Валерий Горшков - Каратель Страница 22

Дела группы шли какое-то время прекрасно, но тут дяди решили что-то взять сами, без Володи, где-то «запороли косяк», а дотошным операм удалось не только пришить им все их прежние дела, но и выйти на Володю (во всяком случае, дяди уверяли потом, что ни слова не сказали в течение всего следствия про своего юного подельника). Ввиду того, что причиненный группой ущерб уже достиг к тому времени «особо крупных размеров», суд не принял во внимание Володину юность и его производственные успехи – любитель металла получил пять лет и отсидел их от звонка до звонка, как и предусмотрено соответствующей статьей Уголовного кодекса.

Володя и на зоне не изменил своей любви к металлу, с удовольствием паял, слесарил и чинил проводку, за что подвергался постоянным насмешкам всей воровской масти. У него даже кличек было две: первая – Стахановец – за трудолюбие, а вторая – Соловей – за крайнюю молчаливость. Володя и в прежней жизни старался больше помалкивать, а на зоне окончательно убедился в том, что молчание – золото. Однако, помалкивая, он внимательно слушал все зэковские разговоры и пересуды. В результате на зоне он научился думать, размышлять – до этого за него думали его руки, а мозги пребывали как бы в анабиозе. Так что к моменту освобождения Володя уже неплохо разбирался в людях и в человеческих отношениях, с мелкотой не связывался, в авантюры не впутывался, ожидая предложений от серьезных людей, связи с которыми нащупал на зоне.

На воле времена изменились: там теперь товары воровали большей частью легально и целыми фурами и вагонами, а пойти подламывать склад в одиночку мог только полный идиот. Деньги теперь тоже не воровали, а просто тихо-мирно собирали с тех, кто их честно зарабатывал. Тем же, кто все-таки стремился поскорее дорваться до наличных и сразу хапануть побольше, квалифицированные люди были не нужны – торопыги действовали с помощью огнестрельного оружия, гранат, тротила, а в случае чего захватывали заложников.

Однако ремесло медвежатника бессмертно, и вскоре Володя в этом убедился. У него появились заказы – сначала редкие. Однако Володя не делал осечек, и его известность росла. Через некоторое время он уже мог составить список того, что теперь воруют в России квалифицированные воры: деловые документы, документы-компроматы, драгоценные камни и произведения искусства… По тому, от кого и какие поступали заказы, Володя мог довольно точно судить о расстановке сил в криминальной иерархии России. «Скажи мне, чем ты интересуешься, и я скажу, сколько ты стоишь», – сказал бы Володя, если бы умел так складно выражаться. Мало-помалу он почувствовал, что все большая часть заказов поступает к нему из одного источника. Володя не задавал лишних вопросов, не интересовался содержанием изымаемых бумаг, не допускал проколов в работе, и в результате ему предложил «стрелку» по-настоящему большой человек – вор в законе Корнеич, о котором Володя впервые услышал еще до отсидки. Встреча происходила в дешевой забегаловке, Корнеич выглядел, как обычный замухрышка-пенсионер, охранники, сидевшие в стороне, были одеты как простые работяги – старик любил подобные маскарады в духе своей тревожной воровской молодости. Предложение, сделанное Володе, было очень простым – работать только на Корнеича и заказов со стороны не брать. Корнеич обеспечивал их регулярное поступление и повышенные гонорары. В случае отказа или работы «налево» он вполне мог обеспечить Володе безымянную могилку где-нибудь в лесу. Поскольку предложение было из числа тех, от которых собеседник не может отказаться, Володя ломаться не стал. Жалеть ему покуда ни о чем не приходилось – Корнеич точно выполнял свои обещания и вдобавок проникся к молодому вору едва ли не отцовскими чувствами. Казалось, он даже гордится им – недаром он частенько ставил его в пример своим «быкам». «Вы разве воры? Вы бандиты, а это разница огромная, – ворчал старик. – Вот Вова – вор, он мастерство воровское знает и правильной жизнью живет. А вы кто? Бакланы, хулиганье!» Так что Володя теперь в случае чего ехал прямиком к Корнеичу на дачу – иногда для обсуждения дела, а иногда и просто так, в гости. Он любил там бывать, и привлекали его не только роскошь, соединенная с уютом, но и менявшиеся время от времени красотки-домоправительницы, которых старик называл секретаршами.

Вот и сейчас Володя остановил у глухих ворот свою неброскую «шестерку» (скромность по-прежнему оставалась его главным жизненным правилом), посигналил и высунулся в окошко, чтобы охранник увидел его довольно смазливую физиономию на своем мониторе. Тяжелые створки разъехались в стороны, Володя въехал во двор и остановился у внушительного, с гранитными ступенями и мраморными львами по бокам, крыльца. В дверях уже маячила стройная фигурка мулатки Дианы, родившейся восемнадцать лет назад в Ленинграде от русской студентки и аспиранта-африканца. Диана тоже училась в институте, но Корнеич и ей сделал такое предложение, от которого она не смогла отказаться. Девушка взяла академический отпуск и переселилась на дачу, а точнее, на виллу, к щедрому старцу. Володя сильно сомневался в том, что Корнеич пользуется ее сексуальными услугами, – должно быть, старику просто хотелось повысить свой жизненный тонус, поселив рядом с собой такое красивое, экзотическое и жизнерадостное существо. Эх, хороша девчонка, думал Володя, шагая вслед за Дианой по огромному ковру, в ворсе которого нога тонула по щиколотку. Упругие ягодицы мулатки так и играли под тонкой тканью короткого платьица, заставляя подозревать отсутствие трусиков. Видимо, Диана догадывалась о том, какое действие на зрителя производит ее аппетитная попка, потому что внезапно обернулась и с игривой улыбкой посмотрела Володе прямо в глаза. Смущенный медвежатник невольно отвел взор от соблазнительных выпуклостей. Мулатка явно выказывала симпатию к гостю, что, впрочем, не могло вызывать удивления: Володя был статен, широкоплеч, светловолос и вел себя очень учтиво. Покушаться на женщину Корнеича мог только самоубийца, и Володя это хорошо понимал. Подойдя к украшенной витражом двери кабинета, они увидели, что старик сидит за письменным столом перед монитором компьютера. Друзья-товарищи подарили Корнеичу компьютер, одновременно подключив его к Интернету. Старик поначалу отнесся к этому подарку как к блажи богатых бездельников, но затем освоил игры, научился печатать тексты и постепенно стал настоящим компьютерным фанатом. Родственную душу он нашел в Диане, которой доставляло огромное удовольствие обучать своего семидесятилетнего друга навыкам графики и умению выуживать необходимую информацию из Интернета.

– Ты только глянь, что вытворяют! – воскликнул Корнеич, заметив появившегося в дверях Володю. – Даже голых баб сюда засунули, засранцы! Ладно, проходи, садись… Дианочка, принеси-ка нам бутылку виски и лимончик нарежь.

Девушка кокетливо ответила: «Слушаюсь», – и вышла из кабинета, вильнув попкой и бросив на Володю призывный взгляд. Корнеич испытующе посмотрел на своего молодого друга и усмехнулся:

– Что, хороша девчонка? Можешь попользоваться, а то ей со мной, старичком, скучновато. Она не откажет, не бойся. Сейчас переговорим, и действуй!

Володя даже поперхнулся от такой щедрости.

Корнеич между тем продолжал:

– Есть небольшая работенка. Живет в Питере один еврейский мальчик, владеет телеканалом «КТВ». Дела у него идут не то чтобы блестяще, но и не очень плохо. Разведка докладывает, что около сотни тысяч «зеленых» в месяц он имеет, не считая все не проводимые через бухгалтерию гешефты…

Корнеич замолчал – в кабинет вернулась Диана с бутылкой на подносе. Дождавшись, когда она выйдет, старик подмигнул Володе:

– Да ты не робей! Считай, что девка – мой тебе подарок. Так вот, этот телевизионный мальчик очень осторожен – живет уединенно с женой, общается только с несколькими старыми друзьями. Время от времени заезжает попарить косточки в сауну в Красном Селе. Баня у него и дома есть, но в сауне с массажисткой, видимо, веселее, – Корнеич ухмыльнулся. – И у него в кабинете на телестудии есть сейф… – Володя навострил уши. Следующая фраза хозяина ему очень понравилась: – Битком набит деньгами, – сказал старый вор. – Телеканал со дня на день должен получить кредит наличными на покупку аппаратуры и автотранспорта. У меня свой человечек в том самом банке, который должен выдать кредит. Сегодня утром я сам видел копию договора…

– Зачем хозяину телеканала брать деньги в банке, если у него самого полно монет? – спросил Володя.

– Не скажи, – покачал головой Корнеич. – Одно дело свои, кровные денежки, лежащие, что называется, в заначке, и совсем другое – текущие расходы фирмы. Их ведь надо проводить через документы. Тут свои расклады… У него какие-то делишки с этим банком…

– Как насчет охраны? – спросил Володя.

– Ночью в офисе телеканала только один охранник. Но это тоже наш человек. Он позволит тебе усыпить его газом.