Олег Алякринский - Облава Страница 23

Пожилая соседка уже более миролюбиво взглянула на своих попутчиков: вроде как не алкаши, держатся и говорят прилично.

— Да я ничего, так спросила, спросонок. Просто, ребяты, воняет от вас шибко, думала, какие пьяницы подсели: провалялись всю ночь где-нибудь на помойке, и вот потянуло их в Москву.

— Да мы, мамаша, в болото в сумерках забрели, вот и запашок оттудова.

— А… — протянула понимающе тетка и, глядя в стекло, как в зеркало, стала поправлять сбившийся платок. — А я вот седьмой десяток разменяла, а вынуждена в Москву на заработки через день ездить, потому как деньги требуются.

— И где же вы работаете? — Чижевский продолжал раскручивать попутчицу на треп.

Пожилая тетка довольно скоро забыла про все свои подозрения и с удовольствием беседовала с попутчиком под мерный перестук колес. Варяг в их трепе участия не принимал, делая вид, что дремлет. Так они проехали два перегона. Состав подошел к очередной платформе. Кое-кто из пассажиров двинулся на выход.

Варяг открыл глаза и как бы нехотя, в полусонном состоянии в окно разглядывал людей, снующих на платформе. Неожиданно он вздрогнул и, чтобы подать знак Чижевскому, зевая спросил:

— Что за станция такая?

А сам взглядом просигналил Чижевскому: выгляни, мол, в окно! Тот повернул голову влево и все понял. Вместе с пассажирами в вагон садился взвод омоновцев в пятнистых комбинезонах. Все имели при себе короткоствольные автоматы Калашникова без прикладов. Действовали они спокойно, без суеты. Их работа не была похожа на тотальный шмон, скорее, они производили осмотр вагонов. Чижевский, изобразив равнодушие на лице, зевнул, прикрыл лицо капюшоном и задремал, привалившись к плечу Владислава. Со стороны этого спящего мужчину запросто можно было принять за дремлющего после ночной смены работягу в бушлате. Даже Варяг и тот был поражен столь талантливой игрой своего напарника, развалившегося на скамейке в безмятежной расслабленной позе. Хотя Варяг прекрасно знал, что в спрятанной под бушлатом правой руке Чижевский сейчас сжимает холодную рукоятку безотказной «беретты». Не приведи, конечно, господь, чтоб дошло до стрельбы: при таком раскладе сил, вдвоем против целого взвода омоновцев, у них есть весьма незначительные шансы на спасение. Единственное, чего можно добиться, так это поднять панику в вагоне и воспользоваться всеобщей суматохой, чтобы выпрыгнуть с поезда на полном ходу. Но что дальше, куда бежать? Остается надеяться только на слепую удачу.

Омоновцы неторопливо двигались с двух сторон от тамбура к середине вагона. Варяг видел, как внимательно и цепко осматривали они каждого пассажира.

Один из них внимательно посмотрел на дремлющего в расслабленной позе мужика в бушлате, потом перевел взгляд на блондина, увлеченно беседовавшего с пожилой женщиной в цветастом платке.

А Варяг уже рассказывал соседке какую-то историю про сбор грибов на Вологодчине. Тетка заливалась смехом, сумел-таки он развеселить ее забавной историей. А сам Владислав в это время почувствовал, как рядом с ним правая рука Чижевского начала медленно высвобождаться из-под бушлата. Владислав повернул голову в сторону омоновца, глянул на автомат в его руках и прежним безмятежным голосом, предупреждая замысел Чижевского, продолжил втирать тетке веселую грибную тему, сам улыбаясь во все лицо:

— Ох и намаялись мы тогда, пока не додумались палку выломать, ведра да кошелки на нее нанизать, палицу эту вдвоем на плечо: так вот попеременно и дотопали до нашей деревни. А то было уж собрались грибки на место вернуть.

— Это самое обидное, когда грибков привалило, а силушек тащить нету, — заметила соседка, исподлобья ввернув угрюмый взгляд в омоновцев. Ей самой сейчас было не в кайф вступать в разговор с ментами, частенько они доставали ее на рынке, шмонали, денег требовали. А потому поспешно отвела от омоновцев взгляд и громко, ни к кому конкретно не обращаясь, сварливо, на весь вагон проговорила:

— Чтой-то долго стоим, не застрять бы тут.

Кое-кто из пассажиров поддержал ее беспокойство:

— Не случилось ли чего? Что за проверки здесь устроили?

Варяг равнодушно пожал плечами и тоже внес в общий хор голосов свою лепту:

— Красный семафор небось горит. Пропускаем, наверное, скорый…

Не заметив в вагоне ничего подозрительного, старший сержант дал команду своим бойцам завершать с осмотром.

Он еще раз внимательно окинул взглядом пассажиров и решительно направился в соседний вагон. Следом за ним проследовали остальные бойцы.

Варяг облегченно вздохнул. Неужели пронесло? Неужели госпожа удача и на этот раз не оставила его в беде? А самое главное, он с облегчением отметил, что Чижевский оставил в покое свою спрятанную под бушлатом «беретту».

Электричка Москва — Тверь с грохотом подъезжала к станции Завидово. Едва поезд, дернувшись, замедлил ход, Ерофей Егорыч подхватил оба своих ведра, доверху наполненных ароматными подосиновиками, и засеменил в тамбур. Ноги еще со вчерашнего дня страшно гудели. Ему в семьдесят шесть было нелегко шесть часов без малого кружить по осеннему лесу, то и дело кланяться каждому грибку. А потом поутру ранехонько тащить собранный урожай на продажу на рынок. А что делать — надо крутиться… На руках жена больная. Да и внукам на какой гостинец собрать деньжат надо.

Из электрички на перрон вместе со стариком высыпало человек двадцать, большинство также с корзинами и ведрами. Такое количество конкурентов не могло быть Ерофею Егорычу по душе. Хотя и беспокоиться особого повода не было. Грибная торговля — штука беспроигрышная, рано или поздно все кучки подметут без остатка. Нынче грибов в подмосковных лесах стало мало, и спрос на них пока превышал предложение. Правда, в будние дни, как сегодня, торговля могла и не заладиться. Раз на раз не приходится… К тому же каждому товару свое время требуется, свой покупатель. Но два-то ведра Ерофей Егорыч как-нибудь в любой день сумеет распродать. На худой конец, десяточку скинет с первоначальной цены… И все влет уйдет.

С такими оптимистичными мыслями дедок приковылял на привокзальный рынок, где в крытом павильоне он забронировал себе место в грибном ряду.

В павильоне, несмотря на ранний час, уже вовсю кипела деловая жизнь и свободными оставались лишь несколько торговых мест. Конкуренты не дремали.

— Здорово, Егорыч! — поприветствовал деда сосед по прилавку Яша Глушков, рослый парень лет тридцати. — Спишь долго, а мы уж по паре кучек сбагрили, пока тебя не было.

— За вами нешто угонишься, — пробурчал дед и отпарировал: — Теперь моя очередь, стойте и помалкивайте, пока я не продам первую кучу из своего урожая.

Сосед в долгу не остался.

— Ерофей Егорыч, — он говорил громко, явно из желания быть услышанным, — больно долго нам ждать придется, пока ты кучку своих червивых продашь. Ты ж, я знаю, у Черного озера шакалишь — а там болотистые места, грибы там хреновые…

Вокруг народ оживился. Посмеяться или поязвить друг над другом на завидовском привокзальном рынке не считалось обидным или оскорбительным, тем более среди грибников, давно меж собой знакомых. Дед и не обижался. Он неторопливо, по-хозяйски протер тряпкой дощатый прилавок, накрыл его белым чистым полотенцем и аккуратно выложил на обозрение четыре кучки подосиновиков — все были крепыши, один к одному, гладкие да лоснящиеся.

Ерофей Егорыч приветливо улыбнулся направляющимся к нему двум молодым дамам в кожаных плащах и, быстро признав в них потенциальных покупательниц, решил спешно добавить к разложенным по кучкам белым несколько подосиновиков из другого ведра.

Он приподнял прикрывавшую ведро тряпку — и обомлел… Между грибов чернела какая-то коробочка. Он запустил руку в ведро и выудил телефонный аппарат — черный, с короткой толстенькой антенной да с крохотной лампочкой-мигалкой — точь-в-точь как в рекламе по телевизору под веселенькую песенку показывают. «Моя-я телефонная свя-язь»… Ни хрена себе находка, заволновался дед, откуда же такая богатая игрушка к нему в ведро попала? Ладно, дома разберемся, на рынке трезвонить о неожиданном сувенире нет никакой надобности. А по цене эта штуковина раз в десять, пожалуй, перетянет его дневную выручку. Есть чему порадоваться…

Повеселевший дед втихаря завернул телефон в тряпку, затолкнул поближе ко дну и привалил сверху грибами. В субботу зять Дмитрий Юрьич приедет, опять будет хвастать своим новым телевизором. Так Ерофей Егорыч покажет ему энтот «сотный» телефон — пущай Митька обзавидуется…

ЧАСТЬ II

Глава 12

26 сентября

6.00

Выпавшая на рассвете роса легла ровной жирной пленкой на асфальт, заблестевший, как помытое зеркало. Проносившиеся мимо застывшего на обочине «форда» редкие в этот утренний час машины щедро обдавали его веером грязных брызг, и теперь щеголеватая белая иномарка была похожа на выползшего из болота горбатого крокодила. После ночного затишья автомобильный поток на Дмитровском шоссе постепенно увеличивался, причем машины мчались одинаково плотными рядами и в столицу, и прочь от нее.