Сергей Зверев - Всплытие невозможно Страница 22

– Торпеда ушла, – напряженно доложил офицер за пультом.

От близкого взрыва торпеды подлодка вздрогнула, мигнуло освещение, но ничего больше не произошло. Субмарина так и не всплыла.

– Немного не хватило, чтобы оторваться, – сказал и прикусил губу Дулов.

– Давай вто… – и тут командир осекся, взгляд его прикипел к экрану.

А офицер по управлению вооружением доложил о том, что командир видел и сам:

– Торпеда во втором аппарате самоактивировалась, но выйти из аппарата не может – люк не открывается. Возможно, занесен песком.

– Твою мать, – тихо произнес старпом.

А командир зычно приказал:

– Всем подъем!

На экране, сменяясь, мелькали цифры – шел обратный отсчет. До взрыва застрявшей в аппарате торпеды оставалось чуть меньше пяти минут.

Самоактивация торпед в подплаве – ситуация, конечно же, нештатная. Но все же время от времени такое случается. Причины могут быть разные: сбой электроники, близкий взрыв, удар… и отменить активизацию можно только одним-единственным способом. Ведь, активировавшись, торпеда уже не подчиняется никому, живет своей собственной жизнью. Она устроена так, что реагирует на звук работающего двигателя и, самонацелившись, идет на него. Однако изредка случается так, что звук, издаваемый самой подлодкой, громче звука цели. И вот тогда выпущенная торпеда может поменять курс, развернуться и пойти на свой родной корабль. Именно для этого в конструкции самонаводящихся торпед предусмотрен особый механизм – при повороте на сто восемьдесят градусов активация самоотменяется и взрыва не произойдет. Когда случается такая нештатная ситуация и находящаяся на борту торпеда по какой-либо причине самоактивировалась, предпринимают стандартный маневр – подлодка с торпедой на борту сама разворачивается на сто восемьдесят градусов. Но «Щука» оказалась в нестандартной ситуации, а потому обычная процедура не могла быть использована. Ведь подлодка оказалась обездвижена.

Шел обратный отсчет на мониторе. Офицер, находящийся за пультом, озвучивал его.

А в торпедном отсеке вовсю кипела работа. Места там было немного, а потому одновременно действовать могли всего лишь четверо. Топорщился опрокинутый стальной стеллаж. Сам командир, старпом и два торпедиста уже извлекли из пускового аппарата торпеду и пытались вручную развернуть ее в узком загроможденном отсеке.

Несмотря на то что торпеда была «мини», весила она немало. Это только в мобильных телефонах аккумуляторные батареи легкие. А ведь винт приводится во вращение именно электромотором. И основной вес – не заряд, а аккумуляторы.

Подводники матерились, пытаясь развернуть тяжеленную торпеду. Но она носом уперлась в шпангоут, а хвостом – в развалившийся стеллаж. Застряла, казалось, намертво – хоть кувалду неси. Но на это уже не оставалось времени. Офицер за пультом вел обратный отсчет:

– Двадцать секунд, девятнадцать, восемнадцать…

Старпом пытался плечом вытолкнуть застрявшую торпеду, при этом инстинктивно косился на ее нос, где и располагался заряд взрывчатки. Но та не поддавалась.

– Задраить отсек. Может, хоть ЦП уцелеет! – крикнул Дулов торпедисту, а сам обхватил торпеду двумя руками, как ствол дерева, и резко ударил обеими ногами в металлический стеллаж.

Решетников не растерялся и успел-таки в тот самый момент с разгону прыгнуть на торпеду плечом. Противно скрежетнул металл, и торпеда рухнула, как спиленное дерево. Торпедист уже успел задраить переходной люк, а потому и не было слышно голоса, отсчитывающего секунды. Теперь торпеда лежала поперек лодки, балансируя на стойке стеллажа, и уже ничто ей не мешало. Дулов легко повернул ее руками, как стрелку гигантских часов, и посмотрел на старпома.

– Успели?

– Я не считал. Так что придется ждать.

– Люк успел задраить?

– Так точно, товарищ командир.

Все замерли в тревожном ожидании.

Дулов глядел на циферблат наручного хронометра. Ему казалось, что секундная стрелка движется чуть ли не в студне – медленно-медленно.

Прошло двадцать секунд, но взрыв так и не произошел. На всякий случай кавторанг выждал еще четверть минуты и только после этого приказал:

– Отдраить переходной люк.

В проеме тут же показались улыбающиеся лица. И командиру почему-то почудилось, что экипаж сейчас разразится аплодисментами, как сделали бы это пассажиры авиалайнера, приземлившегося с одним работающим двигателем.

– Была б у нас на борту водка, я бы приказал налить всем по пятьдесят граммов, – сказал командир и шумно выдохнул.

Радость была недолгой. В гулкой тесноте субмарины слышалось тяжелое дыхание подводников. Кислорода в воздухе явно не хватало.

– Выключить лишнее освещение. Всем отдыхать, – приказал кавторанг Дулов. – И тебя, старпом, это тоже касается.

Вскоре на «Щуке» установилась почти полная тишина, нарушаемая лишь изредка то щелчком сошедшего с крепления оборудования, то металлическим поскрипыванием обшивки. Тусклый свет освещал проходы. Заснуть никому не удавалось. Члены экипажа, неподвижно лежавшие на матрасах, смотрели в потолок; им оставалось только ждать, когда придет помощь. А затем в тишине послышалось, как командир «Щуки» тихо выбивает пальцами такты незамысловатой песенки «Чижик-пыжик».

Волнение в Японском море улеглось. Надувная моторка мчалась под ночным небом, усыпанным звездами. Курс на остров Шо держали по компасу. Виталий Саблин прикидывал, чем смогут помочь подводные пловцы попавшему в беду экипажу «Щуки». Ведь одно дело подойти с мощным буксиром с оборудованием, а совсем другое – иметь в своем распоряжении одни лишь акваланги. А ведь исход дела решали часы. Тревожило и то, что связь с субмариной так и не возобновилась, та просто исчезла из эфира. И это наводило на нехорошие подозрения, особенно в свете того, что случилось с «Витязем». Ни сам Боцман, ни его товарищи не сомневались, что ледокольный буксир был захвачен не пиратами, а северокорейским спецназом. И захват этот можно было объяснить лишь тем, что кому-то очень не хочется, чтобы помощь для «Щуки» подошла вовремя.

Катя Сабурова всмотрелась в горизонт.

– Видите? – прищурившись, спросила она.

Теперь и Саблин уже различал странные огоньки, идущие к ним со стороны острова, к которому они так стремились.

– Один, два… – Коля Зиганиди насчитал их десять, и они приближались.

Вскоре стало понятно, что это светят мощные бортовые прожектора, и светят с разных плавсредств.

– Однако, и скорость у них, – прикинул Беляцкий. – Узлов под сорок.

– Похоже, это так называемые полупогруженные катера северокорейского флота, – определил Боцман. – Отличная техника. Они их используют для внезапного десантирования. Налетают, как рой ос, и захватывают объект.

– Наша-то скорость с их не сравнится, – прикусила губу Катя.

– Что делать будем? – Николай вел моторку прежним курсом.

– Попробуем проскочить. Уходить в сторону поздно. Сейчас ночь, мы идем без огней, а их двигатели шумят так, что они нас не услышат.

Ночной морской пейзаж дополнялся гудением, завыванием мощных двигателей глиссирующих катеров. Лучи бортовых прожекторов шарили среди волн, пытаясь отыскать беглецов.

Российские спецназовцы сидели в моторке пригнувшись. Зиганиди сильно сбросил обороты, чтобы лодка не оставляла за собой след из белой пены, который ночью легко заметить.

Один из катеров пронесся всего в паре кабельтовых по правому борту. Российским подводным пловцам повезло – глиссирующий катер подбросило на волне, и свет прожектора, готового вот-вот выхватить моторку, на несколько секунд оторвался от воды. Подсвеченная полоса негустого тумана прошла у них над головами.

– Ну, вот, пока везет, – прошептал Боцман, сжимая в руках автомат.

Теперь оставалось надеяться, что повезет и в дальнейшем.

– Смотри, не сглазь, – тихо проговорила Катя, не отводя взгляда от удаляющегося катера.

Разминулись с одним катером, с другим, каждый раз на большем расстоянии. Появилась надежда, что обойдется.

И тут, когда казалось, что опасность уже миновала и огни прожекторов удаляются, один из них вдруг развернулся в сторону моторки. Он еще не выхватил ее из темноты, но шарил совсем рядом. По нарастающему гулу двигателя стало понятно, что глиссер приближается.

– Черт бы его побрал, – проговорил Зиганиди, вглядываясь в яркое пятно прожектора, и прибавил скорость.

– Сбрось, – приказал Саблин. – Все равно не уйдем, только засветимся.

– И так уже засветились! – с горечью воскликнула Катя, когда слепящий свет прожектора ударил ей в лицо.

Зиганиди дал полные обороты. Моторка мелко зашлепала резиновым брюхом по волнам. Но прожекторист действовал умело – он ни на секунду не упускал лодку из вида. Гул приближался, и за слепящим пятном света можно было уже угадать высоко поднятый над водой нос глиссера. Над морем коротко грохотнула пулеметная очередь. Пули подняли фонтанчики брызг за кормой мчащейся на пределе возможного моторки. Следующая очередь легла слева по борту, еще одна – справа.