Виталий Гладкий - Месть обреченного Страница 23

Остальной контингент не отличался разнообразием: несколько молодых пар, купивших путевку по случаю; две или три девичьи компании – эти приехали за романтикой и, что греха таить, в поисках острых ощущений; армянская семья, бежавшая из Карабаха и проживающая здесь, пока глава семьи не устроится с работой и не найдет пристанище; обслуживающий персонал от директора до конюха, каждый день с добротным русским матерком запрягавшего строптивую кобылу Машку, чтобы отправиться в близлежащую деревню за хлебом и молоком.

Пять, а возможно и больше, домиков пустовало. Незаселенными были и так называемые "генеральские" апартаменты – двухэтажный коттедж на шесть номеров люкс.

Поговаривали, что туда иногда заезжали районные чины, но кто и с кем из-за высоченного забора узнать было невозможно, а обеды для них готовились отдельно.

В пустующих домиках селились такие, как я с Сидором, случайные и залетные.

Судя по всему, плата за проживание здесь шла в карман директора дома отдыха. А потому мы пользовались некоторыми привилегиями, заключающимися в том, что нас никто не привлекал для участия в дурацких увеселительных "мероприятиях", а официантки в столовой не отказывали в добавке.

И почти все сотрудники, за исключением конюха, большого любителя выпить на дармовщину, делали вид, что нас просто не существует.

Такое положение вещей меня и Сидора вполне устраивало. Тем более что нам достался самый дальний домик, куда не хватало сил добраться даже вездесущему "водителю" кобылы Машки.

Мы отсиживались, дожидаясь, пока не стихнет шумиха по поводу исчезновения красной "девятки" вместе с ее пассажирами. Оставшихся у Сидора денег хватило, чтобы заплатить за месяц проживания в доме отдыха, и мы коротали время в усиленных тренировках, забредая для этого в самые глухие заросли лесного массива.

К сожалению, нельзя было поупражняться в стрельбе. Патронов у нас оставалось всего ничего, по запасной обойме на брата, не считая двух стволов, отобранных у "бригадира" и коренастого качка на вокзале.

Вчера вечером, после ужина, Сидор спросил:

– И долго еще мы будем тут клопа давить?

– Устал от отдыха? – Бля буду, устал!

– Ну ты, блин, даешь. Кормимся мы вполне прилично, природа вокруг не загаженная, вода в реке чистая, даже рыба водится… Что тебе еще нужно?

– Здесь все какие-то ненормальные, даже те две задрипанные телки, что я пытался закадрить.

– Но у тебя с ними вроде все шло на лад…

– Им, видишь ли, подавай романтику: охи и вздохи при луне, базар-вокзал о любви, кофе в постель… мать их так!

– Да-а, женщины… Кто их поймет?

– А чего там понимать? За буфера и на рояль.

– Вот потому тебя и сторонятся.

– Не всегда. – Но часто.

– Понимаешь, всегда так получается, что у меня времени в обрез. Не хватает на романтический треп.

– Тогда найди путану – и дело с концом. Проститутка похожа на такси: выбираешь какой хочешь маршрут и платишь по счетчику.

– Так ведь здесь глушь. Мне что, кадрить кобылу Машку? – А это дело вкуса.

Сидор расхохотался.

– Не ожидал, – сказал он, отсмеявшись.

– Чего именно?

– Оказывается, иногда ты можешь шутить.

– Наверное, сказывается наша безбедная курортная жизнь.

– И то верно…

– Ну, и чем закончился твой кобеляж? – спросил я Сидора.

– А я им прямо так и сказал: кончайте дурочек корчить, есть предложение устроить групповуху.

– И что в итоге? – В итоге оказалось, что было мало водки.

– Даже так?

– Ну… Я думал, им двух бутылок и за глаза хватит, но современная молодежь, оказывается, не чета нам. Для того, чтобы уложить этих свиристелок наповал, и ведра недостаточно.

– Это облом, – согласился я не без иронии.

– Короче, они изобразили оскорбленную невинность и слиняли, даже не поблагодарив за угощение. – А ты?

– Держась за ширинку, дабы пуговицы не поотлетали, я поплелся домой не солоно хлебавши. – Но, по-моему, ты возвратился только под утро…

– Это верно. – Сидор криво ухмыльнулся. – Я еще зашел на конюшню. А что дома делать? Ты спишь… – Я так полагаю, у вас с конюхом получился обстоятельный разговор…

– Не помню. Я надрался, как свинья. Он где-то раздобыл самогон, трехлитровую бутыль. Ну мы ее и… В общем, ясно. – Яснее не бывает. – Конюх привел каких-то теток – уж не помню, сколько их там было. – Старушки? – А хрен его знает! Я в их паспорта не заглядывал. Мне кажется, они были в возрасте, но еще при теле. – Ну и как? – Ты на что намекаешь!? – возмутился Сидор. – Да я просто спрашиваю…

– Если честно, то не знаю как. Помню только, что они с конюхом сначала пели песни, а затем стали плясать. – А ты? – Смотрел на них, словно баран на новые ворота. И самогон глушил. Фу, какая гадость! Сидора передернуло. – По запаху мне показалось, что самогон сгоношили из дерьма. Ей-ей. – А зачем тогда пил? – Так это я уже потом принюхался. Когда сходил за сарай, где меня вырвало.

– Сочувствую… – Мне твое сочувствие нужно, как козе баян. Сидор тяжело вздохнул и завалился на кровать. – Скука…

– Могу тебя обрадовать – завтра в бой, – сказал я, чтобы хоть как-то подбодрить своего приятеля.

– Чтоб я пропал – неужели?!

– Точно. Действительно, хватит бока пролеживать. Сделаем молниеносную вылазку во вражеский стан.

– Что ты надумал? – У нас с деньгами, сам знаешь, туго. Вот и подоим тех, у кого их валом.

– Слова не мальчика, а мужа! – оживился Сидор.

– Не хотелось бы этим заниматься, но иного выхода нет: твои и мои сбережения далеко отсюда, а за ту работу, что мы собираемся сделать, плата не предусмотрена.

– Я готов даже центральный банк взять, лишь бы не подыхать здесь от скуки и тоски.

– Банк нам как-то ни к чему, а вот казино потрясти – в самый раз.

– Какое казино? – Все той же фирмы "Астракон". – Клевая шарашка.

– Заодно и наших "приятелей" проверим на вшивость – такие ли они крепкие орешки, как представляются.

– И когда это ты его успел присмотреть?

– Давно. В былые времена. Раньше в здании, где теперь казино, находился ресторан. Недавно его переоборудовали и сделали пристройку, но внутри почти все осталось по-прежнему.

– Берем нахрапом?

– Как получится. Но попытаемся без лишнего шума.

– А мне все по барабану.

– Уезжаем после завтрака. Готовь машину. Не забудь проверить оружие.

– Мог бы и не напоминать.

– Это я по привычке…

Пока я купался, Сидор сбегал в столовку и принес сухпаек на двоих – кусок колбасы, хлеб, сыр и масло.

Так поступали многие, в том числе для маскировки и мы. Нередко отдыхающие, особенно заядлые рыболовы, которые имели машины, уезжали к речной излучине километрах в двадцати от дома отдыха, изобиловавшей рыбой, часто оставаясь там на ночевку.

Что, как говорится, и следовало доказать – никому наше исчезновение не могло показаться странным.

Впрочем, мы почти ни с кем не контактировали. А потому на нас обращали внимания не больше, чем на приблудную дворнягу, подворовывающую кухонные объедки.

Ночь съела все звуки, и даже мрачный неухоженный парк застыл в полной тишине и неподвижности, будто деревья превратились в каменные надгробия, а ветер, обычно треплющий верхушки, заплутался в ветвях и оцепенел в объятиях предутреннего тумана.

Город спал как тяжелобольной старец, неподвижно, безмолвно и почти бездыханно. Казалось, что он уже никогда не проснется, придавленный к жесткой, неуютной постели бременем прожитых лет, неустроенностью и полной безнадегой нынешней жизни, а также взращенным на крови почти ежедневных бандитских разборок страхом.

Бывший ресторан "Дубок" теперь сверкал неоном шикарных вывесок и лоснился привозным итальянским мрамором, оковавшим его располневшее туловище.

Собственно, казино "Астракон" располагалось в двухэтажной пристройке в стиле ретро с дурацкими башенками и балкончиками.

А в старом обеденном зале, который я посетил по возвращении на родину, теперь вихлялись наши доморощенные стриптизерши, вызывающе оттопыривая свои раскормленные картохой со шкварками зады.

И, понятное дело, сюда по-прежнему не пускали абы кого – за вход нужно было заплатить полусотенную "зеленью".

Свежеасфальтированная площадка у входа в казино полнилась машинами иностранных марок, при виде которых Сидор многозначительно подтолкнул меня локтем и тихо заурчал, как кот перед крынкой сметаны.

Он был прав – там шла игра по-крупному, ставки меньше, чем полтыщи долларов, не принимались. Я сам это видел, когда из любопытства заглянул в хрустально-позолоченное великолепие пристройки.

Время уже свернуло на пятый час, когда мы с Сидором наконец взялись за дело. Стоянка машин постепенно пустела, ресторан уже закрылся, и лишь казино продолжало крутить свои вертушки, обгладывая последних, самых упрямых денежных придурков.

Охрана "Астракона" была поставлена крепко, со знанием дела. Но и милиция, и глыбастые качки теперь больше кучковались у входа, прикрывая отъезд местных "крутых" и босов.