собрали, только две штуки остались, ну может, еще где завалялись…

– Утомила ты меня, Светлова, своими сказками. Я с тобой как с человеком разговариваю. Я же говорю, что могу вытащить тебя из беды. Для этого мне нужно немного, всего лишь твое понимание…

Взгляд Кургузова еще больше заволокло похотью. Ксюша поняла, какое понимание ему требуется.

– Пойми, ты еще такая молодая, такая красивая, а тебя ждет тюрьма. Тебе это нужно? – Его рука легла ей на колено.

– Нет, – сбрасывая его руку, мотнула она головой.

– А ведь это может случиться. Ты сядешь, Светлова, надолго сядешь. Если не примешь мою помощь…

Ксюша знала, какую цену она должна заплатить, чтобы снять с себя все обвинения.

Кургузов снова пошел в атаку. Одной рукой обнял ее за плечи, другую положил на ногу в попытке втиснуться в запретную зону. Он собирался взять ее в обмен на свободу.

Она понимала, что дело шито белыми нитками. Нет у него основания брать ее под стражу. Но при этом подлый следователь в состоянии сфабриковать неопровержимые улики ее вины, может посадить ее за решетку всерьез и надолго. И чтобы этого не случилось, она должна раздвинуть ноги. Десять-пятнадцать минут позора и унижения, зато потом свобода…

– Ты же не хочешь сидеть в тюрьме? – спросилподлец.

Он тяжело и часто дышал. Одной рукой жадно лапал ее грудь, второй расстегивал ей джинсы.

– Ты не будешь сидеть в тюрьме… Я тебя спасу… Все будет хорошо… Все будет замечательно…

Ей нужно было приподнять попку, чтобы он смог стащить с нее спортивные брюки. Вместе с трусиками. Затем он откинет назад сиденье, разденется сам…

Ксюша уже давно не девочка. И позор переживать ей не впервой. Можно было бы и уступить…

Она мягко взяла его за руку, провела ею по своей груди. Кургузов расслабился, испустил томный вздох. И в этот момент Ксюша резко заломила руку ему за спину. И откуда только силы взялись!

– Пусти, сука!

Ксюша держала его спиной к себе мертвой хваткой. У него просто не было шансов вырваться.

– Я не сука, – спокойно сказала она.

– Сука!!!

Она усилила давление на его руку. Кургузов взвыл от боли.

– Кто я?

– Не сука, не сука… Пусти!

– А кто Артема убил?

– Не ты…

– А кого ты изнасиловать хотел?

– Это не изнасилование… Это по взаимному согласию…

– Это не взаимное согласие, это шантаж!

– Пусти, говорю! Хуже будет!

– Хуже уже не будет!.. Меня бандиты пытались изнасиловать. Мне пришлось их убить. А что мне с тобой делать? Чем ты лучше бандитов?.. Они – подонки. Но они подонки по роду-племени. А ты – следователь прокуратуры, страж закона. А ведешь себя как оборотень… Ты хуже бандита! Ты гораздо хуже…

Когда она выбегала из дома, Кургузов грозился, что будет стрелять. Ксюша обыскала его. Но пистолета не нашла.

– Из чего же ты стрелять собирался? Из этого?!

Она со злостью схватила его свободной рукой за причинное место. Мерзкое ощущение. Но ненависть требовала расправы. А силы в ней сейчас было хоть отбавляй… От болевого шока Кургузов потерял сознание…

Ксюша вышвырнула его из машины, сама села за руль. Коробка передач была самая обыкновенная, и ей пришлось приноравливаться. Но ничего, она смогла добраться до поста ГАИ. А там она застала вчерашнего лейтенанта Ковалева.

ГЛАВА 7

1

Офицер смотрел на нее удивленно и вместе с тем весело:

– Снова вы?

– Я, – натянуто улыбнулась Ксюша.

– И машина другая… Что, с джипов на «Жигули» перешли?

– Это следователя машина. Следователя Кургузова…

– А где он сам?

– Если он честный человек, он должен застрелиться.

– Что-что? – вытаращился на нее лейтенант.

– Я должна сделать официальное заявление! – строго сказала Ксюша. – Следователь Кургузов пытался меня изнасиловать.

– Федор Андреевич?! Пытался вас изнасиловать? Быть этого не может…

– А вы его знаете?

– Ну… Немного знаю… Так вы утверждаете, что он пытался вас изнасиловать?

– Да!

– Как и где?

Ксюша постаралась быть краткой. Но Ковалев все понял. В его глазах пылал праведный гнев, всем своим видом он взывал к справедливости.

– Так, а ну поехали!.. Басаров, заводи машину!

Сержант-гаишник сел за руль патрульной машины, Ковалев устроился рядом. Ксюшу поместили на заднее сиденье. Ей верили, поэтому не пытались заковать ее в наручники. И она верила, что милиционеры арестуют распоясавшегося следователя.

Кургузов стреляться не стал. И не только потому, что у него не было оружия. Просто этот человек не являлся честным и благородным офицером. Он был полным ничтожеством. И Ксюша в очередной раз убедилась в этом…

Он шел по дороге по направлению к шоссе. И ничуть не испугался, когда возле него остановилась гаишная машина. Ксюша видела, как он обрадовался Ковалеву. Как родному обрадовался. Но радость его будет длиться недолго. Сейчас лейтенант арестует его…

Но Ковалев что-то не спешил надевать на него наручники. И даже позволил Кургузову сесть в машину рядом с Ксюшей.

– Ну вот мы и встретились! – хищно улыбнулся он. И обратился к офицеру: – Товарищ лейтенант, эта девушка очень опасна. Она владеет приемами рукопашного боя. И я боюсь, что она снова может броситься на меня…

– А она на вас бросалась? – спросил Ковалев.

Он уже вернулся на свое место. И смотрел на Ксюшу через плечо.

– В том-то и дело, что да… Мало того, она угнала мою машину… Вы понимаете, что это значит, нападение на следователя прокуратуры при исполнении обязанностей…

– На вас жалоба поступила, Федор Андреевич, от этой гражданки.

– Что за жалоба?

– Вы пытались ее изнасиловать.

– Я?! – Кургузов искусно изобразил сильное потрясение. – Я пытался ее изнасиловать?!. Ну, это слишком…

– А как же она могла угнать вашу машину?

– Каюсь. Допустил оплошность. Приперло меня, так сказать, вышел до ветру… Я не заметил, как она подкралась сзади, напала на меня, нанесла мне телесные увечья и забрала ключи от машины… А попытка изнасилования… Да, Оксана Васильевна, не думал я, что вы на такое способны. Я вам доверял, а вы…

– Вы… Вы обвиняли меня в убийстве. Вы сказали, что можете снять с меня эти обвинения. Вы требовали от меня физической близости…

Кургузов смотрел на нее с сожалением. Так мог смотреть добрый психотерапевт на безнадежного пациента.

– Олег! – обратился он к лейтенанту по имени. – Ты же меня знаешь. Ты же меня очень хорошо знаешь. Скажи, способен я на такое?

– Андрей Федорович, ну что вы! Я вас хорошо знаю. Вы на такое не способны!

Лейтенант заставил Ксюшу горько пожалеть о том, что она прибегла к его помощи. Кургузов потребовал арестовать ее и надеть на нее наручники. И Ковалев сделал это без всяких возражений. А Ксюша и не сопротивлялась. Она уже поняла, что ей нет места в этом жестоком мире. И все, что бы она ни сделала, будет использовано против нее.

Ее подвела собственная наивность. Она свято верила, что лейтенант Ковалев арестует Кургузова, что подлому следователю воздастся по его заслугам. Но не учла она одной истины. Ворон ворону глаз не выклюет. И еще рука руку моет… Арестовали ее саму. И воздастся ей самой, и отнюдь не по заслугам…

Впереди ее ждала кошмарная действительность. Ее привезли в районное отделение милиции, Кургузов отдал все необходимые распоряжения, и ее поместили в камеру предварительного заключения.

Она думала, что тюрьма – это теснота, грязь, вонь, голод. Но условия содержания оказались вполне приличными. Одиночная камера, свежевыбеленный потолок, недавно покрашенные стены, деревянный пол, натертый мастикой. Железная койка, чистое белье. Умывальник, белоснежный унитаз. Только вот окно забрано решеткой, а дверь железная. И пища не очень хорошего качества. Но жить можно…

Из родных у нее была только мать. Но Ксюша не собиралась посвящать ее в свои беды. Ей же все равно, что будет с дочерью. И передач от нее не дождешься. От матери Темы помощи ждать нечего. Елена Владимировна такая, что еще и сама привяжет гирю к ее ногам. Надо сказать, что Ксюша не ошиблась в своем предположении…

Через день ее вызвали на допрос. Она очень надеялась, что у нее будет другой следователь. Но в кабинете за казенным столом ее ждал все тот же Кургузов. Взгляд холодный, голос сухой: